Париж - Эдвард Резерфорд

– Конечно. – Жюль вкратце рассказал де Синю о Жераре и Мари. – С ними, на мой взгляд, все хорошо, но вот Марк доставляет мне немало тревог.

– Вы часто видитесь с детьми?

– По крайней мере раз в месяц вся семья собирается на воскресный обед – в Париже или в Фонтенбло. Дети иногда приводят друзей. Что бы ни случилось, семья всегда будет с тобой.

Де Синь подумал о тишине, царящей в его доме, и кивнул:

– Да, так и должно быть. А гостей старшего поколения вы приглашаете?

– Конечно. – Бланшар с любопытством смотрел на виконта.

– Могу ли я просить о чести стать гостем на одном из ваших обедов?

– Будем сердечно рады видеть вас. – Бланшар все же счел за лучшее предупредить: – Эти встречи проходят в неформальной обстановке, как вы догадываетесь. Наше семейство исключительно буржуазное, и я не уверен, по вкусу ли вам придется наш стиль жизни.

Де Синь подумал, что при желании Бланшар запросто мог бы купить парижский дом, замок и земли де Синя, вместе взятые, далеко еще не исчерпав свои финансы. Но не в этом было дело. В голове аристократа формировался еще один небольшой план, и семейство Бланшар вписывалось в него наилучшим образом.

– Если вы пригласите меня, – сказал он, – то я с удовольствием приду.

– Сейчас грядет сезон рождественских и новогодних празднеств… – стал прикидывать Бланшар. – А как насчет третьего воскресенья января? Шестнадцатого числа в Париже – удобно ли вам будет?

– Превосходно, – сказал де Синь. – Обязательно буду.

Однако на самом деле он не собирался присутствовать на семейном обеде Бланшаров.

Роланду де Синю ни разу еще не приходило в голову, что его отец не вечен. Здоровье виконта было отменным. И потому в дальнейшем Роланд всегда хвалил себя за то, что принял то приглашение отца погостить в замке.

Последние два-три месяца в Париже прошли для Роланда без каких-либо примечательных событий. Служебные обязанности не оставляли ему слишком много досуга, более того, порой казалось, что ему нарочно дают дополнительные поручения.

– Это чтобы компенсировать вашу удачливость в тот вечер, когда мы разыгрывали ночь с Прекрасной Еленой, – шутил капитан.

У Роланда не оставалось времени, чтобы много выходить в город. Но если он выбирался наконец в «Фоли-Бержер», или шел смотреть пьесу, или просто хотел пообедать в ресторане, его собратья-офицеры неизменно стремились ему сопутствовать, и особенно часто его компаньоном оказывался капитан. Роланд не имел ничего против, просто иногда он не прочь был бы провести вечер в одиночестве.

Однако в середине декабря ему предстоял небольшой отпуск, и Роланд обдумывал, как его провести.

В то время было принято на лето уезжать в деревню, а зиму проводить в Париже или, следуя примеру англичан, отправляться в Ниццу или Монте-Карло на средиземноморском побережье. Самые отчаянные, кому были нипочем холода, сбивались в компании и отважно исследовали лыжные трассы в заснеженных Швейцарских Альпах.

Но виконт недавно решил, что пора бы Роланду уделить немного внимания родовому поместью.

– Замку требуется забота, и за хозяйством нужно приглядывать, – сказал он сыну. – Я намерен оставить тебе все в полном порядке. И обещаю, что перед смертью разберу фамильный архив, к которому никто не притрагивался уже сотню лет.

– В таком случае, отец, – ответил Роланд с улыбкой, – тебе придется прожить еще много лет.

Потом он узнал, что полк собираются перевести, и, скорее всего, далеко от столицы. Получив от отца предложение навестить замок, Роланд решил, что стоит составить виконту компанию в деревне.

Шато де Синь был небольшим, но очень своеобразным. В различные периоды своей истории, когда владельцы разживались деньгами, старый замок перестраивался или расширялся, и в результате сложился неповторимый эклектичный ансамбль, внутри которого еще стояли толстые стены маленькой крепости, возведенной восемь сотен лет назад. Однако то, что было видно снаружи, датировалось XV веком. Тогда сын Ги де Синя сложил вместе деньги, доставшиеся ему от матери, Сесиль Ренар, и приданое своей знатной и богатой жены и смог создать небольшое романтическое шато, с крутой крышей, круглыми башнями и остроконечными башенками по углам.

