Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах

необходимо выполнить все правовые предписания, и в первую очередь, прежде чем выставлять фирму на биржевые торги, к ней необходимо пробудить интерес вкладчиков. Что с учетом имени Фонтанелли не должно стать проблемой.

Правовую сторону дела уладили адвокаты фирмы, и на совещаниях стали звучать такие слова как «биржевой проект» и «новый выпуск акций», которых Джон не понимал, но украдкой записывал, чтобы потом почитать насчет их взаимосвязи. Рекламное агентство разработало кампанию, которую впоследствии не понадобилось проводить, поскольку уже благодаря одному только упоминанию в газетах появился огромный интерес к акциям «Фонтанелли пауэр».

– Мы выбросим на рынок только небольшую часть акций. Скажем, пятнадцать процентов. Поскольку таким образом акции будут преувеличены…

– Что-что? – переспросил Джон, уже довольно сильно раздраженный из-за того, что был вынужден выслушивать китайскую биржевую грамоту.

Маккейн снова принял вид учителя.

– Появится больше предложений покупки, чем собственно акций в продаже. Мы будем распределять акции при помощи жребия, что вызовет еще большее желание купить их у тех, кто уйдет ни с чем. Смотрите.

В итоге цена за акцию установилась на уровне 28 долларов. Уже в конце первого дня курс поднялся до 59 долларов, а через неделю – остановился на 103.

– Вы видели, что произошло? Мы все еще владеем 85 процентами «Фонтанелли пауэр» – но эти 85 процентов стоят больше, чем вся фирма до выхода на биржу. Наше вложенное состояние, таким образом, пусть только на бумаге, но совершенно легально, по всем правилам игры на бирже, увеличилось втрое за неделю.

Все это показалось Джону нереальным.

– И теперь мы будем продавать все? – попытался угадать он.

– А вот и нет. Это самое странное: в тот момент, когда мы выбросим на рынок остальные акции, предложение превысит спрос и, как следствие, собьет цену.

– Значит, эти деньги – всего лишь иллюзия?

– Что такое иллюзия? Ваш триллион долларов существует только в форме электронных импульсов в компьютерах банков. Ни один из этих банков не оказался бы в состоянии выдать вам всю сумму наличными.

– Но какая польза нам от того, что фирма стоит втрое больше, чем на прошлой неделе, если мы не можем обратить ее стоимость в деньги?

Маккейн лукаво улыбнулся.

– Очень просто. До сих пор мы покупали фирмы и платили за это деньги. Теперь мы можем поглощать фирмы, предлагая взамен акции «Фонтанелли пауэр». Нужно только следить за тем, чтобы сохранить пятьдесят один процент, тогда и контроль останется за нами. Если разобраться, этот маневр дает нам возможность завладевать фирмами при помощи денег, которых вообще не существует.

Джону потребовалось объяснить это еще раз, а потом еще раз с помощью рисунка в блокноте, прежде чем он понял, что на самом деле все работает именно так, как он догадался с самого сначала, но не мог поверить.

– Это и правда работает, – наконец признал он.

– Нравится? Как будто кто-то выдумал правила специально для нас, – заметил Маккейн. На лице его читалась неприкрытая уверенность в победе, когда он добавил: – А будет еще лучше.

– Еще лучше?

– Намного лучше. Следующим шагом будет основание банка.

Почти ровно через год со дня основания «Фонтанелли энтерпрайзис» произошло слияние нескольких банков, которые предварительно скупил Маккейн в средиземноморском регионе, под эгидой «Банко Фонтанелли ди Фиренце» – крупнейшего частного банка в мире с главным офисом во Флоренции.

Поскольку имя Фонтанелли в сознании общественности приравнивалось к невероятной сумме в один триллион долларов, это сообщение было понято превратно, будто бы «Банко Фонтанелли» является крупнейшим банком в мире. На самом деле это было не так, более того, на момент основания он находился примерно на четырехсотом месте. Джон Фонтанелли разместил в своем банке довольно скромный счет, по крайней мере, по сравнению со счетами в крупных американских и японских банках. Поскольку «Банко Фонтанелли», будучи частным, подлежал только ограниченной обязанности документального подтверждения финансового положения, это обстоятельство так никогда и не стало достоянием общественности; «человек с улицы» исходил из того, что банк Фонтанелли располагает более чем триллионом долларов.

К такому сильному с финансовой точки зрения банковскому учреждению автоматически испытывали доверие, и, поскольку «Банко Фонтанелли» к открытию мог преподнести довольно интересные условия, многие крупные вкладчики решили сменить банк. Всего несколько недель спустя «Банко Фонтанелли ди Фиренце» занимал сто тридцатую позицию и продолжал подниматься выше по списку.

