Убери луну - Кристан Хиггинс

врачом. Я даже представлял, как она рожает и растит ребенка, то есть тебя, именно в Швеции.

– Мама переехала в Провиденс. Перевелась в Браун, потому что там стипендия была больше, чем в Гарварде. Я родился в больнице Род-Айленда. Из-за меня она не смогла поступить на медицинский, – сообщил Джош и ощутил, как его накрывает чувство вины. – Мама сохранила старый почтовый ящик на случай, если вы когда-нибудь с ней свяжетесь.

Повисло долгое молчание.

– Я так и не связался, – признал отец.

– Мне это отлично известно.

Кристофер М. Зейн сидел, опустив голову, не в силах взглянуть на сына.

– Хочу тебе сказать… то решение не давало мне покоя. Но я ничего не пытался изменить. Просто пил. И ненавидел себя. Завалил экзамены, и через год пришлось восстанавливаться на том же курсе. Да, я проявил слабость, но… – Мистер Зейн покачал головой. – Со временем мне казалось, что исправить ситуацию будет все труднее. В конце концов я убедил себя, что без меня вам обоим будет лучше. Нет смысла появляться и просить прощения, поскольку содеянное мной… простить нельзя.

– Вы хоть знали, что у нее родился мальчик? Потрудились это выяснить?

Отец, моргая, поднял взгляд на сына. Джош бесстрастно отметил, что из глаз мужчины потекли новые слезы.

– Нет, – признался Кристофер М. Зейн. – Спустя некоторое время я сказал себе, что так будет лучше.

– Вероятно, для вас.

– Сомневаюсь. Думаю, из-за этого я превратился в еще большего негодяя. И жил с этим позором тридцать один год.

– Хорошо. Вам должно быть стыдно.

Мистер Зейн кивнул.

Значит, вот так. Его отец – легкомысленный, самовлюбленный идиот.

Джош отхлебнул уже остывший кофе. Кстати, надо бы что-нибудь придумать для решения этой проблемы. Некий нагревательный прибор, способный подогреть кофе или чай, не добавляя, как микроволновая печь, привкуса горечи и застарелости. Признаться, если бы на рынке уже не существовало чего-то подобного, он быстренько смастерил бы такое устройство и продал в мгновение ока.

Хотелось вернуться домой, за свой рабочий стол, а не сидеть здесь с человеком, который даже не знал о его рождении.

– Если бы я мог начать все заново, то сделал бы совсем другой выбор, – тихо проговорил Кристофер М. Зейн. – Когда у нас с женой родился первенец, мне было очень… тяжело. – Он вздохнул. – И все время думал, как сильно люблю его, вспоминал, что бросил тебя, и боялся любить своего малыша.

Впервые Джош ощутил толику сочувствия. В конце концов, ребенок ни в чем не виноват.

– Я не мог признаться жене и… снова начал пить. Она пригрозила меня выгнать. Я завязал, обратился к психологу. Потом у нас родилась дочь, затем вторая, и стало легче. К тому времени я решил, что разыскивать вас со Стефани уже поздно. Слишком много воды утекло.

– Никто не мешал попробовать.

– Да. Я и сам знаю. Я стараюсь быть хорошим отцом своим детям, но все время чувствую себя в каком-то смысле обреченным на неудачу из-за того, как поступил с тобой. Если вселенная однажды заберет кого-то из них, думаю, это будет заслуженно. – Его голос дрогнул.

Ну просто верх драматизма. Из глаз мистера Зейна по-прежнему лились слезы. Возможно, он великолепный актер. Либо же его искренне тронуло неожиданное появление сына.

– Вряд ли вселенная именно так устроена, – заметил Джош.

– Извини, – признался отец. – Мне очень-очень жаль.

Джош слегка наклонил голову, принимая его слова.

Отец вытер глаза салфеткой, высморкался, потом сложил руки на столе, и Джош с удивлением осознал, что через двадцать пять лет у него будут точно такие же. Та же форма ладоней и ногтей, те же костяшки пальцев.

– Вы любите своих детей? – поинтересовался он.

