Убери луну - Кристан Хиггинс

отозвался он. – Во всяком случае, не сейчас.

Положив голову ему на плечо, Лорен скользнула прохладной рукой по его животу.

– У тебя огромное сердце, – проговорила она. – Ты станешь отличным отцом. И у нас родятся самые красивые и умные дети в мире, которые будут тебя обожать.

Учитывая тайный страх, что внутри него существует некая запертая, бесчувственная, мертвая часть, эти слова пролились бальзамом на душу. Лорен прижалась губами к его груди, потом к шее.

– Может, нам поупражняться в создании детей? – предложил он, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в улыбке. – Тогда мы сделаем все правильно, когда придет время.

– Отличная мысль, муж мой, – рассмеялась Лорен, и этот звук по красоте мог сравниться лишь с пением птиц по утрам.

Да, тот день – великолепный, прекрасный, совершенный – навсегда останется в памяти как доказательство, что можно быть полностью и безраздельно счастливым.

И теперь, вспоминая их разговор и пряча память о нем в глубине сердца, Джош понимал, что невольно сам дал ей повод думать, будто хотел бы увидеть отца.

Что ж, имя он знал… оно значилось в свидетельстве о рождении. Кристофер М. Зейн. Однако для начала нужно поговорить с мамой.

* * *

Уже на следующий день Джош отправился в дом, где прошло его детство, и мама, позвав в гости Кимов, приготовила тушеное мясо. Иногда ей самой хотелось похлопотать на кухне, хотя по большей части этим занималась Суми.

Все покорно ели поданный ужин, но стоило Стефани отвернуться, как миссис Ким достала из сумочки пакетик с приправой и посыпала сперва себе в тарелку, потом Бену. Джош улыбнулся, и Суми передала ему пакетик. М-м, смесь специй для бульгоги – волшебная паприка, чеснок, имбирь и коричневый сахар. Жаль, что, прожив тридцать лет по соседству с Кимами, мама так и не научилась нормально готовить. Даже будучи доброй лютеранкой, Стефани относилась к еде как к неизбежному злу.

– Вкусно, мам, – заявил Джош, подмигивая Суми.

– А у нас радостные новости, – поделилась миссис Ким. – Хана снова ждет ребенка. Уже на шестом месяце! Мы-то думали, возраст уже не позволит, но, похоже, ее яйцеклетки еще в норме.

– Их первенец уже заканчивает среднюю школу, – усмехнулся Бен. – Больше можно бы и не стараться. Но ребенок – всегда благословение.

Повисла пауза, которую нарушила Стефани.

– Прекрасно! – чересчур выразительно заявила она, стараясь не смотреть на Джоша.

Вновь наступило неловкое молчание. Кимы вдруг осознали, что Стефани не станет бабушкой, Джош – отцом, а Лорен не вернется с того света. Суми принялась разглядывать свои руки. Бен прочистил горло.

– Поздравляю, – проговорил Джош, поднимаясь с места.

Стараясь вести себя как обычный человек, поцеловал Суми в щеку и хлопнул Бена по плечу, как это сделал бы Дариус.

– Спасибо, Джоши, – тихо отозвалась Суми. – Мы так обрадовались.

– Они хотят мальчика или девочку? Или все равно? – спросил Джош. Несмотря на печаль, накатывавшую приливами, приходилось болтать со старыми друзьями о беременности.

Они с Лорен хотели четверых. Еще в те времена, когда не знали о жестокости болезней и самонадеянно смотрели на подобные вещи… Как будто можно подойти к прилавку некоего божественного гастронома и просто сделать заказ. «Нам четверых детей, пожалуйста. Двух девочек, потом двух мальчиков. Конечно же, здоровых. И будьте добры, еще золотистого ретривера».

– О нет, без восьми минут семь! – воскликнула Суми. – Пора домой. Скоро начнется «Своя игра».

– Можете посмотреть здесь, – предложила Стефани.

