Пелопоннесская война - Дональд Каган

атаковали. Битва и на этот раз превратилась в серию мелких стычек, которые продолжались до тех пор, пока сиракузяне не отошли на отдых и обед к берегу, где торговцы как раз устроили продуктовый рынок для голодных воинов. Афиняне также направились к берегу, полагая, что на этот день боевые действия закончились. Но пока афинские воины были заняты едой, сиракузяне внезапно предприняли новое нападение, и уставшие, голодные и растерянные афиняне едва успели вывести свои корабли в море. Афинские военачальники видели, что напряжение от долгого маневрирования на воде вскоре окончательно истощит силы их моряков и лишит их возможности противостоять отдохнувшим сиракузянам. Но отступление перед боевым строем противника в закрытых водах не могло быть легким и безопасным, и в любом случае казалось неслыханным, чтобы афинские флотоводцы уклонились от битвы с почти равным по численности врагом. Поэтому они отдали приказ немедленно атаковать.

Сиракузяне встретили афинян лобовой атакой, а также применили некоторые новые приемы. Они разместили на своих палубах метателей дротиков, которые сумели сразить многих афинских гребцов. Кроме того, небольшие лодки с метателями дротиков подплывали под весла афинских трирем, что позволило им перебить еще больше гребцов. Нестандартная тактика и разница в физическом состоянии моряков двух флотилий принесли сиракузянам победу. Афиняне с трудом спаслись от окончательного бедствия, бежав за линию своих грузовых судов и частокола. Два отчаянных сиракузских корабля, чрезмерно увлекшихся преследованием, были уничтожены «дельфинами». У афинян было потоплено семь кораблей и еще большее количество было повреждено. Множество афинских моряков было убито, и многие попали в плен. Сиракузяне добились полного контроля над Большой гаванью и установили трофей победы. Теперь они были уверены, что превосходят афинян на море, а вскоре победят их и на суше, и готовились предпринять новые атаки на обоих фронтах.

ВТОРАЯ АФИНСКАЯ АРМАДА: ПЛАН ДЕМОСФЕНА

Ликование сиракузян было недолгим, ведь вскоре после битвы в гавани к афинянам прибыли подкрепления под командованием Демосфена и Евримедонта. Армада появилась во всем своем великолепии, которое преследовало как психологическую, так и военную цель. Афинянам удалось, «как в театре, ошеломить врагов блеском оружия, отличительными знаками на триерах» (Плутарх, Никий 21.1). Военные силы почти такого же размера, как первая экспедиция, состояли из семидесяти трех кораблей, на которых было почти 5000 гоплитов, множество метателей дротиков, пращников и лучников, а также припасы для всего этого войска. Столь крупное подкрепление, отправленное в то самое время, когда занявшие Декелею спартанцы господствовали над Аттикой, поразило и ужаснуло сиракузян. Они стали сомневаться, что их город сможет когда-нибудь избавиться от угрожающей ему опасности.

Демосфен внимательно изучил ход всей предыдущей военной кампании афинян и пришел к выводу, что стремительное нападение и осада заставили бы сиракузян сдаться еще до того, как они успели призвать на помощь пелопоннесцев. С присущими ему прямотой и отвагой он вознамерился тотчас же исправить ситуацию. «Понимая, что и сам он при данных обстоятельствах наиболее всего страшен врагам в первый день, Демосфен решил возможно скорее и полнее воспользоваться тем смущением, которое в настоящий момент овладело войском сиракузян», и немедленно атаковать (VII.42.3).

Он был уверен в том, что его флот сможет блокировать город с моря. Важнейшей задачей было овладеть поперечной стеной сиракузян на Эпиполах, которая мешала полному окружению города с суши. Несмотря на то что подходы к вершинам Эпипол охранял грозный спартанский военачальник Гилипп, Демосфен был готов пойти на риск, ведь даже поражение выглядело предпочтительнее, чем пустая трата ресурсов и невозможность обезопасить собственных воинов. Если ему удастся захватить Эпиполы, он сможет разгромить Сиракузы и получит шанс подчинить всю Сицилию. В случае неудачи он отведет войско домой, чтобы продолжить борьбу позднее. Так или иначе война на Сицилии закончится, а основные силы афинского экспедиционного корпуса останутся в целости.

