Волшебник Земноморья - Урсула К. Ле Гуин

то ли маленькую лесенку, то ли карниз. Когда Арха спустилась на несколько шагов и встала вровень с камнями, то обнаружила, что они напоминают грубо сработанную прямоугольную дверь в четыре фута высотой.

— Что надо делать? — спросила Арха.

Она давно уже усвоила, что в святых местах бесполезно пытаться открыть дверь, пока не узнаешь, как это сделать.

— У моей госпожи, Жрицы Безымянных, есть ключи от всех помещений подземелья.

Со дня церемонии совершеннолетия Арха носила на поясе железное кольцо, на котором висел один маленький кинжальчик и тринадцать ключей. Ключи были самые разные: одни большие и массивные, другие совсем крохотные, не больше рыболовного крючка. Она сняла кольцо с пояса и начала перебирать ключи.

— Этот, — сказала Коссиль, а потом ткнула толстым указательным пальцем в неприметную щелочку между красными, изрытыми ямками, камнями.

Ключ — длинный стержень с двумя ажурными замысловатыми выступами в бородке — вошел в щель. Арха начала поворачивать его влево, держа обеими руками, потому что он двигался с трудом. Тем не менее ключ провернулся до конца.

— А теперь? — спросила она.

— Надо вместе…

И они вдвоем налегли на неровную каменную плоскость слева от щели. Тяжело, но без помех и почти беззвучно неровная полоса красного камня подвинулась внутрь, открыв узкую щель. За ней была чернота.

Арха нагнулась и протиснулась в щель.

Коссиль, грузная, в тяжелой одежде, с трудом пропихнула себя вслед за ней. Оказавшись внутри, она отдышалась, а потом повернулась к отверстию, налегла всем телом на дверь и закрыла ее.

Стало совершенно темно. Темнота, казалось, облепила глаза, словно на них наложили мокрый войлок.

Стоять приходилось съежившись и согнувшись вдвое, потому что высота подземного хода была не более четырех футов, а ширина такая, что Арха могла сразу ощупывать руками и правую, и левую стены.

— Ты не забыла взять сюда какой-нибудь свет? — спросила она шепотом, как все невольно говорят в темноте.

— Я не взяла лампу, — отвечала стоявшая позади нее Коссиль.

Она тоже приглушила голос, но в нем слышалось что-то странное, необычное, словно она улыбалась или с трудом сдерживала смех. Хотя все знали, что Коссиль никогда не улыбается. Сердце Архи оборвалось, пульс возле горла зачастил. И она гневно напомнила себе: «Это мое место. Я ему принадлежу. И мне здесь нечего бояться!»

Но вслух ничего не произнесла. Она пристально смотрела перед собой: единственное, что ей оставалось — продвигаться вперед, в эту черноту. И она пошла. Туннель уходил внутрь холма с заметным уклоном вниз.

Тяжело дыша, за ней тащилась Коссиль. Арха слышала, как шуршит ее одеяние, задевая за стены и за грунт.

Неожиданно потолок туннеля стал выше, и Арха смогла выпрямиться; вытянув в стороны обе руки, она не достала стен. В лицо ей веял промозглый, сырой и спертый воздух, и его слабое движение рождало в ней ощущение какой-то огромной протяженности. Арха осторожно сделала несколько шагов вперед, в кромешную черноту. Из-под ее обутых в сандалии ног выскользнул камешек, ударился о другой камешек, и этот звук разбудил эхо; сначала одно, затем второе, — послабее и подальше, — затем еще одно, совсем глухое, пока все не стихло где-то вдали. Пещера, вероятно, была огромна, высока и обширна, но не пуста; в этой черноте существовали, очевидно, какие-то перегородки, которые рвали и дробили эхо.

— Мы здесь, наверное, прямо под Камнями, — прошептала девушка, и шепот ее побежал дальше, в глубокую черноту, разделяясь на тончайшие ниточки отголосков, сплетаясь в подобие паутины, сотканной из звуков.

— Да. Это Подмогилье. Иди вперед. Мне нельзя здесь оставаться. Иди налево, вдоль стены. Надо миновать три входа в туннели.

Шепот Коссиль был шипящий, и тоненькое паутинное эхо тоже шипело вслед за ней. Она боялась — действительно боялась. Ей не хотелось быть здесь, среди Безымянных, в их могилах, в их пещерах, в их тьме. Здесь Коссиль чувствовала себя чужой.

— Сюда надо идти с факелом, — сказала Арха.

Она шла вперед вдоль стены пещеры, касаясь ее пальцами и дивясь странным очертаниям, которые нащупывала: разнообразию впадин и выпуклостей, тонким извилистым линиям и углам, то шероховатым, как шнур, то гладким, как полированная медь. Очевидно, это был какой-то резной орнамент или барельеф. Скорее всего, высекшие эту пещеру древние скульпторы сами украсили ее стены резьбой и рисунками.

— Свет здесь воспрещен! — отрывисто прошептала Коссиль.

Арха сразу поняла, что это правильно. Ведь здесь было жилище самой тьмы, сокровеннейшее сердце ночи.

Трижды ее пальцы, соскользнув со стены, пересекали зияния в запутанной каменной тьме. Четвертое отверстие, как ей показалось, было широким и высоким. Арха свернула туда. Коссиль покорно шла за ней.

Этот туннель немного поднимался вверх. Они миновали одно отверстие слева, а потом, дойдя до разветвления, свернули направо: все на ощупь, в кромешной тьме подземелья, в мертвом молчании каменной толщи. Идти приходилось, все время держа перед собой вытянутые руки и почти постоянно ощупывая обе стороны прохода, чтобы не пропустить ни одного отверстия, не сбиться со счета или — что было хуже всего — не пропустить очередной развилки. Касание и осязание были здесь единственными способами ориентировки: поскольку дорогу нельзя видеть, следует держаться за нее обеими руками.

— Мы в Лабиринте? — спросила Арха.

— Нет. Это меньшая система подземелий, которая располагается под Престолом.

— А где начинается Лабиринт?

Арха уже входила во вкус этих игр в потемках, и ей хотелось новой запутанной головоломки, чтобы разгадывать ее.

— Вход в Лабиринт через второе отверстие, которое мы миновали в Подмогилье. А сейчас поищи дверь слева. Деревянную. Может, мы уже прошли…

Арха услышала, как Коссиль беспокойно шарит по стене, царапая ногтями шероховатый камень. Сама она лишь легонько касалась кончиками пальцев поверхности камня. И вот, спустя мгновение, она почувствовала гладкую текстуру дерева. Арха толкнула дверь, и та, скрипнув, легко распахнулась перед ней. Почти минуту простояла она, ослепленная светом.

Они вошли в большое низкое помещение, со сложенными из грубо отесанного камня стенами: его освещал единственный коптящий факел, подвешенный на цепи к потолку. В этой подземной камере стоял сплошной дым, который не имел выхода наружу. Глаза Архи защипало, выступили слезы.

— Где узники?

— Там.

Наконец она сообразила, что три кучки у противоположной стены комнаты были людьми.

— Эта дверь не заперта, — сказала она. — Почему их не стерегут?

— В этом нет необходимости, — ответила Коссиль.

Арха прошла в камеру, вглядываясь сквозь задымленный