Стихотворения - Всеволод Рождественский

488. ГОРОДОК

В старинном городке, чья жизнь вам незнакомаИ где вы в первый раз, я с детских лет как дома.Мне каждый камень здесь и каждый домик свой.Я знаю улиц шум, прохожих шаг ночной,То быстрый — по делам, то медленный и странный,То звонкий каменный, то тусклый — деревянный.Я помню звон церквей, звон детства моего,Известно мне, куда выходит сквер Гюго,Знакома эта тень — двойная, без узора —От башен-близнецов стрельчатого собора,И тинная река, и круглый мост над ней,Все улицы, дома, балконы и МузейЭтнографический, и вал эпохи Рима,В музее щит вождя, кадильница без дыма,И в зале, где шкафы таинственно блестят,Пирога с Островов и австралийский яд.Питаю в этот миг я грустную усладуБлуждать — пускай в мечте — по городскому саду,Где скрестится ваш путь с моим путем не раз —Незримо для души, неведомо для глаз.

1932

489. ПРИМЕТЫ

В любви — примета каждый случай!Стрижа стремительный полет,Ползущая на запад туча,Снег, ветер, воздух, ясность вод.

И встреча с дубом у дорогиВ вечерней мгле — внушает ейНадежду, страх, огонь тревоги,Предчувствие счастливых дней.

Так каждый признак неслучайныйЗдесь на земле иль в небесахСердца живит влекущей тайной —Иль дарит им невнятный страх.

Но нет сравнений, нет названийПриметам милого лицаВ предчувствии воспоминанийИли надежды до конца.

1932

490. ЗАМЫСЕЛ

То, что впишу я на страницы,Пройдет, как дни, — за рядом ряд, —Как небо в тучах иль зарницы,Как полдня блеск или закат,

Пройдет как жест, улыбка, слово,Далекий отзвук, легкий следЕще живущего, былого,Или того, чего и нет.

Обиды прошлой отголоски,Грядущий, миновавший день,Чуть приглушенный стук повозки,Катящейся в ночную тень,

Пейзажи детства: горы, реки,Леса в родимой стороне,Черты, ушедшие навекиИ вновь живущие во мне.

И перед каждою счастливойСтрофой, где след удач иль мук,То чуть замедленно, то живоМне отзовется сердца стук.

1932

491. ТАЙНА

Будь осторожен, друг, и, говоря со мною,Не спрашивай меня, о чем печалюсь яИ почему мой взгляд всегда покрыт слезою,Всегда опущен вниз в тумане забытья.

Чтобы отвлечь меня от горя и молчанья,Не вызывай в душе из хладной темнотыВидений прошлого, надежд и упованья —Минувших радостей угасшие черты.

Нет, лучше назови каскады, солнце, чащи,Вскипающий прибой, леса в полночный часИ молодой луны над полем серп всходящий —Весь мир, раскинутый для упоенных глаз.

И дай мне свежих роз: лимонных, белых, красных,—В их юной красоте мне жизнь пошлет привет,Затем что форма, цвет и плоть вещей прекрасных —Единая мечта, в которой грусти нет.

1932

Франсис Жамм

492. «Подростком-девочкой с подстриженною челкой…»

Подростком-девочкой с подстриженною челкойВ свой пансион она ходила каждый деньИ на каникулы, когда цветет сирень,Любила уезжать в зеленой одноколке.

Легко спускается с холма ее гнедой,Коляска чуть жива (семейство не богато…Одно из тех семейств, прославленных когда-то,Где бедность не щадит осанки родовой).

Такими полюбил я школьниц прежних дней,В чьих звучных именах, восторженно-печальных,Есть нежность «рококо» и стиль «листов похвальных»С овальной рамкою из золотых ветвей.

О, Клара д’Элебёз, Виктория Дерваль,Лаура д’Этремон, Мари де Лавалэ,О, Лия Фланширэз, о, Бланш де Персиваль,Тереза Лиммерайль и Сильва Лабулэ!