– И потерпеть поражение от вас с Джошем? Нет уж, спасибо, – отозвался Бен. – У мужчины должно остаться хоть немного гордости.

Джош улыбнулся. Они с матерью обычно верно отвечали на все вопросы, за исключением категорий, связанных с поп-культурой, а в команде с Лорен вообще были непобедимы.

К тому же он предупредил Бена, что хочет поговорить с мамой наедине.

– Еще я слишком много съела, хочется поскорее снять эти брюки, – добавила Суми.

– Я люблю вас, – сказал Джош Кимам напоследок. – Скоро увидимся.

– О чем задумался? – спросила мама, как только за соседями закрылась дверь. – Об их очередном внуке?

– Нет. А вот тебя это известие обеспокоило.

– Нет, с чего вдруг? – солгала Стефани. – Это чудесная новость.

Они с минуту молча смотрели друг на друга. Тема детей словно повисла между ними в воздухе.

«Расскажи о своих чувствах», – предложила бы Лорен.

Какого черта? Ведь его мать сама не слишком-то рвалась рассказывать о том, что чувствует.

– Конечно, мне жаль, что у нас с Лорен не было детей, – заметил он.

– Ну, в ее состоянии беременность стала бы безответственным шагом, – проговорила Стефани, глядя в пол, чтобы не встречаться с ним взглядом. Как всегда, она на все смотрела с точки зрения логики.

Джош ничего не сказал.

– Хочешь десерт? – предложила мать. – Я испекла яблочный пирог. Налить кофейного молока?

– Конечно. – Выпечка ей удавалась лучше, чем прочая стряпня.

Стефани отрезала ему кусок и положила рядом на блюдечко ложку взбитых сливок, потом взяла порцию себе и налила две кружки необычайно вкусного кофейного молока, популярного в штате Род-Айленд напитка. А после со вздохом устроилась напротив него.

Стоило признать, что даже сейчас светловолосая Стефани с пронзительными голубыми глазами была потрясающей женщиной. От нее сын унаследовал нос и небольшую ямочку на подбородке. В остальном же, должно быть, пошел в отца. Неудивительно, что в детстве, глядя на прямые черные волосы Джоша и темные глаза, люди считали Бена его биологическим отцом.

– Так в чем дело, Джошуа? – Мать всегда улавливала его настроение лучше других.

Не считая Лорен.

– Ну, мам… я надеялся, что ты расскажешь мне об отце.

Она вздрогнула и с угрюмым видом сунула в рот кусочек пирога.

– С каких это пор ты начал задавать столь неожиданные вопросы?

Вот так всегда. Стоило спросить об отце, Стефани тут же закрывалась, давая понять, что ей не нравится эта тема. Интерес сына ее раздражал (или задевал), и к десяти годам Джош перестал спрашивать. Он знал лишь, что отец с матерью недолго встречались, потом она забеременела, а он уехал и больше не вернулся, не звонил и не писал.

– Прости, мам. Знаю, что ты не любишь об этом говорить, но…

– Я не готова вот так с ходу это обсуждать.

Джош кивнул.

– Я должен был спросить помягче? – Боже, это ведь его мать. Уж она-то лучше всех знает, что он не мастер вести диалоги.

Стефани пожала плечами, потом махнула рукой.

– Вряд ли есть такой способ, – со вздохом проговорила она. – Ладно, ешь пирог. Дай мне минутку. – И сделала глоток кофейного молока, не сводя с него пристального взгляда.

Джош не стал спорить. Один кусочек, два, немного сливок. Еще кусочек. Вкус, знакомый с детства.

– Что ж, – наконец заговорила мать. – Он был высоким, темноволосым, красивым и безответственным. Что еще ты хочешь знать?

– Вы познакомились в университете?

– Да. Он учился в магистратуре в Бостоне.

На пару минут в комнате повисла тишина.

– А что еще, мам? – наконец спросил Джош.

– Давай я лучше уж заполню анкету с вопросами.