– Да. – Глаза отца снова наполнились слезами.

– Хорошо. – Джош подумал, что нужно что-нибудь добавить. – У них необычные имена.

– Так решила жена. Я же не чувствовал себя вправе… Боже, опять все дело во мне… Просто я не заслужил давать кому-то имена. И пусть моих ребятишек зовут будто собак на ранчо, что ж, ладно. Все равно они хорошие, – пояснил мистер Зейн. Джош почти улыбнулся. – А могу я задать несколько вопросов, Джошуа?

– Конечно. – Почему бы и нет?

– У тебя было… нормальное детство?

Джош кивнул:

– Да, очень счастливое. Наверное, маме не помешала бы помощь, но она все равно со всем справилась.

– Стефани была замечательная.

– Она такой и осталась. А вас она, кстати, терпеть не может.

– Не мне ее винить. – Отец поколебался. – Она вышла замуж?

Джош ответил не сразу. Впрочем, что в этом такого?

– Нет.

Кристофер кивнул, глядя в стол.

– Я надеялся… представлял, что она нашла себе мужа. И хорошего отчима для тебя.

– Нет. – Однако ему достался Бен, который учил мальчика кататься на велосипеде и делать бумажные самолетики. При воспоминании об этом заныло в груди. Да, несмотря ни на что, у Джоша был отличный отец. И есть до сих пор.

– Ей нужны деньги? А тебе? – спросил Кристофер.

– Сейчас нам ничего от вас не нужно, – отозвался Джош.

– Но если вам что-то нужно, я могу по меньшей мере…

Перед левым глазом Джоша вспыхнула краснота.

– Доктор Зейн, нам не нужны ваши деньги. Мы их не взяли бы, даже если б умирали с голоду, – отрезал он.

– Понимаю, – кивнул отец. – И уважаю твое решение.

Краснота исчезла.

Несколько минут они сидели молча. В паб вошли еще посетители и устроились возле барной стойки. Оттуда доносились смех и обрывки разговоров, плывущие в воздухе, словно дым.

– А ты… чем ты занимаешься, Джошуа?

Скрывать не было смысла, поскольку «Гугл» быстро мог бы рассказать все, что хотел знать отец.

– Я биоинженер. Проектирую медицинское оборудование.

– В самом деле? Потрясающе! И… в какой же области?

– В основном педиатрия, хирургические приспособления, устройства для снижения инвазивности[22] и боли.

– Замечательно. Здорово, сынок. – Кристофер поморщился. – Прости, уже вошло в привычку. Я часто называю так своих студентов. Обычаи Среднего Запада.

– Все нормально. Ну, я же ваш сын. По крайней мере, в генетическом смысле.

– Ты немного похож на моего отца.

– Вот этого не нужно, пожалуйста.

– Верно. Извини. Трудно подобрать правильные слова.

– Понимаю. Ситуация необычная.

– Ты всегда такой… сдержанный? – с легкой улыбкой спросил отец.

– Да, по большей части.

– Это здорово. – Кристофер улыбнулся шире и, немного помолчав, поинтересовался: – Где ты учился?

– Род-Айлендская школа дизайна, Брауновский университет, Массачусетский технологический институт.

– Ого. Значит, ты унаследовал ум матери.

Никто из них не посчитал совпадением, что оба поступили в одно и то же учебное заведение. Да и Стефани ни словом не обмолвилась, когда сыну предложили место в Массачусетском технологическом институте.

– Где ты сейчас живешь, Джош?

– В Провиденсе.

– Вы с матерью близки?

– Да.

– Хорошо. Рад слышать. – Кристофер поколебался. – Ты женат? – наконец спросил он, кивнув на левую руку сына.

Джош взглянул на обручальное кольцо.

– Моя жена умерла десять месяцев назад. Идиопатический легочный фиброз.

– Какой ужас… – У отца вытянулось лицо. – Очень тебе сочувствую.

– Да, это в самом деле ужасно.

Как бы сейчас поступила Лорен? Что бы посоветовала сказать? Каким образом разрулила бы эту ситуацию, будь она рядом? Она хотела, чтобы