Я думаю о вас, чей милый голос слышенСквозь частую сирень в поместьях до сих пор,Кто любит яблоки и вкус неспелых вишен,Сквозной узор ворот и подметенный двор.

Вы проведете жизнь в домах гостеприимных,Где вилки и ножи беседе в такт звенят,Где в окнах виден пруд, а из-за тучи дымнойВ стекло оранжерей бьет розовый закат.

Потом в свой час зажгут вам свадебные свечи,И молодой сосед (он нежный был жених)В постели целовать вам будет грудь и плечи,Да поджидать детей, «умея делать их».

Люси Деларю-Мардрюс

493. ЗАПАХ МОЕЙ РОДИНЫ

Свой запах, родина, ты в яблоко вложила…Закрыв глаза, его слегка я надкусила,—И вот, мне кажется, стою в траве густой,Где с моря ветерок едва смягчает зной.Тенистых тополей шумят здесь вереницы,Присев на изгородь, щебечут звонко птицы,И слышно, как волна на отмель прилегла…Так, с яблоком в руке, в поля, где даль светла,Из сада я иду калиткою знакомойПод перекладиной с нависшею соломой.

Как часто в золоте и в багреце листвыСтояла я одна, в потоке синевы,С румяным яблоком, закрыв глаза, впиваяЕго прохладный сок, Нормандия родная!..Да, я больна тобой, о родина моя,И в запахе твоем пить вечно буду яДавно минувших дней невинное наследство.

Неистребимы в нас воспоминанья детства!

494. РЕЗНАЯ ДЕВА НА НОСУ КОРАБЛЯ

Изваяна ножом, вслед за бушпритом черным,Она, девичий лоб подставив всем ветрам,Свой начала полет. Как полотняный храм,За ней могучий бриг скользит рабом покорным.

Морская синева горит в глазах у ней,А ноздри полнятся бодрящей свежей солью,Она летит вперед, к безбрежному раздолью,Глотая жадным ртом дыхание морей.

С тех пор как в первый раз, разрезав вал белесый,Покинул новый бриг родные стапеляИ взвились паруса по мачтам корабля,«С ней хоть на край земли!» — воскликнули матросы.

В тот день с Неведомым вступила в брак она,И Случай с этих пор ее подстерегает.К каким она морям и берегам — кто знает? —В пыли соленых брызг лететь обречена?

Ей видеть суждено вздыхающие волны,Полудня золото и серебро ночей,Мечтать о гаванях, заливах средь ветвей,Когда весь океан вскипает, гнева полный.

Всё испытать в пути: ветров унылый плач,Жару и холода, экватор, круг Полярный,И плечи напрягать под ношей благодарнойСияющих небес на острых пиках мачт.

За чайками летя, скользя вокруг планеты,В водовороте бурь и в сонной тишине,Она ведет свой бриг к той сказочной стране,Куда всегда летят мечтаньями поэты.

И ей неведом страх средь этих волн крутыхЛицом к лицу с врагом, коварным и суровым,Но не венком она украшена лавровым,А памятью тревог и бурь пережитых.

Когда, уйдя от бурь в их дерзком постоянстве,От штиля, что жарой над гладью распростерт,Она, уставшая, в родной вернется порт,Вся в ожерелье брызг, как в перлах дальних странствий,

Пусть дольше в памяти тропических зыбейЖивет ее лицо с тревогой неизменной,Чтоб стать отныне ей последнею сиреной,Чей взор яснее дня и моря голубей.

О, если б я сама резною Девой стала,Покинувшею порт на утренней заре!Я ей завидую, скиталице-сестре,В обрывках трав морских и веточках коралла.

Я б вызов бросила и штилям и штормамВ сетях Реального, в морях Воображенья,—Ведь странствия — живой источник вдохновенья,Они огнем мечты взор зажигают нам.

Как я хотела бы стать Девой-изваяньем,Чья грудь в купели волн и пены рождена,Чье сердце радостью насыщено до дна,А жизнь вся отдана тревогам и скитаньям!

Жак Ришпен