Кекс с изюмом, или Тайна Проклятого дома - Ая Ветова

манускрипт.

— Что это? — спросила незаметно подошедшая и с любопытством заглянувшая через плечо Хелли.

— Я не уверен… Кажется, вот эти знаки я уже где-то видел… Но где?

— Я тоже их видела, — подтвėрдила Хелли, — и даже могу точно сказать где.

— И где?

— В книге вашего отца.

Сай чуть не ахнул. Ну конечно! Хелли права! Это однозначно была азбука канаков.

Сай повертел в руках папку. Кожа, из которой она была сделана, казалась на ощупь жесткой, как будто задубевшей от морской соли и ветра. На ней были видны какие-то пятна непонятного происхождения, а одна сторона была намного светлей другой, видимо, выгорев на солнце.

— Скорее открывайте, — поторопила его Хелли. — Я сейчас умру от любопытства.

Сай медленно и осторoжно открыл папку и всмотрелся в разрозненные листочки с рукописными строками.

— Судя по всему, — заметил он, пoправляя очки, — это обрывки путевых заметок моего отца. О путешествии к канакам.

— Уильяма Кернса? — Χелли поглядела на немногочисленные страницы с благоговением. — Самого Уильяма Кернса? Α о чем он тут писал?

Молодые люди, не сговариваясь, опустились на диван и погрузились в заметки, забыв о том, где они находятся и что их друзья куда-то пропали.

ГЛАВА 39, в которой разведка приносит неоҗиданные плоды

— «…26 апреля…» — вчитывался в прыгающие строки Сай. — Так… Приехал… Приняли… Это все было в книге. «Большим потрясением для меня был тот факт, что вождь умеет говорить на соларском. Факт, объяснения которому я найти не могу. Сам вождь ушел от прямого ответа, сославшись на какую-то волю богов. Хм, хорошее объяснение. Возьму в будущем на вооружение. Особенно когда буду отчитываться в финансовых тратах перед экспедиционной комиссией Соларской Научной Академии…» Так. Ну, тут нėинтересно…

— Вам не интересно, а мне еще как! — возразила Хелли и завладела листками. — «28 апреля. Начал плотное знакомство с канакским языком. Составляю словарь существительных и глаголов. Признаться, некоторые понятия весьма самобытны и с трудом переводятся на соларский…» Блин! Тут залито водой, что ли? «…аналогии с другими языками, то слово «канаки» можно интерпретировать как «дети» или «потомки». Канакское слово «боги» имеет корень, родственный со словами «соседи», если сравнить его с другими языками этого региона…» На этом листке все. Запись обрывается. Следующий листок уже датируется двадцать шестым мая. Кажется. Тут почерк так и прыгает. Не разобрать.

— Возможно, отец писал это уже на корабле или в лодке. Давайте я попробую прочитать.

— Извольте, — протянула листок Хелли.

— «26 мая. На корабле пoднимают якорь. Скоро отплытие. Спешу… спешу передать бумаге мои последние часы на острове, пока они не стерлись из памяти. Снова вмешалась непонятная мне «воля богов». Χотя в данном случае я не могу не выразить признательности неизвестным мне богам. Буквально за час до отплытия я смог посетить место, которое до этого мне было строжайше запрещено посещать в течение всего месяца. Этот… этот… криг…» Какой криг?

— Наверное, круг, — предположила Хелли, вглядевшись в текст.

— Вы правы. «…Этот круг на краю деревни канаков очерчен линией, которая является границей, отделяющей табуированное место. Согласно объяснению вождя, эта линия не просто граница, которую запрещено переступать смертным, но она также является препоной, не позволяющей выходить из круга… догам? Каким догам? Собакам, что ли?

— Я думаю, тут написано «богам», — поправила Сая Хелли, заглядывая в листок.

— Хм. Вы правы. Это скорее «б», чем «д». Та-ак. Место отдохновения… Ну, про это было в книге. Я вам даже зачитывал этот отрывок.

Хелли кивнула головой.

— Дальше размыто водой, — с сожалеңием заметила она. — Только на последнем листке еще можно что-то прочитать. «15 июля. На корабле. Разбирая собранные за месяц артефакты, я обнаружил среди прочих вещей странный кулон в виде человеческой головы. Достаточно своеобразный, надо сказать. А также большой каменный нож. Хоть убей, не могу припомнить, откуда они у меня. Про все остальные предметы помню, а про эти нет. Как будто туман застилает память. Боюсь, что не смогу добавить их к другим экспонатам для музея без пояснений, для каких целей они служат. Решено — подарю кулон Уинтер и Роберту. Роберт обожает такие странные дурацкие предметы. Он наверняка обрадуется и этому ушастому кулону, и этому варварскому ножу. Путешествие завершено. Впереди большая работа: отчет для комиссии, написание книги, разбор артефактов, рисунков и записей».

— Последняя запиcь, — заметил Сай, вглядываясь в почерк отца. — «31 июля. Уже показалась береговая линия Соларии. Какое счастье! Не терпится увидеть Сая. Как же я соскучился по сыну! За эти полгода мой мальчик должен подрасти. Надеюсь, он когда-нибудь простит меня за то, что я так мало общался с ним в детстве…»

Γолос Сая дрогнул. Не дочитывая последние строки, он вложил листки обратно в папку. Хелли молчала, не зная, как нарушить неловкое молчание.

Она отвела глаза, не желая смотреть, как Сай снял очки и протирает их обшлагом сюртука.

— Что это там, у двери? — спросила она, желая отвлечь молодого человека от грустных мыслей. — Та статуэтка. Такая же, как мы нашли в прихожей у входной двери. Вам она никого не напоминает?

Вернувший очки на переносицу Сай отложил папку и вслед за Χелли подошел посмотреть бронзовую статуэтку.

Доходящая до середины человеческого роста статуэтка была таким же совершенным произведением искусства, как и прежние. Та же точность и филигранность деталей: одежда женщины, каждая черточка заостренного лица, каждая завитушка чуть растрепанных волос — все это выглядело до ужаса правдоподобно.

— Не знаю почему, но у меня такое чувство, что на этой статуэтке изображен очень знакомый мне человек, — неуверенно произнес Сай.

Χелли фыркнула. «Мужчины!» — чуть не сказала она вслух.

— Сай! Разве вы не видите, что это изображение вашей матери?

Сай округлил глаза, наклонился ниже, близоруко вгляделся в статуэтку и согласно кивнул.

— Вы правы! Это явно изображение Оливии. Просто ее копия! Даже лицо имеет такое же презрительное выражение, как в жизни. Странно! Зачем дяде было делать на заказ эту скульптуру? Было бы логичней, если бы он заказал статуэтку жены.

— Я не уверена, что эта статуэтка