Чикита - Антонио Орландо Родригес

ждет еще уйма триумфальных выступлений. «Далеко пойдешь, дочка, — говорил он. — Даже заделаешься королевой всех карликов». Но предупредил, чтобы смотрела в оба и остерегалась врагов, потому как иному человеку доверишься — а он тебя живьем сожрет. Тут Чикита осмелилась заговорить и спросила, что это за враги такие — вроде бы ее все любят. Кукамба одарил ее насмешливым взглядом и ответил: кабы не было в жизни кого бояться, все перемерли бы со скуки. Повсюду есть люди добрые, недобрые, злые и такие, что хуже злых. И карлики тоже бывают добрые, а бывают — сущие дьяволы. Да, повторил он: Чикита должна обдумывать каждый шаг, потому что эта штуковина, которую она таскает на шее, может и помочь ей, и погубить.

Чикита пискнула, мол, хотелось бы подробностей. Но Кукамба лишь разразился леденящим хохотом и ответил, что в свое время ей все разъяснят и без него. А напоследок посоветовал не кочевряжиться и соглашаться на предложение Короля Зверей. В качестве прощального жеста конго пустил из ноздрей медиума струю такого густого и смрадного табачного дыма, что все закашлялись.

А знаешь, что, по рассказам Чикиты, было самое странное на том сеансе? Пока миссис Пайпер говорила, вращала глазами и вообще вела себя как старый негр, ее правая рука начала двигаться как бы сама по себе. Схватила ручку и начала записывать в тетради послание, которое ей диктовал еще один мертвец. Потом уж Чикита и Мундо узнали, что Леонора Пайпер как раз и отличается от большинства медиумов тем, что может служить проводником нескольким духам одновременно. Один говорит ее языком, а второй тем временем пишет ее рукой. Словом, уникальная женщина! Кармела, тоже очень хорошая ясновидящая, не умела делать ничего столь же сложного и, так сказать, изощренного.

Пайпер вышла из транса, вырвала листок из тетради и отдала Чиките. Та так и обмерла. Письмо было написано на ее имя и на безупречном испанском. Почерком ее отца.

Говорилось в нем вот что:

«Возлюбленная Чикита!

Надеюсь, это послание застанет тебя, а также Сехисмундо и Рустику в добром здравии и расположении. У нас, к счастью, все идет превосходно. Сперва мы чувствовали себя несколько странно, скучали по особняку и стеснялись разгуливать в чем мать родила. Но мало-помалу привыкли к новому существованию и перестали тосковать по вашему миру.

Знай, что мы с твоей матушкой преодолели разногласия, удалившие нас друг от друга в последние годы брака, и теперь близки, как никогда. И хоть считается, что здесь все равны и слуг не бывает, Минга взбунтовалась и не успокоилась, пока ей не позволили жить (назовем это так) с нами вместе. Она, видишь ли, осталась нам верна и после кончины. Хорошо бы Рустика оказала такую же преданность тебе.

О твоей бабушке Лоле ничего не могу сообщить: расстояния тут огромные, и мы с ней редко встречаемся. Дедушку Бенигно мы и вовсе ни разу не видели; стало быть, он, может, еще обретается в Матансасе, бог знает что и где творит, лишенный рассудка.

Прости, что не привожу подробностей нашего здешнего бытья. Здесь не принято об этом распространяться. Не запрещено, но, сама понимаешь, от вновь прибывших ждут скромности и молчания.

Дорогое дитя, позволь воспользоваться случаем и посоветовать тебе, далее не раздумывая, наняться на работу к господину Бостоку. У меня предчувствие, что так будет лучше. Босток — прямой и честный джентльмен. Он доказал, что является добрым другом и защитником таких людей, как ты.

Твоя мать просит передать: она надеется, что ты, несмотря на все прежние ошибки, остепенишься и выйдешь замуж как полагается. Они с Мингой тебя крепко целуют. И я тоже крепко-прекрепко целую тебя в лобик.

Обожающий тебя отец Игнасио Сенда»[81]

По завершении сеанса Леонора Пайпер отозвала Чикиту и заметила, что, если только она не ошибается — а это маловероятно, — гостья и сама обладает сверхъестественными способностями, только еще не успела их развить. Не слышит ли она голоса, не имеет ли видений? Не сбываются ли ее предчувствия? Леонора могла бы помочь ей научиться управлять своей силой и познакомить с существами из потустороннего мира, зачастую враждебными, капризными и своевольными. Но Чикита вежливо отказалась и, сославшись на то, что ее поезд в Нью-Йорк отправляется завтра рано утром, поскорее улизнула из лап ясновидящей.

В пути Чикита все время вспоминала разговор с Кукамбой и перечитывала письмо отца. Ее занимало, как это они независимо друг от друга советовали ей принять предложение Фрэнка Ч. Бостока, Короля Зверей. Или они сговорились? Следует ли ей послушаться духов и порвать с Проктором? В «Большое яблоко» Чикита возвращалась утомленной, вымотанной долгим путешествием, но она была довольна результатами турне, и мысль о том, чтобы сменить театральный водевиль на зоопарк, по-прежнему казалась ей нелепой…

Под стук колес она закрыла глаза, сосредоточилась и попросила амулет великого князя Алексея подать ей знак, но тщетно. После возвращения к хозяйке золотой шарик ни разу не испускал искр, не теплел и не холодел. Чикита опасалась, что ей вернули не сам амулет, а искусную копию.

В «Хоффман-хаус» они ступили как в дом родной. Мундо, не приняв ванны, кинулся в Бруклин к своему Косточке, Рустика принялась распаковываться, а Чикита уселась читать бесчисленные письма, открытки и телеграммы от Кринигана, посланные на адрес отеля, сплошь романтичные и полные клятв в вечной любви. После полугода разлуки ирландец по-прежнему изъявлял твердое намерение жениться на Чиките.

Криниган считал, что рано или поздно Чикита передумает, примет его руку, а он готов ждать сколько надо. В одном из писем он божился, что, хоть в Гаване полно прелестных и весьма кокетливых креолок, он не притрагивался ни к одной женщине после расставания с Чикитой. Мгновения рядом с ней были незабываемы, и теперь он попросту не представлял себе романа с другой женщиной. Вот это постоянство, скажи? В наши дни так не влюбляются, но тогда еще встречалась подобная необузданная страсть, как в романах.

Письма ирландца польстили Чиките, но она не передумала. Ее совершенно не влекла возможность заделаться миссис Криниган. В биографии прямо не говорилось, но я лично думаю, что она, вкусив свободы, приохотилась к ней и не собиралась жертвовать всем ради какого-то там мужа.

Несколько дней Чикита и слышать ничего не хотела о работе и отказывалась принимать Проктора, который рвался подписать новый контракт и отправить ее в еще одно долгое турне по восточному побережью. Когда наконец встреча состоялась, Чикита ясно дала понять: отболтавшись три месяца кряду невесть где,