НОЧНОЕ НАПАДЕНИЕ НА ЭПИПОЛЫ

Первая прямая атака Демосфена на сиракузскую поперечную стену на Эпиполах провалилась, показав, что при свете дня любое нападение обречено на неудачу. Несломленный и, как всегда, полный идей, он задумал дерзкое наступление ночью. В начале августа, пользуясь темнотой перед восходом луны, Демосфен во главе войска примерно из 10 000 гоплитов и такого же количества легковооруженных воинов подошел к проходу у Евриела на западном краю нагорья. Афиняне застали сиракузский гарнизон врасплох и овладели его укреплением. Беглецы разнесли весть о том, что крупные силы афинян уже находятся на возвышенности, но отборная стража сиракузян, первой пришедшая на помощь, была быстро рассеяна. Развивая успех, афиняне устремились вперед: передовой отряд расчищал путь, а другие поспешили к поперечной стене. Охранявшие стену сиракузяне бежали, позволив афинянам захватить и частично разрушить ее.

Гилипп и его воины, ошеломленные столь лихой и неожиданной тактикой, попытались задержать рвущихся вперед афинян, но были отброшены, после чего те направились дальше на восток. Но тут, стремясь воспользоваться замешательством противника, афиняне сами сломали строй и, столкнувшись с отрядом беотийских гоплитов, обратились в бегство. Это стало поворотным моментом битвы. Как только первый афинский отряд повернул обратно на запад, наступило всеобщее смятение. В тусклом свете луны продвигавшиеся вперед афиняне не могли уверенно определить, являются ли бегущие им навстречу воины друзьями или врагами. Эта проблема усугублялась тем, что стратеги не оставили у прохода людей, которые могли бы регулировать движение воинов. Когда разрозненные отряды поднялись на возвышенность, они обнаружили, что часть афинян, не встречая сопротивления, движется на восток, часть бегом отступает обратно к Евриелу, а остальные поднялись по проходу чуть ранее и пока никуда не шли. Никто не указывал новоприбывшим воинам, к какой группе им надлежит присоединиться.

Сиракузяне вносили свою лепту в сложившийся хаос, крича и подбадривая друг друга. Почувствовав победу, они с союзниками, которые тоже были дорийцами, вспомнили старый дорийский обычай и запели пеан. Их боевой клич, прогремевший из темноты, поверг афинян в ужас. Хотя основная часть их войска состояла из ионийцев, в него также входили значительные дорийские соединения, такие как аргосцы и керкиряне, которые подхватили собственные пеаны, неотличимые от вражеских. Это лишь прибавило афинянам страха, а отличить союзника от врага им стало еще труднее. «Наконец, когда распространилось общее смятение, многие части афинского войска наталкивались друг на друга, причем не только приходили в ужас, но вступали между собою врукопашную, друзья с друзьями, граждане с гражданами, и лишь с трудом расходились» (VII.44.7).

Никто с афинской стороны не был знаком с возвышенностью так же хорошо, как сиракузяне, а воины, которые только накануне прибыли вместе с Демосфеном и Евримедонтом, вообще ничего не знали об этой местности. В темноте, когда победа обернулась поражением, наступление – отступлением, а отступление – беспорядочным бегством, это неведение оказалось фатальным. Пытаясь спастись, многие афинские воины прыгали вниз со скал и разбивались насмерть, а многих других та же судьба, вероятно, постигла по случайности. Опытные воины из войска Никия в конце концов сумели отыскать путь к лагерю и укрыться в нем, но новички из подкрепления блуждали по окрестностям до восхода солнца, пока их не выследили и не перебили сиракузские всадники. Итогом всей атаки стало крупнейшее поражение афинян с самого начала похода: погибло от двух до 2500 воинов, а всякая надежда на быструю победу под Сиракузами испарилась.

ОТСТУПИТЬ ИЛИ ОСТАТЬСЯ?

Торжествующие сиракузяне занялись вербовкой дополнительных союзников на Сицилии для нападения на стены афинян, которое должно было принести окончательный триумф. Боевой дух афинян тем временем упал еще ниже. Помимо поражения в битве, их настроение подавляли малярия и дизентерия, распространившиеся из-за того, что афинский лагерь располагался в болотистой местности, и это в конце сицилийского лета. «Им самим их положение представлялось безнадежным» (VII.47.2). Демосфен высказывался за то, чтобы отправиться домой, пока у афинян еще сохранялось превосходство на море. «Для государства полезнее, говорил Демосфен, вести войну с неприятелем, укрепившимся в их собственной стране, нежели с сиракузянами, покорить которых уже не очень-то легко; с другой стороны, вообще неблагоразумно делать большие затраты на упорную осаду» (VII.47.4). Это был мудрый совет, ведь всем было ясно, что взять сиракузскую поперечную стену на Эпиполах нет никакой возможности, как нет и ни единого шанса на успешную осаду города. Не поступят из Афин и новые подкрепления. Пришло время подсчитывать убытки, не дожидаясь, пока удручающая неудача превратится