Когда отцветает камелия - Александра Альва

Цубаки, но не справился.

– Сейчас уже нет смысла сокрушаться: мы должны что-нибудь придумать! – Хару достала из сумки коробочку со знаком инь-ян. – Может, попробовать поймать её душу, а потом, когда опасность минует, вернуть обратно в тело?

– Ты издеваешься? Ловец душ только для ёкаев!

– У тебя есть идеи получше?!

Цубаки прикрыла глаза – голова гудела, а голоса теперь звучали слишком громко. Хорошо, что хотя бы дождь утих и перестал выбивать бесконечную дробь по бамбуковой крыше: порывистый ветер уносил грозу дальше, в сторону горы Фудзи. Сквозь тяжёлые тучи прорвался поток света, озаряя небо золотистым сиянием; запахло мокрой землёй.

Подняв ладонь, чтобы остановить перепалку друзей, Цубаки заговорила:

– Пожалуйста, не ссорьтесь. В прошлый раз мы с Юкио-но ками нашли дерево адзуса, через которое утекали души, и закрыли магический проход с помощью бумажных молний сидэ. Возможно, где-то неподалёку есть нечто подобное, раз моя душа продолжает утекать, и я могу попробовать применить свои силы акамэ, чтобы найти это дерево. Я никогда не пробовала искать вещи или места, но если на них есть тёмная энергия, то всё должно получиться.

– Не выйдет, – покачал головой Кэтору. – Сейчас ты осквернена, и сила богини Инари не откликнется, а если тебе всё-таки удастся её использовать, ты можешь умереть! Я попробую найти дерево сам, у меня хороший нюх на скверну.

– Только надо поторопиться, – вмешалась Хару и указала на тёмные сосуды, проступающие на лице Цубаки. – Мор влияет на неё не так быстро, как на обычных людей, да и печать стоит не на животе, но всё же рано или поздно она потеряет душу.

– Я понял.

Кэтору достал из рукава красный платок с золотыми узорами и расправил его у себя на ладони: внутри лежали два бумажных человечка – кружочки вместо голов и треугольные тела с двумя разведёнными в стороны руками.

– На крайний случай Юкио-но ками дал мне двух слабых сикигами. Они ничего не могут, кроме как быстро летать, но думаю, Хару-тян, даже ты с такими справишься. Отправим весточки нашему ками и тому ёкаю, который захочет помочь.

– И какой же ёкай пожелает спасти акамэ? – поинтересовалась ученица оммёдзи, наблюдая за тем, как Кэтору достал маленький уголёк и что-то написал на обоих человечках.

– Тот, который уже давно ищет встречи со мной! Цубаки-тян, тебе сейчас нельзя возвращаться в святилище: в окружении священных предметов душа вылетит гораздо быстрее. Поэтому, пока я ищу дерево, ты затаишься в месте, где много тёмной энергии. Вы с Хару-тян отправитесь в Лес сотни духов.

– Но согласится ли Амэ-онна? – Цубаки убрала назад мокрые волосы, прилипшие к лицу, и тяжело выдохнула: пока скверна не проявлялась и лишь приносила чувство усталости, но совсем скоро акамэ начнёт превращаться в такую же блеклую тень человека, как и все жертвы мора. – Она явно не на нашей стороне.

– Я предложу ей выгодный обмен, поэтому Хозяйка леса точно согласится, – хмыкнул Кэтору и поморщился. – Но если всё обойдётся, ты будешь моей должницей долгие годы! Теперь, Хару-тян, направь одного сикигами в Киото к Юкио-но ками, а второго в Лес сотни духов к Амэ-онне.

Кэтору протянул ученице оммёдзи платок с бумажными человечками и стал ждать. Харука сдвинула очки на переносицу и произнесла заклинание: под действием её духовной силы сикигами нехотя пошевелились и подпрыгнули, вставая на острый край своего невесомого тельца.

– Летите! – велела она, подчиняя себе волю заключённых внутри духов.

Услышав приказ, человечки затрепетали и рванули вверх, разлетаясь в разные стороны.

* * *

Он бежал по рисовому полю. Лапы вязли в грязи, и с каждым шагом боль становилась всё сильнее: она пронзала кицунэ от кончиков ушей до хвоста, добиралась до самых потаённых уголков его пробуждённого сознания и взрывалась алыми вспышками перед глазами. Он не понимал, за что его загоняли собаками, но знал наверняка, что должен был бежать изо всех сил. Быстрее, к чернеющему впереди лесу, где можно найти укрытие и спастись.

Полная луна вышла из-за облаков и осветила серебристым сиянием путь через поле. Колосья больно били по носу, но кицунэ этого не замечал: всё его тельце и так покрывали раны от острых зубов, и белая шерсть приобрела оттенок крови, смешанной с грязью. Сзади слышались надрывный собачий лай и человеческие голоса, которых лис не понимал.

Перепрыгнув очередную засаженную рисом борозду, он выбрался на поляну, где росла лишь жухлая трава. Задняя лапа волочилась за ним и оставляла на земле кровавый след, что указывал преследователям верный путь. Кицунэ споткнулся о камень и повалился на бок, больше не в силах подняться: уши повернулись в сторону приближающихся людей, нёсших с собой факелы и вилы, а живот судорожно вздымался при каждом рваном вдохе.

«Я не сделал ничего плохого. За что меня хотят убить?»

В единственном уцелевшем глазу плескался животный страх, а чёрный зрачок пульсировал, то сжимаясь до узкой щёлочки, то увеличиваясь и заполняя золотистую радужку тёмным цветом. Кицунэ не знал, откуда в нём возникло такое желание, но он не хотел умирать!

Звуки погони становились всё громче, и вот уже жёлтый свет факелов замерцал у края рисового поля, а собаки разразились лаем и кинулись вперёд, снова учуяв кровь.

Он осознал себя совсем недавно и пока не разобрался, какое место занимал в этом мире, но люди уже лишили его права на жизнь. Возможно, это было несправедливо, хотя кицунэ тогда ещё не подозревал о существовании подобного слова – и всё же ощущал злость. В горле зародился рык, а голубые огоньки вспыхнули вокруг лиса, покачиваясь на ветру, но их тлеющей силы не хватило бы даже для защиты.

Белые хлопья снега закружились в ночном небе, и что-то холодное упало на нос кицунэ: он выдохнул облачко пара и вновь попытался подняться на лапы, но тело не слушалось.

«Помогите!»

Воздух задрожал от внезапно нахлынувшей могущественной ауры, опустившейся куполом на поляну. Подшёрсток встал дыбом, и лис увидел рядом с собой край белой одежды и босые ноги, бесшумно ступающие по чёрной земле.

Собаки пробежали мимо и жалобно заскулили, а люди, вышедшие с рисового поля, осветили место, где лежал раненый, но казалось, они его не видели.

– Куда пропал ёкай? Он только что был тут! – кричал кто-то из крестьян.

– Говорил же, что это кицунэ, а не обычная лисица! Он прошлой ночью бродил по деревне в обличье юноши и хотел увести с собой наших дочерей! Я сам видел!

– А мне весь урожай попортил, небось, проклятие пытался навести! Идём, далеко он убежать не мог.

Жёлтый свет факелов в последний раз скользнул по траве рядом с