Избранное - Ба Цзинь

За последние годы Жушуй повзрослел и характер его несколько изменился, но в общем он остался таким, как и прежде. Вот и сейчас, когда любовь Жолань, казалось, могла согреть его душу, прошлое, словно дьявол, вцепилось в него. Нелюбимая жена, сын, которого он не знает, престарелые родители… Все всплыло в памяти. А за всем этим — милое лицо Жолань. Этот лик все вытеснял из его сердца, он не мог не думать о ней, особенно о чарующем выражении ее черных, сверкающих глаз. Эти глаза покорили его, он позабыл о своей мужской стойкости, которой прежде так гордился, и готов был склониться перед красотой девушки. Все решено, думал он, не надо больше колебаться. Он ощутил аромат ее тела, он должен, как это сделал Пьер, просить руки Жолань.

Однако решиться на этот шаг он не мог. Прошло некоторое время, и совесть снова напомнила о себе: бросить жену и жениться на любимой — это не шутка. Если он поступит так, ему нужно будет порвать все отношения со своей семьей. С женой можно было бы не считаться, но родители! Какой удар нанесет он им! Какое горе причинит! Если он станет думать только о собственном счастье, его сочтут непочтительным сыном, неверным мужем, хоть он и не любит свою жену. Он никогда больше не увидит своих стариков. Он совершит аморальный поступок, будет отвергнут обществом. Это слишком большой удар! Он не перенесет его. В такие минуты ему на ум приходила мысль расстаться с Жолань, и он начинал испытывать сомнения: любит ли он ее по-настоящему? Сможет ли она вместе с ним перенести все страдания?

Он не мог ни на что решиться. Вдруг он вспомнил о Чэнь Чжэне, своем друге, жившем в городе. Может быть, тот поможет ему советом? Он написал письмо Чэнь Чжэню, но тут же изорвал его. Написал другое, но ни словом не обмолвился о том, что его волновало.

4

После обеда Жушуй собрался отдохнуть, но неожиданно слуга ввел гостей. Это были Чэнь Чжэнь и Жэньминь. Жушуй пошел им навстречу, друзья обменялись рукопожатиями, и он пригласил их присесть.

Чэнь Чжэню было года двадцать четыре, он был невысок ростом, с худощавым лицом, всегда выражавшим решимость. Близорукие глаза прятались под большими очками. Ничем особенным он не отличался. Но во всем его облике угадывались сила воли и решимость.

Жэньминь был несколько старше Чэнь Чжэня, выше ростом, круглолицый, крепко сложен, силен и горяч по натуре, но сразу чувствовалось, что он несколько неуравновешен.

— Жэньминь зашел ко мне и сказал, что собирается навестить тебя, а я как раз получил твое письмо, вот мы и пришли, — сказал Чэнь Чжэнь, усаживаясь в плетеное кресло и платком вытирая капельки пота со лба. Вид у него был усталый, но он улыбался.

Жэньминь уселся в качалке у письменного стола и, перебирая книги, тоже улыбнулся Жушую:

— Ну, как дела? У тебя, я слышал, новый роман?

— Ты прочел мое письмо к Чэнь Чжэню?

— Да, прочел, но кто она, я не знаю.

— К чему тебе ее имя? Девушка как девушка. Меня другое заботит. К тому же эту девушку вы оба видели.

— Видели? Кто же она? Удивительно! — с изумлением воскликнул Чэнь Чжэнь. — Где же мы ее видели?

— Это Жолань. Вы встречались в доме Цзяньгана. Я тоже бывал там. Ей лет двадцать.

— О! Так вот это кто! — громко произнес Чэнь Чжэнь, не дав Жушую договорить. — Конечно, мы видели ее. — Он вспомнил Жолань. — Мы с Жэньминем часто говорили о ней. Она недурна. Но выросла, кажется, в мелкобуржуазной семье.

— Хорошая девушка? Из мелкобуржуазной семьи? Это, пожалуй, не очень порадует Жушуя! — засмеялся, хлопая в ладоши, сидевший поодаль Жэньминь.

— Почему же? — не сдавался Жушуй. — У нее взгляды такие же, как у нас, и нет никаких привычек, свойственных представителям мелкой, буржуазии.

— Да, я знаю, — не удержавшись, рассмеялся Чэнь Чжэнь. — Ей наверняка по душе твои взгляды о возвращении к земле. Она, конечно, повторяет за тобой: как плохо в городах, там всегда пахнет бензином, кондукторы в трамваях стремятся поживиться за чужой счет, торговцы надувают. А в деревне! Какие великолепные пейзажи, воздух чистый, люди простые… словом, все должны, взяв мотыгу, возвратиться к земле. И вот вы двое, «возвращаясь к земле», приехали в приморскую гостиницу. — Тут он не выдержал и громко расхохотался. Жэньминь присоединился к нему.

Жушуй смотрел на них, готовый рассердиться, но сдержался и спокойно возразил:

— Вы ошибаетесь. Возвращение к земле нельзя понимать так упрощенно. Вы не осознали еще, что все это значит.