– Мы станем крупнейшим банком мира, – уверенно пророчествовал Маккейн, – и все это с помощью денег других людей.

– Зачем нам нужен банк? – поинтересовался Джон.

– Чтобы контролировать деньги, – ответил Маккейн, не отводя взгляда от бумаг, изучением которых занимался.

Их самолет направлялся во Флоренцию, пролетая над сверкающим синим Средиземным морем, над которым плыли крошечные, словно игрушечные, облака. Они примут участие в заседании совета правления и во второй половине дня будут в Лондоне, как раз вовремя, чтобы пожелать всего наилучшего Марко, который женился в тот день.

– Но как банк может контролировать деньги других людей? Я имею в виду, ведь владелец счета может в любой момент снять деньги и сделать с ними все, что угодно?

Теперь Маккейн поднял голову.

– С большинством денежных вкладов дело обстоит совсем иначе. И, не считая этого, все люди никогда не снимают деньги одновременно; это означало бы конец банка. Нет, деньгами, которые дает нам вкладчик, мы можем какое-то время распоряжаться.

– Но за это мы должны платить процент.

– Конечно.

Джон взял в руки листок с текущими ставками «Банко Фонтанелли».

– Честно говоря, это не похоже на особо прибыльную сделку.

– Потому что вы рассматриваете процентные ставки так, как человек с улицы. Три процента на сберегательный вклад, десять процентов за кредит, так что в целом предполагается, что банк зарабатывает семь процентов. Что считается допустимым. Но все работает иначе.

– А как?

Маккейн улыбнулся своей тонкой улыбкой.

– Когда слышишь это первый раз, звучит слишком невероятно, чтобы быть правдой. Но это так. Можете прочесть это в любой книге по банковскому делу. Банковский бизнес работает следующим образом: предположим, у нас есть сто миллионов долларов на вкладах, которыми мы располагаем. Из них мы должны отложить указанный законом минимальный резерв, скажем, десять процентов; остаток, в этом случае 90 миллионов долларов, мы можем выдавать на кредиты. Теперь тот, кто берет у нас кредит, должен, в свою очередь, иметь счет, возможно, даже у нас, что тем более вероятно, чем крупнее банк, а если захотим, мы можем сделать это обязательным условием, так что деньги, которые мы даем ему, снова оказываются у нас. В идеальном случае после выдачи кредита мы снова располагаем 90 миллионами долларов, из которых мы опять, за исключением минимального резерва, можем выдавать 81 миллион на кредиты, которые вновь окажутся в наших кассах, и так далее. Таким образом, из ста вложенных миллионов может получиться займов на 900 миллионов, на которые мы набавляем те самые десять процентов, в общем, 90 миллионов процентами. Похоже на прибыльную сделку?

Джон не верил своим ушам.

– Это действительно правда?

– Да. Звучит как лицензия на печать денег, правда?

– Похоже.

– А мы все контролируем. Мы можем выбирать, кому давать деньги, а кому нет. Можем разрушить фирму, внезапно потребовав возврат кредита, который они взяли у нас. На что мы имеем полное право, кстати: достаточно заявить о том, что усмотрели опасность невозвращения кредита. Восхитительно, правда?

– Но это нелегально, так ведь?

– Совершенно легально. Именно эти правила игры указаны в законе, контролируются государством. Банкиры – самые уважаемые и почитаемые люди из всех. А мы, – улыбнулся Маккейн и снова занялся своими документами, – теперь столь же уважаемые и почитаемые члены этого круга избранных. Нам доверят тайны, которых не узнает больше никто. Мы будем проворачивать сделки, невозможные для непричастных. Не считая того, что владение личным банком потрясающе подходит для того, чтобы защитить финансовые транзакции от любопытного взгляда государственных органов надзора. Если бы банки не существовали, нам стоило бы их изобрести.

Неуклюжее здание из песчаника высотой в одиннадцать этажей находилось, так сказать, в тени Всемирного торгового центра, что, как ехидно заметил Маккейн, на деле было совершенно не так. Над входом красовался огромный, выложенный сусальным золотом рельеф, на котором можно было прочесть: «Кредит – дыхание свободной торговли. Он поспособствовал богатству наций в тысячу раз больше, чем все золотые прииски мира». Джон был еще совершенно ослеплен, когда они вошли в скромное помещение за ним, в комнаты «Мудис инвесторс сервис»,