Волшебник Земноморья - Урсула К. Ле Гуин

воздух и испытывая нерешительность. Узников заковали на лодыжках и запястьях в кандалы, прикрепленные цепями к огромным кольцам, выступающим из каменной стены. Длина цепей не позволяла им лечь, потому что тогда им пришлось бы держать руки поднятыми вверх. Сквозь свалявшиеся и спутанные волосы и бороды невозможно было разглядеть лица несчастных. Один из них полулежал, привалясь спиной к стене, двое других сидели на корточках. Они оказались совершенно голыми, а исходящее от них зловоние перебивало даже запах дыма.

Один из узников, кажется, разглядывал Арху. Ей показалось, что его глаза блеснули. Остальные при приближении женщин даже не пошевельнулись.

Арха отвернулась.

— Это уже не люди, — сказала она.

— Они никогда и не были людьми. Это демоны, злые духи, замыслившие покушение на священную жизнь Божественного Короля, — сказала Коссиль.

Глаза ее при свете факела отсвечивали красным.

Арха глянула на узников с ужасом и любопытством.

— Неужели человек может напасть на Бога? — спросила она. — Как это случилось?.. Эй, ты, как ты посмел напасть на живого Бога?

Один из мужчин, не отрываясь, глядел на нее сквозь путаницу черных волос, но ничего не говорил.

— Перед тем как отослать из Авабата, им отрезали языки, — объяснила Коссиль. — Поэтому, госпожа моя, говорить с ними бесполезно. Они оскверняют. Они — сама скверна. Они твои, но тебе нельзя говорить с ними, или смотреть на них, или думать о них. Они вручены тебе затем, чтобы ты отдала их Безымянным.

— Каким способом подобает принести их в жертву?

Арха не смотрела на узников. Вместо этого она повернулась лицом к Коссиль, желая почерпнуть силы из созерцания ее грузного тела и из звуков ее холодного голоса, но из последних сил она пыталась говорить спокойно. Разве не делала она то же самое много, много раз в прежних своих жизнях?

— Жрице Могил лучше известны виды смерти, приятные ее Господам, и поэтому решать должна она. Способов много.

— Пусть Гобар, капитан стражи, отрубит им головы. А кровь выльет перед Престолом.

— Разве они козы, приносимые в жертву?

Коссиль, похоже, издевалась над подобной скудостью воображения. Арха стояла, не в силах произнести ни слова.

А Коссиль продолжала:

— Кроме того, Гобар — мужчина. А госпожа моя, конечно, помнит, что мужчине нельзя входить во тьму под Могилами. Если мужчина войдет сюда, он останется здесь навеки.

— В таком случае, кто же привел сюда этих? И кто их кормит?

— Привели попечители, которые служат в моем Храме, Дуби и Уахто. Они евнухи, поэтому могут входить сюда и служить Безымянным. Солдаты Божественного Короля оставили узников снаружи, у Стены. А я вместе с попечителями ввела их в подземелье через Дверь Узников. Ту самую дверь из красного камня. Так делалось всегда. А пищу и воду им спускают через люк из комнаты позади Престола.

Арха подняла голову и увидела рядом с цепью, на которой висел факел, деревянный квадратный люк в низком потолке. Он был слишком мал, чтобы через него мог протиснуться человек. Опущенная через люк веревка коснулась бы пола там, где до нее мог дотянуться средний из троих узников. Арха снова поспешно отвела от них взгляд.

— В таком случае, — сказала она, — пусть им больше не дают ни воды, ни пищи. И уберут факел.

Коссиль поклонилась.

— А тела? Когда они умрут? — спросила она.

— Пусть Дуби и Уахто закопают их в большой пещере, через которую мы прошли в Подмогилье, — быстро, тоненьким голоском, выговорила девушка. — И пусть сделают это в темноте. Мои Господа пожрут их тела.

— Будет исполнено.

— Это все, Коссиль?

— Все, госпожа.

— Тогда идем отсюда, — напряженным, звенящим голосом сказала Арха.

Она повернулась и устремилась к деревянной двери, прочь из Комнаты Цепей в черноту туннеля. Тьма показалась ей сладостно свежей и мирной, как беззвездная ночь, лишенная зрения, света и жизни. Она окунулась в эту очистительную тьму и стремительно двинулась вперед как пловец по воде. Коссиль семенила за ней, заметно отставая: грузная, неуклюжая, запыхавшаяся. Без колебаний и раздумий Арха повторила пройденный путь, только в обратном порядке — пропустила нужное число отверстий, на развилках сворачивала в нужные стороны, обогнула вдоль стены огромное, гулкое Подмогилье и протиснулась, согнувшись, в последний длинный туннель, который вел к закрытой каменной двери. Там она, опустившись на землю, нащупала большой ключ на кольце, прикрепленном к поясу. Она нашла его сразу, но никак не могла отыскать скважину для ключа в двери. Ни единой светлой щелки не просвечивало в сплошной стене перед ней. Она шарила руками, пытаясь отыскать запор, засов или ручку, — что угодно — и не могла найти ничего! Куда же надо вставлять ключ? Как выбраться наружу?

— Госпожа!

Голос Коссиль, усиленный и расцвеченный эхом, шипел и жужжал позади.

— Госпожа, эту дверь изнутри не открыть! Здесь не выйти! Возвращаются другой дорогой!

Арха снова припала к камням. Она молчала.

— Арха!

— Я здесь.

— Иди ко мне!

И она пошла назад по туннелю, а потом поползла на четвереньках, как собака, которую позвали. И ползла, пока не уткнулась лицом в подол Коссиль.

— Направо! — приказала та. — Да побыстрее. Мне нельзя долго оставаться здесь. Это не мое место. Следуй за мной.

Арха встала на ноги и ухватилась за одежду Коссиль.

И они пошли дальше вдоль странной, украшенной резьбой стены пещеры. Шли они все время направо, шли очень долго, как показалось девушке, потом вступили в какой-то черный провал в темноте. Затем путь их пошел наверх, от туннеля к туннелю, с лестницы на лестницу. Девушка продолжала цепляться за одежду старшей спутницы. Глаза ее были закрыты.

Потом она увидела свет, который сквозь сомкнутые веки показался ей красным. Она подумала, что это снова та же задымленная комната с факелом, и зажмурила глаза сильнее. Но в воздухе ощущались знакомые запахи: свежести, сухости, плесени, — а ноги ее переступали по ступенькам очень крутой лестницы, которая чуть ли не отвесно вела вверх. Она выпустила из рук одежду Коссиль, открыла глаза и огляделась. И прямо над головой увидела открытый люк. Вслед за Коссиль Арха вылезла из него, и оказалась в знакомой комнате, в маленькой каменной каморке, где стояло несколько сундуков и железных ящиков.

Это была одна из многих захламленных комнатушек в Палате, которые позади Престола образовали настоящий лабиринт.