Лицо Чэнь Чжэня стало серьезным, он строго сказал:

— Какая разница, понимаем мы или не понимаем? Возвращение к земле — всего лишь возвращение к земле! А по-моему, один заполненный деятельностью день в городе стоит года спокойной жизни в деревне.

Жушуй внимательно слушал его и с чувством горечи думал о том, что у него намечаются расхождения во взглядах с друзьями. Они ратуют за город, а он за возвращение к земле! Еще он думал о том, что в последней своей книге Чэнь Чжэнь совершенно обходит проблемы деревни, книга полностью посвящена жителям города, ее автор, кажется, думает, что, разрешив проблему города, можно разрешить и проблему деревни. Ему это казалось ошибочным. Деревня, в его представлении, играла более важную роль, нежели город. Ростки нового, будущего общества появятся, конечно, в деревне. Все сознательные люди должны покинуть город и идти в деревню, создавать там сельскохозяйственные фермы, школы, устраивать кооперативы, заниматься общественной работой, включиться в производство, учить крестьян, помогать им. Он считал это делом величайшей важности. Но всякий раз, когда он начинал говорить об этом, над ним смеялись даже его лучшие друзья, такие, как Чэнь Чжэнь. Они говорили ему, что он очень далек от цели, что он фантазер. Они действительно не понимали его.

Когда Жушуй думал об этом, в его душе поднимался гнев, он готов был бросить вызов им всем, но, взглянув на раскрасневшееся лицо Чэнь Чжэня, он вспомнил о том, как не покладая рук работает его друг на благо людей. И он понял, что, если даже Чэнь Чжэнь ошибается, он, Жушуй, не имеет права возражать ему, потому что Чэнь Чжэнь жизни своей не щадит ради людей. Душа его исполнилась благодарности к другу и он заботливо глядя на Чэнь Чжэня, промолвил:

— Ты должен беречь свое здоровье, к чему так волноваться?

— С ним сладу нет, он ни капельки не щадит себя. Нельзя же совершенно не слушать врачей! Мне думается, ему тоже следует найти себе девушку! — улыбаясь, сказал Жэньминь. В его шутке звучало сочувствие. Он старался скрыть свое беспокойство.

— В таком случае рекомендую тебе Жолань, идет? Красивая, нежная, добрая, — тоже пошутил Жушуй.

Чэнь Чжэнь замахал рукой:

— Иди ты со своей мелкобуржуазной барышней! И что это ты стал вдруг таким добрым, что уступаешь мне свою девушку? — Он был спокоен и улыбался. Его никогда не заботило собственное здоровье.

— Нет, серьезно. Честно говоря, мне не нравится, как ты к себе относишься. Человек должен работать не два-три года… К чему такая горячность? Меня очень тревожит твое здоровье. Мы, твои друзья, не можем спокойно наблюдать, как ты себя губишь! — взволнованно говорил Жэньминь, голос его слегка дрожал. Он, видимо, боялся, что Чэнь Чжэнь не станет слушать его, поэтому говорил быстро, но вдруг осекся. Чэнь Чжэнь с изумлением смотрел на Жэньминя, и тот смутился и замолчал. Он долго не произносил ни слова и наконец проговорил: — Мы даем тебе советы, но ты никогда не прислушиваешься к ним. Поэтому я и предложил тебе найти девушку, которая сдерживала бы тебя, заботилась о тебе, все бы делала для тебя…

Тихий смех Чэнь Чжэня перебил его:

— Так, как твоя жена Яочжу для тебя?

Жушуй разволновался, но, услышав этот неожиданный ответ, не выдержал и расхохотался.

— В самом деле, какого дьявола ты дурачишься! — продолжал Жэньминь, сердясь. — Я говорю с тобой серьезно, не нужно шутить. Неужели тебе ничуть не жаль себя? Знаешь, как мы к тебе… — Жэньминь очень волновался, не мог высказать то, что хотел, и опять умолк на полуслове.

Чэнь Чжэнь молча поднялся, несколько раз взглянул на Жэньминя и по выражению его глаз понял, о чем тот думает. Затем он перевел взгляд на Жушуя — его глаза светились. Чэнь Чжэнь понял, что друзья любят его. Теплое чувство волной прилило к сердцу. Несколько раз он прошелся по комнате, потом, растроганный, посмотрел на Жэньминя и, улыбаясь, сказал:

— Спасибо тебе. Я все отлично понимаю. Но разве мне плохо живется?

— А что, хорошо? Разве ты не чувствуешь, что таешь с каждым днем? Мы прекрасно видим это. — Жэньминь готов был кричать от отчаяния.

— Правда, Чжэнь. В прошлом году ты выглядел лучше. Твоя болезнь излечима, беда лишь в том, что ты не щадишь себя. Не хочешь думать о себе, подумай о нас, — превозмогая волнение, проговорил Жушуй, он готов был расплакаться и отвернулся, не осмеливаясь встретиться взглядом с Чэнь Чжэнем.