Пелопоннесская война - Дональд Каган

вернулся, чтобы сообщить ему о переменах в положении афинян и необходимости поспешить с подкреплениями. Но еще до того как они успели отплыть, явился Конон, командовавший афинским флотом в Навпакте, и пожаловался на то, что располагает там всего восемнадцатью триремами и по этой причине не может вступить в бой с коринфским конвоем из двадцати пяти кораблей. Впоследствии Конон проявил себя как один из величайших флотоводцев во всей Греции, так что его колебания заставляют думать, что корабли в Навпакте были укомплектованы менее опытными командами и кормчими, тогда как лучших моряков забрал себе флот, уже находившийся на Сицилии, а также тот, который только шел туда. В помощь Конону Демосфен и Евримедонт отрядили лучшие из своих судов, после чего спешно направились к Сицилии.

ЗАХВАТ ПЛЕММИРИЯ

На Сицилии Гилипп уже одержал ряд крупных побед, но перспектива высадки новых военных сил афинян ставила под угрозу все, чего ему удалось достичь. У сиракузян, оплачивавших службу целым 7000 иноземных солдат, подходили к концу деньги, а афинская блокада, пусть и неполная, привела к уменьшению доходов частных лиц и прекращению торговли, пошлины с которой пополняли общественную казну. Кроме того, непосильным бременем для сиракузян стали расходы на строительство и снаряжение боевых кораблей и укомплектование их экипажами, ведь у них не было державы, из которой можно было бы черпать средства на флот, а союзники денег не предлагали. Таким образом, прибытие свежих подкреплений из Афин вполне могло заставить сиракузян вновь задуматься о капитуляции.

Поэтому Гилипп решил срочно выдвинуться против афинян, напав на них там, где они были уязвимы, а именно в Племмирии. Он планировал провести отвлекающую атаку с моря, под прикрытием которой можно было бы напасть на афинскую базу с суши. Чтобы уговорить сиракузян сразиться с грозным афинским флотом, пусть даже это было лишь отвлечение, ему пришлось прибегнуть к помощи Гермократа, который уже не занимал официальной должности, но оставался при этом могущественной фигурой. Красноречие Гермократа убедило сиракузян, и они с воодушевлением поднялись на свои корабли. Под покровом темноты Гилипп провел свое войско к Племмирию, и в это же время восемьдесят сиракузских трирем в разных точках подошли к нему с моря.

Афинский флот отреагировал незамедлительно, спустив на воду шестьдесят трирем и добившись в упорной битве ничьей, несмотря на численное превосходство противника. Однако ситуация на суше складывалась иначе. Войско афинян, не зная о приближении неприятеля, наблюдало за ходом морской битвы с берега. На рассвете Гилипп напал на плохо защищенные укрепления и захватил все три из них, хотя многим афинским воинам удалось спастись бегством. Тогда-то превосходство афинян в военно-морском деле и дало себя знать: сиракузские корабли утратили боевой порядок и «уступили победу афинянам» (VII.23.3). Афиняне потопили одиннадцать кораблей, потеряв только три своих, и вернули себе господство на море. Тем не менее многие из афинян погибли, а продовольствие и корабельное снаряжение – паруса и снасти для сорока трирем, а также три целые триремы, захваченные на берегу, – попали в руки противника. Стратегические потери от захвата Племмирия были еще более велики. Афиняне больше не могли обеспечивать подвоз припасов, да и «вообще взятие Племмирия повергло афинское войско в состояние уныния и робости» (VII.24.3).

Сиракузяне уведомили пелопоннесских соратников о своей победе, призвав их еще активнее вести войну с Афинами, а также отправили флот к берегам Италии, чтобы перекрыть поток снабжения из Афин. Они оповестили всю Сицилию о падении Племмирия, используя коринфских, спартанских и амбракийских послов для подтверждения своих слов. Их старания увенчались полным успехом, и «теперь уже почти вся Сицилия… даже те, кто до того был в выжидательном положении, сплотилась с сиракузянами для борьбы против афинян» (VII.33.2).

