На день погребения моего - Томас Пинчон

он испытывал упоение от того, что Вебб был настолько деморализован, даже не мог на них смотреть.

 У Слоута был шкворень, который он когда-то забрал на железной дороге «Денвер и Рио-Гранде», полагая, что он ему пригодится. Он весил немногим более семи фунтов, и сейчас Слоут катал его по экземпляру «Денвер-Пост» недельной давности.

 — Мы обработали твои ноги, теперь посмотрим на руки, дед.

Когда он бил, придерживался правила не смотреть в лицо своей жертве, профессионально сосредоточившись на том, что собирался повредить.

   Вебб понял, что кричит имена своих сыновей. Изнутри боли он был вчуже удивлен нотой укора в своем голосе, хотя не был уверен, произносит он это вслух или всё остается только в его мыслях. Он смотрел на медленно утекавший свет.

Спустя некоторое время он уже не мог много говорить. Он харкал кровью. Он хотел, чтобы всё это закончилось. Искал глаза Слоута одним своим неповрежденным глазом, чтобы с ним договориться. Слоут посмотрел на Дойса.

 — Куда мы направлялись, мой маленький партнер?

 — В Иесимон.

Со злобной улыбкой, чтобы уничтожить остатки силы духа Вебба, потому что Иесимон  — город, чьим главным бизнесом была смерть, его башни из красного кирпича славились и внушали страх, на них вы могли окончить свою жизни, если никто не хотел, чтобы вас нашли.

 — Ты поедешь в Юту, Вебб. В свое время мы встретили мормонских апостолов, почему бы тебя не крестить, получишь гроздь их жен по доверенности с печатью, ты даже будешь пользоваться неким уважением среди Святых, пока все будут ждать результатов телесного воскресения.

Вебб продолжал смотреть на Слоута, моргая, ожидая какой-то реакции, и, когда никакой реакции не последовало, наконец отвел глаза.

 Когда они проезжали Кортес, знаменитый местный стрелок Джимми Дроп случайно оказался на задворках салуна «Четыре угла», мочился в переулке, следующее, что он увидел  — Дойс и Слоут, а между ними  — висящий поперек спины лошади Вебб, на выезде из города. Еще было достаточно светло, чтобы Джимми узнал Дойса, быстро проехавшего мимо со своими спутниками:

   — Эй!

   — Хренотень какая-то,  — Слоут достал пистолет и сделал несколько доброжелательных выстрелов в направлении Джимми.

  — Нет времени, согласился Дойс,  — пришпорив коня и дернув за узду лошади, которая везла Вебба.

  — Надо выбирать одно из двух,  — заметил про себя Джимми.

Он оставил револьвер в салуне. Черт. Застегивая брюки, он побежал обратно в салун.

 — Простите, мисс, одолжите, пожалуйста, на минуту,  — энергично шаря рукой под юбками ближайшей свободной танцовщицы фанданго.

   Она достала складной нож и на мгновение улыбнулась:

   — Сэр, пожалуйста, уберите руку, или я буду вынуждена сделать это сама.

  —  Я надеялся, что у вас там спрятан дерринжер какой-нибудь модели...

  — Не там, кадр ты ковбойский,  — она засунула руку в декольте и достала двустволку 22 калибра:

 — И это в аренду, деньги вперед.

К этому времени Вебб и его убийцы исчезли с улиц Кортеса, и тень превратилась в необозримую равнину.

Чтобы пережить учебу в горнопромышленном училище, Фрэнк одолжил некоторую сумму у своего брата Рифа, который в те дни, как было известно, добывал быстрые деньги из воздуха.

 —  Не знаю, когда смогу их вернуть, старина Рифер.

 —  Когда бы это ни произошло, если я к тому времени буду еще жив, это уже будет для меня достаточной компенсацией, так что не волнуйся.

 Как всегда, Риф не обдумывал всесторонне, что он говорит, фактически он считал невозможным представить любой вид будущего, в котором смерть можно предпочесть жизни. Часть того же отношения к жизни «пока жареный петух не клюнет», позволявшего ему выигрывать в азартных играх. Или выигрывать достаточно. Или он думал, что именно поэтому.

 Однажды Риф появился в Голдене, как всегда, из ниоткуда, и увидел, что Фрэнк уткнулся в учебник металлургии.

  — Мне нужно пойти по делам, дела романтического толка, ничего слишком сложного, хочешь пойти со мной?

 — Куда? А как я сдам этот экзамен?  — размахивая страницами учебника перед братом для пущей убедительности.

  — Ну, ты выглядишь так, словно тебе пора сделать перерыв. Почему бы нам не съездить в Касл-Рок в тот луна-парк и не выпить по парочке бокалов пива.

Почему бы и нет? Фрэнк не знал, что возразить. Следующее, что он осознал  — уже снова день, Риф все уладил с профессором, и они направляются в Неваду.

   После того, что показалось неделей в поезде:

   — Зачем я тебе снова понадобился?

 —   Прикрыть мою спину.

   — Она настолько опасна?

 — Да. И она  — не единственное, что нас там ждет,  — после нескольких медленно катящихся смен пейзажа.  — Тебе там понравится, Франсиско, а что  — там церковь, школа, немало этих восточных вегетарианских ресторанов...

   — О, я найду, чем заняться.

   — Только не хандри.

   — Думаешь  — я хандрю, я не хандрю из-за этого, как ты мог так подумать?

   — Не знаю, на твоем месте я бы хандрил.

   — Риф, ты не отличаешь свое сердце от ленты на своей шляпе.

 — Скажем так: у каждого должен быть человек, которого ему хочется заставить хорошо выглядеть, и в данном случае  — это ты.

 —  Конечно, но, минутку... кто заставляет другого выглядеть хорошо?

 Они определенно проезжали какой-то другой мир, сон наяву. Мокрые солончаки под дождем, нет горизонта, горы и их отражения-миражи, словно черепа древних животных, усыпанных блестками... иногда можно было увидеть, что все пространство до земного горизонта превратилось в арку. Идущие на восток бури, похоже, несли с собой снег, метали гром и молнии, а туман в долине был того же цвета, что и снег.

У здания вокзала в Ночесите были гладко оштукатуренные абрикосовые стены из камня блестящего оттенка серого  — вокруг железнодорожного терминала, его пакгаузов и механических цехов вырос город, жилые дома и коммерческие здания, пунцовые, серо-зеленые и цвета беж, в конце центральной улицы