Узник моего желания - Джоанна Линдсей

— Если ты родишь мне сына, я сам займусь им. Я хочу сына. Дочь? — Он пожал плечами. — Внебрачные дочери — дело довольно неблагодарное, но от них тоже может быть польза. Я недавно узнал об этом.

Ее так взбесил его ответ, что она чуть было не закричала. Но выходить из себя, как с ней только что случилось, не было смысла, и этим не убедишь мужчину, особенно такого, как Уоррик.

Поэтому она постаралась сдержать свои эмоции и показать, что она всего лишь раздражена, и спокойным тоном спросила:

— Ну а воспитание, любовь, необходимые наставления?

Он поднял брови.

— Думаешь, я не способен дать все это?

— Да. Беатрис — прекрасный тому пример.

Это был жестокий удар, но он попал в точку. Выражение его лица изменилось, он был похож на человека, испытывающего сильнейшую боль.

Невероятно, но Ровена тоже почувствовала боль, — в груди у нее что-то сжалось от обиды за него, она вскочила со своего места и оказалась рядом с ним.

— Простите, — воскликнула она и обвила его шею руками и прижалась к нему, выражая тем самым, что она сожалеет о сказанном. — Я не имела этого в виду, клянусь, что нет! Это не ваша вина, что в стране царит беззаконие и вам постоянно приходится отсутствовать и защищать то, что принадлежит вам, вместо того чтобы быть дома со своей семьей. Это проклятый Стефан виноват во всем. Из-за него и мой отец часто покидал нас, чтобы участвовать в сражениях, и теперь вы сами видите, какой неуправляемой я стала из-за этого, хотя со мной была моя мать и она меня наставляла. Вас-то можно обвинить лишь в том, что я перестала вас бояться, и поэтому мой проклятый язык говорит много лишнего…

— Остановись… успокойся.

Он дрожал, сжимая ее в своих объятиях. Она попыталась откинуться назад, чтобы увидеть его лицо, но он очень крепко держал ее. И он издавал самые ужасные звуки.

— Уоррик? — спросила она в ужасе. — Вы… вы не плачете, нет?

Он затрясся еще сильнее. Ровена нахмурилась, заподозрив что-то неладное. Наконец его голова оказалась над ее плечом. Он лишь взглянул на нее, и его беззвучный смех перешел в громкий хохот. В гневе Ровена вскрикнула и ударила Уоррика в грудь. Он схватил ее лицо обеими руками и поцеловал ее, но он все еще фыркал от смеха, поэтому поцелуй получился очень легким, похожим на щекотку, — по крайней мере сначала. Она рассердилась на него за такую отвратительную шутку, — запустив руки ему в волосы, прижалась своей грудью к его груди. И именно это сразу положило конец его веселью, а через несколько мгновений и ее раздражению.

Они оба учащенно дышали, когда выпустили друг друга из объятий. Ровене было так хорошо, что не хотелось двигаться, хотя ее и не приглашали сесть ему на колени. Он нашел выход из положения, прижав ее голову щекой к своей груди, и так и держал ее, а другой рукой нежно гладил ее по бедру.

— Ты так глупа, женщина. Ты даже не можешь как следует поспорить, потому что ты слишком озабочена тем, чтобы не обидеть чувств своего противника.

В зале они были не одни, но в основном на них не обращали внимания. Но Ровену это особенно не беспокоило, и это удивило ее. Всего лишь несколько дней назад она чувствовала себя униженной из-за того, что ее вот так держали на виду у всех. Но несколько дней тому назад Уоррик и не сказал бы ей ничего подобного.

Она усмехнулась про себя.

— Так уж устроено, что большинство женщин испытывают сострадание. Вы меня браните за то, что я обладаю этим чисто женским чувством, Уоррик?

Уоррик хмыкнул:

— Я просто подчеркнул, что бывает время, когда надо быть не по-женски немилосердной, и бывает другое время, когда надо быть женственной. Вот сейчас, мне хочется, чтобы ты была женственной.

Она сладострастно потянулась, еще теснее прижимаясь к нему всем телом. Он глубоко вздохнул.

— Так достаточно женственно для вас? — поддразнила она его, произнеся это чарующим голосом.

— Скорее, это немилосердно, или ты хочешь, чтобы я отнес тебя прямо сейчас в свою постель?

В действительности она ничего не имела против этого, совсем нет, но вместо этого она сказала:

— Вы забыли, что приказали приготовить купание?

— Если это сказано, чтобы охладить мою страсть, тогда ты, видимо, забыла то последнее наше с тобой купание?

— Нет, я не забыла, но похоже, баня опять будет холодной, — предупредила она его.

Он наклонился и ткнулся носом ей в шею.

— Ты имеешь что-нибудь против?

— А тогда я что-то имела против?

Он довольно хохотнул, поднимаясь и ставя ее на ноги.

— Давай-ка принеси мне вина. Я надеюсь, на этот раз ты не поперхнешься?

— Нет, я уверена, что не поперхнусь.

Ровена еще не привыкла к подобной словесной игре. У нее запылали щеки и участился пульс. В конце концов, она все еще была пленницей и, как оказалось, — пленницей своих собственных желаний. Но, может быть, и Уоррик тоже был таким же пленником?

Глава 40

— Я выслал вперед к Джилли Филду одного своего человека, чтобы тот произвел разведку на местности. Но к тому времени, когда он вернулся и доложил, что не обнаружил никакой активности в этом районе, я уже получил другие сообщения о том, что была замечена большая армия, продвигавшаяся с севера к Фалкхерсту.

— Значит, вы уже знали об этой армии, скрывавшейся в этих лесах? — воскликнула Ровена. — Вы позволили мне рассказывать вам все это, и я пыталась убедить вас в том, что над вами нависла опасность, в то время как вы уже…

— Ты на что-нибудь жалуешься? — спросил Уоррик. — Я что, не выслушал каждое твое слово?

— Вас забавляло каждое мое слово, — негодующе возразила она.

— Нет, не каждое.

От этого краткого напоминания она на какое-то время замолчала. Он еще раз спросил ее о том, как зовут ее брата. Затем он надумал выяснить у нее, где были расположены земли, которые, как она заявляла, принадлежат ей, вероятно, полагая, что там может находиться сейчас Гилберт. Его очень раздосадовало то, что она так и не ответила на эти оба вопроса, и Ровена могла только догадываться, как его разозлило то, что попытался здесь сделать Гилберт.

В это утро они еще не выходили из его спальни, хотя Уоррик уже несколько часов был на ногах. В течение этой ночи армия Гилберта или то, что от нее осталось, так и не появилась у стен замка, и вряд ли уже теперь появится. И Ровене наконец удалось задать ему вопрос о причинах, заставивших его так быстро вернуться в Фалкхерст. И сейчас он пытался объяснить ей это, но она все время его перебивала.

Он немного выждал, пока она выговорится, и затем продолжил:

— Так как мы не обнаружили армию, о которой нам сообщили в конце первого дня нашего марша, то я подумал, что будет лучше, если мы вернемся домой. Случилось то, что мне и следовало ожидать от д’Амбрейя: он решил выманить меня из замка, чтобы напасть на него, пока меня нет, и я не смогу защитить его. А тут твой брат решил воспользоваться моим отсутствием. Я думаю, что д’Амбрей получил информацию об армии твоего брата, решил что это мой отряд, и затаился где-нибудь в засаде. Если это так, то я представляю, как он рассвирепел, когда понял, что я разгадал его план.