БИТВА В БОЛЬШОЙ ГАВАНИ

Сиракузяне набрали воинов из числа сицилийских греков, чтобы отправить их к Сиракузам сражаться с афинянами. Но Никий еще в начале пути смог организовать против них засаду, тем самым лишив сиракузян шансов на то, что им удастся напасть на афинян с суши до прибытия подкреплений. Поэтому сиракузянам была необходима победа на море, и свежие вести, пришедшие с Коринфского залива, внушали им надежды на успех. Дифил, ставший теперь афинским командующим в Навпакте, располагал тридцатью тремя кораблями против тридцати коринфских под началом Полианфа. Чтобы свести на нет привычное преимущество афинян в опыте и подготовке, Полианф внес небольшое, но важное изменение в конструкцию своих трирем, что позволило ему применить новую тактику боя. На носу каждой триремы имелись эпотиды – выступающие с двух сторон брусья, напоминающие якорный брус-крамбол на современных гребных судах; к ним также можно было подвешивать якорь. На триреме эпотиды находились на конце аутригеров[34], которые крепились к планширам[35] по бортам корабля и в которых были размещены отверстия для весел верхнего ряда гребцов.

В обычной битве триремы не решались таранить друг друга в лоб, так как это могло повредить оба корабля, что вовсе не обязательно давало преимущество одной из сторон. Однако Полианф сделал эпотиды своих судов гораздо более мощными, так что, когда афиняне атаковали, его усиленные якорные брусья могли разбивать вдребезги более хрупкие брусья противника, ломая также соединенные с ними аутригеры и буквально парализуя афинские корабли. В сражении было потоплено три коринфских судна, но при этом семь афинских кораблей благодаря выдумке Полианфа были полностью выведены из строя. Исход битвы был неопределенным, ведь трофеи победы установили обе стороны, однако стратегическая победа осталась за пелопоннесцами. Афинянам не удалось уничтожить вражеский флот и лишить противника возможности защищать свои грузовые суда и суда для перевозки воинов, которые следовали на запад. Впервые флот пелопоннесцев добился ничьей в сражении с численно превосходящим его флотом афинян. В открытом море противник, знакомый с новой тактикой, нашел бы меры противодействия, но, применяемая в закрытых водах против неподготовленного врага, эта находка могла и дальше приносить результат.

Триумф в Коринфском заливе воодушевил сиракузян на еще одну попытку бросить вызов афинскому флоту, и эта попытка стала частью сложного плана наступления с суши и с моря. На этот раз на сиракузских судах были установлены утолщенные носовые балки, закрепленные подпорками как изнутри, так и снаружи корабля. В узком пространстве сиракузской гавани афинянам было бы крайне неудобно прорываться через строй сицилийцев (маневр, который по-гречески назывался диэкпл) или обходить его вокруг (перипл), поэтому тактика, предусматривавшая столкновение тяжелых поперечных балок с более легкими балками афинян, обещала успех. Так как территория вокруг Большой гавани (за исключением небольшого отрезка побережья между стенами афинян), а также Ортигия и Племмирий находились под контролем сиракузян, они владели всеми подходами к ней (карта 22). Поражение афинян здесь могло стать настоящей катастрофой, ведь их корабли в случае отступления не имели бы возможности ни пристать к берегу, ни спастись по воде. И хотя к этому времени афиняне уже знали об эффективности лобовых атак пелопоннесцев в Коринфском заливе, их уверенность в собственном превосходстве и презрение к неумелости противника были настолько велики, что они посчитали эти атаки не тщательно продуманной тактикой, а непреднамеренными действиями плохо обученных пелопоннесских кормчих.

Выполняя сухопутную часть плана, Гилипп повел войско к афинской стене, обращенной к Сиракузам, а охранявшие Олимпейон сиракузяне – гоплиты, всадники и легковооруженные воины – одновременно подошли к ней с противоположной стороны. Это отвлекло афинян на оборону стен и, как следствие, сделало их абсолютно неготовыми к противостоянию с сиракузским флотом, когда тот внезапно двинулся на них. Кто-то из афинян бежал к одной стене, кто-то – к другой, и лишь некоторые бросились к кораблям, чтобы сражаться на море. При этом им все же удалось с семьюдесятью пятью кораблями выступить против восьмидесяти судов неприятеля, и бои первого дня не принесли определенных результатов. Следующий день прошел без столкновений, и Никий смог воспользоваться паузой, чтобы приготовиться к новой атаке. Чтобы защитить вытащенные на берег корабли, афиняне построили частокол, вкопав его в морской песок на некотором расстоянии от береговой линии. Для дополнительной защиты выходящих из боя кораблей Никий перед каждым проходом в частоколе на дистанции шестидесяти метров друг от друга расставил по грузовому судну. На всех боевых кораблях были установлены краны с тяжелыми металлическими гирями в форме дельфина. Такой кран мог сбросить «дельфина» на вражеский корабль-преследователь и таким образом потопить или вывести его из строя.

На третий день сиракузяне