В этом маленьком старинном замке было помещение, особенно любимое нынешними владельцами, – большой холл с относительно невысоким потолком, иссеченным старыми уютными балками, и огромным камином, в котором могли бы поместиться десять человек. На стене висел изумительный гобелен с единорогом, купленный у месье Якоба. Казалось, он находится там испокон веков.

Спустя век к основному зданию пристроили кирпичный флигель, столь же безупречный, выдержанный в богатом и жизнерадостном стиле французского Ренессанса. Наконец, в XVIII веке появилось еще одно крыло и внутренний дворик, на этот раз в классическом стиле. Возможно, эта последняя пристройка была не столь удачной, как предыдущие, но широкая терраса с регулярным садом и элегантно подстриженными деревьями объединила весь ансамбль самым приятным образом. В живописной долине Луары можно было найти не одно место, подобное этому по духу и атмосфере.

В рождественские праздники у Роланда и его отца было время, чтобы обсудить множество разных вопросов. Роланд рассказал о своем приключении с Прекрасной Еленой, чем весьма позабавил виконта.

Также они много говорили о том, как обустроить имение. В лесах можно было охотиться на кабанов.

– Мы могли бы выращивать на отстрел фазанов, как англичане, – предложил виконт. – Сам замок находится в неплохом состоянии, но верхние этажи нуждаются в реставрации, а лет через десять-пятнадцать настанет время менять кровлю. Возможно, для этого тебе придется продать дом в Париже, если только ты не найдешь богатую невесту.

Но иногда Роланду казалось, что отца беспокоят какие-то мрачные мысли.

– Меня тревожит ситуация в Европе, – признался виконт как-то вечером. – Я всем сердцем надеюсь, что тебе не придется, как мне, воевать.

– Крупнейшие империи заключили пакты, чтобы поддерживать равновесие сил, – заметил Роланд.

– Да. Но Германия по-прежнему завидует империи британцев. Когда германской политикой заправлял старый Бисмарк, он, несмотря на все свои амбиции, хотя бы осознавал пределы возможностей государства. А сейчас вокруг молодого кайзера собрались сплошные горячие головы. Я боюсь за будущее.

Зато в отношении внутреннего состояния Франции более пессимистично был настроен сын, а не отец.

– Правительство прогнило насквозь, и я не понимаю, как большинство депутатов до сих пор не застрелились от стыда. Как подумаю о Панамском канале… Я разочарован в собственной стране.

Скандал с Панамским каналом потряс всех французов. Поначалу затею рекламировали как великую стройку. Руководитель проекта Лессепс всего несколькими годами ранее с триумфом завершил строительство Суэцкого канала, и Франция намеревалась поразить своим гением еще и Новый Свет. Но мало того, что проект был ошибочным, мало того, что созданная для строительства компания обанкротилась и разорила сотни и тысячи держателей акций. В довершение всего Лессепс с друзьями состряпал одну из крупнейших афер в мире, подкупив несчетное количество политиков всех мастей и рангов, чтобы скрыть провал. Даже Эйфель, к которому – увы, слишком поздно – обратились с просьбой исправить инженерные ошибки, едва не утратил свою репутацию из-за причастности к скандалу.

Уважение к классу политиков было утеряно на поколение вперед.

– Сын мой, – отвечал виконт, качая головой, – я разделяю твое возмущение, но подобные скандалы случаются где угодно, и подозреваю, что мало что изменится и в будущем.

– Я не согласен, будто с этим ничего нельзя поделать, – возразил Роланд. – А сам скандал считаю доказательством того, что мы не можем доверять избранному нами же правительству.

– И ты желаешь заменить его на монархию? На священного короля?

– Я считаю монарха священным, да. Он помазан Господом. Но если не монарх, то такой человек, который будет стоять выше политики. Посланник судьбы.

– Наполеон так и называл себя поначалу, но ты его не одобряешь.

– Я имею в виду человека религиозного.

– Несколько лет назад таким человеком казался генерал Буланже. Тем не менее, когда настал подходящий момент, он предпочел не взваливать на себя такое бремя. Сегодня я не вижу во Франции ни одной подходящей фигуры. И вообще, я не считаю, что такая задача – управление всей страной – под силу одному человеку, будь то помазанный на трон король или тем более обыкновенный политик. – Виконт вздохнул. – Все правительства корыстны. Это всего лишь вопрос степени. – Он горько усмехнулся. – Или того, насколько ловко оно умеет проворачивать свои дела.