Когда отцветает камелия - Александра Альва

уйти, – пробормотал Такэда Горо. – Сегодня я жду другого гостя.

– Так вышло, что мы пришли как раз из-за неё. Ваш гость уже здесь! – Цубаки указала на пустое место рядом с Харукой. – Мы поймали юрэй, которую при жизни звали Минами, и она была связана с вашей семьёй.

Услышав знакомое имя, господин Такэда задрожал и закрыл лицо ладонями.

– Вы пришли помочь ей завершить начатое? Это возмездие? – Он всхлипнул и поднял глаза, в которых от напряжения появились яркие красные прожилки. – В этот день ровно пять лет назад она впервые посетила мой дом. Я хотел забыть, хотел жить обычной жизнью, но она возвращалась снова и снова, мучила меня, заставляла страдать. Но я её не виню: в падении и разорении клана Такэда виноват только я один.

– Успокойтесь, господин! – вмешалась Хару, крепче сжимая в ладонях чётки. – Если вы не желаете общаться с призраком, то никто не будет вас принуждать. Хоть мы и имеем дело с нечистью, но в нашей работе также есть свод правил, который запрещает действовать против воли живого человека.

– Нет, нет, – замахал руками Такэда Горо. – На самом деле я хочу с ней поговорить, хочу сказать Минами-сан кое-что важное. Я так долго держал правду в себе, что вся эта история превратилась в невыносимо тяжёлый камень, который тянет меня на дно.

– Тогда встаньте, пожалуйста, сюда, господин, – сказала Хару, отмечая мелом круг на каменной платформе. – Ничего не бойтесь. С помощью силы моей помощницы Цубаки мы ненадолго сможем вернуть юрэй истинный облик, после чего её душа очистится и развеется.

Казалось, что господин Такэда действительно был не в себе: то посмеивался, то подрагивал и закрывал лицо руками, при этом что-то бормоча себе под нос, но всё же послушно встал в указанное место.

Пока шли приготовления к ритуалу, Цубаки припомнила то, о чём успела рассказать ей Харука по дороге к самурайскому дому. Светлая энергия богини, которая текла в жилах акамэ, могла очистить ауру призрака и явить его изначальный облик. По словам ученицы оммёдзи, раньше такие техники использовались часто, ведь способности людей, рождённых с особыми глазами, не ограничивались лишь необычным зрением, и их сила могла принимать практически любые формы, как глина в руках гончара. Правда, в последние десятилетия маги были вынуждены обрести независимость от акамэ, а потому разработали новые, более жестокие способы очищения, такие как уничтожение душ и принудительное изгнание в Ёми. Мало кто в нынешние времена прислушивался к последней воле ёкаев.

Дорисовав круг, Хару положила на платформу чётки, и воздух перед святилищем задрожал, наполняясь энергией оммёдзи. Ветер взвился, поднимая пыль и принося запах тины со стороны озера, а белые линии, начерченные на камне, замерцали.

Цубаки тоже стояла внутри круга и наблюдала за происходящим, раскрыв рот от удивления: похоже, Харука действительно обладала незаурядными способностями, и если бы не обучение у оммёдзи Итиро, то она могла бы стать выдающимся магом в Государственном бюро. Но об этом теперь не стоило думать, поэтому акамэ поджала губы и сосредоточилась на своей работе.

– Не переусердствуй! – предостерег Кэтору, вставая позади неё, словно страж. – Если станет опасно, мы сразу же закончим.

Цубаки кивнула и протянула руку юрэй, которая висела в воздухе над маленьким меловым кругом справа, словно повешенная на тех самых чётках, что обвивали её тело в несколько рядов. Теперь весь лёд сошёл, и глазам открылись тёмно-синие пятна, покрывающие бледную кожу и виднеющиеся даже сквозь изорванное нижнее кимоно – единственную одежду, оставшуюся на призраке.

Юрэй в ответ положила свою ледяную ладонь на руку Цубаки, и магия пришла в движение: зрачки акамэ запылали алым, а божественная сила потекла в сторону Минами, придавая той человеческую форму.

В голове стало пусто: все мысли забились по углам, освобождая место для новой души. Цубаки увидела мир глазами призрака и вскрикнула, когда почувствовала обжигающую боль в оттаявших конечностях и ощутила разъедающую пустоту в груди. Её запястья горели, словно кто-то до сих пор стягивал жёсткие верёвки, а тело дрожало от ледяного ветра…

Именно об этом ранее предупреждала Хару: в таких ритуалах самым важным было не погрузиться в чужие воспоминания слишком глубоко, не позволить призраку взять над собой верх. Хватит и маленького приоткрытого окошечка, через которое юрэй сможет говорить.

Собравшись, Цубаки вытолкнула чужую душу из себя, разрешая той взять лишь немного божественной силы.

На месте, где лежали чётки, начали появляться очертания девушки: длинные чёрные волосы блестели на солнце, нежный румянец заливал щёки, а большие карие глаза, обрамлённые длинными ресницами, выделялись на аккуратном личике. Даже несмотря на скромную одежду, Минами могла считаться настоящей красавицей, но жестокая смерть слишком исказила её настоящий облик.

Господин Такэда, увидев появившегося из пустоты призрака, замер и прошептал:

– Это и правда ты, и правда ты! Всё такая же прекрасная, как и раньше.

Он вытер слёзы, но те продолжали катиться по покрытым щетиной щекам, прозрачными дорожками утекая за ворот.

– Всё, что я хочу узнать, – заговорила юрэй, и Цубаки повторила те же слова, словно они делили одни мысли. – Почему?

– Я догадывался, что рано или поздно мне придётся ответить на этот вопрос. Сколько бы ни думал, объяснение никогда не казалось достойным или хоть немного оправдывающим то, что я сотворил шесть лет назад. Мне и правда нет оправдания, моя дорогая Минами.

– Почему?! За что? – Голос призрака зазвенел от ярости, и эхо разнеслось над озером, заставляя двух цапель встрепенуться и взлететь в небо. – Я любила тебя! И я могла бы уйти, если бы ты попросил. Но почему, почему ты так жестоко убил меня?!

– Это… – Содрогаясь от сдавливающих горло рыданий, господин Такэда упал на колени. – Отец тогда сказал: «Чтобы удержать власть и оставаться на вершине, ты должен стать безжалостным. Кто эта девчонка? Она тебе не ровня, но она же может разрушить твою жизнь! Посмотри, какие слухи уже ходят по Камакуре! И ты должен знать, как клан Такэда поступает с любой угрозой… Угрозу мы вырываем с корнем. Если ты этого не сделаешь, не избавишься от неё, то я лишу тебя всего: денег, власти, первенства в семье. Клану не нужен слабый правитель, клану не нужен тот, кто боится запачкать руки». Я любил тебя, моя дорогая Минами, поверь! Но страх оказался сильнее моих чувств. Я хотел доказать отцу, что способен справиться с этой проблемой сам, и я справился, получил то, о чём мечтал, но цена оказалась непомерно высокой.

Внутри Цубаки клокотала злоба, из-за которой она смотрела на жалкого мужчину с ненавистью, с желанием кинуться вперёд и голыми руками разодрать ему