Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

1.14

1.14. Почтенный (цзы) сказал (юэ): «Цзюнь цзы [во время] ритуального приема пищи (ши, т.ж. рит. «*жертвоприношение») не должен (у) стремиться (цю, т.ж. «жадно стремиться к чему-л.») к насыщению желудка (бао, т.ж. «сытый», «наполненный до отказа»), а [во время] пребывания дома (цзюй) не следует (у) стремиться (цю) к праздности (ань, т.ж. «отдых»). Старательный (минь, т.ж. «прилежный») при совершении жертвоприношения (ши) и относящийся серьезно (шэнь, т.ж. «быть внимательным») к (юй) [своим] словам (янь), – [Цзюнь цзы] устремлен (цзю) [к тому, чтобы] иметь (ю) Дао, и в этом (янь) [устремлении он] непреклонен (чжэн, букв. «прямой», «прямолинейный», «исправлять»). [И тогда] можно (кэ) сказать (вэй, т.ж. «дать оценку»), что [он] любит (хао) подражать (сюэ) [древним]».

Отрицание бу, с которым мы встречались ранее, носит нейтральный характер, а отрицание у, которое мы видим в этом суждении, – запретительный, почти приказной. Мы уже многократно заявляли, что важный философский иероглиф Дао используется в Учении Конфуция в своем первоначальном, «бытовом» значении – «путь», «дорога», в том числе жизненная. И все-таки, какова конечная цель такого Дао по Учению Конфуция? Она ничем не отличается от цели древних ванов династии Чжоу, а это – достижение состояния «просветления сердца» (мин синь).

Этому опыту невозможно научиться теми способами, которые используются при обучении грамоте или стрельбе из лука, или при управлении колесницей. Этого можно достичь только через «подражание древним», как и «научился» этому сам Конфуций. Проводя аналогию с христианством, точно также нельзя сказать, что христианину следует учиться тому, чтобы над ним, как и над Христом, когда-то «раскрылось Небо». А без такого «раскрытия Неба» этот человек взял имя «христианин» в долг, как об этом совершенно справедливо утверждается в коптском Евангелии от Филиппа. Более того, опыт «раскрывшегося Неба» имел уже Вэнь-ван, а он христианином, как известно, не был, т. к. не знал опытно, что́ такое Царство Небесное.

Все это было сказано нами с той целью, чтобы читатель еще раз осознал, что иероглиф сюэ, который завершает суждение, нельзя переводить традиционным словом «учиться» ни в настоящем суждении, ни в самом первом. Какая же здесь «учеба» в нашем современном понимании этого слова?

Иероглиф ши (БКРС № 9918) «ритуальный прием пищи», и иероглиф ши (БКРС № 5548) «жертвоприношение», о котором мы уже много говорили, – это разные иероглифы, но при этом совсем не случайно то, что их произношение подобно. Оба они когда-то играли важную роль в вопросах жертвоприношения. Древнее значение первого иероглифа – это «жертва (предкам)», «принимать (получать) жертву (напр., о предках)», т. е. речь шла о кормлении духов предков ритуальной пищей. После эры секуляризации этот иероглиф стал означать просто «пищу», «еду», «питание» – в нашем обычном понимании. Второй иероглиф ши изначально означал «жертвоприношение» – в целом, как религиозный обряд. О его важности можно судить по тому факту, что впоследствии он стал означать любое «дело», «предприятие», «службу», «занятие». При этом его первоначальное значение – «жертвоприношение» или даже «большое жертвоприношение» (да ши) – было вынесено на периферию.

Для Конфуция ритуал (Ли) жертвоприношения – это не «действо» или некая «театральная постановка», а реальный узаконенный (безопасный) способ общения человека с миром духов предков. Причем – и это является главной помехой для любого сегодняшнего подлинного последователя Конфуция, – если человек не верит в то, что души предков не умерли, а живы, пусть и невидимы, и что они реально этого человека окружают и пытаются войти с ним в общение, – такой человек никогда не достигнет состояния Вэнь.

То же самое можно сказать про христианина: если христианин не верит в то, что Христос жив сейчас, сегодня – пусть Он и невидим для глаз этого человека – такой христианин никогда не узнает что́ такое Царство Небесное, а значит, он никогда не станет христианином. Одеть крестик – это еще не «христианство». Христианство живо до сих пор не потому, что люди поверили апостолам в Воскресение Христа, а только по той причине, что духовный опыт Христа – а значит, и все то, о чем Он говорит в Своей евангельской проповеди – постоянно воспроизводится в жизни Его истинных последователей. Именно эти люди всегда несли и несут в веках «эстафету Христа», не давая Его «факелу» угаснуть и затеряться среди того нового, что появляется в нашей человеческой жизни. Болгарская слепая Ванга видела умерших духов своими незрячими глазами. «Смо́трите – и не видите» – говорил про таких «зрячих», как мы, Христос.

Как утверждал Конфуций, необходима, в первую очередь, честность и внутренняя искренность по отношению к этим ушедшим, – и только в таком случае человек сможет черпать из их «потустороннего мира» то драгоценное Дэ, которое со временем переродит его внутреннее сердце и сделает его «просветленным».

Но уже во время Конфуция в умах преобладали другие настроения. Древние китайцы никогда не ели сытно, причем, мясо в их рационе встречалось очень редко (речь сейчас не идет о высших аристократах, в рационе которых наличие мяса определенной породы животного регламентировалось правилами Ли). Чаще всего человек «вкушал» мясную пищу в виде «жертвенного», когда предлагаемая духам жертва распределялась или раздавалась в конце богослужения всем тем, кто принимал участие в этом обряде. Люди и духи вместе «вкушали яства» от общего жертвенного стола, как единая живая семья.

Но многие сидящие за столом (правильнее, на циновках) думали уже не о «духах», а о «мясе»: иероглифу бао более всего соответствует перевод «сытое брюхо». То, о чем говорит сейчас Конфуций, – не новость для духовного мира подлинного христианства. Наш Серафим Саровский когда-то писал в своих «Наставлениях» (которые были кардинальным образом «отредактированы» церковной цензурой): «На сытый желудок не получишь откровений Божиих». А речь в данном суждении идет не о простой домашней трапезе, а о той единственной возможности, когда обычный человек действительно «лицом к лицу» общался с духами предков.

Представьте себе, что какой-то очень уважаемый вами человек, или даже ваш главный начальник, сидит где-то рядом за зеркальным стеклом – так, что вы его не видите и не предполагаете, что он за вами наблюдает, – а вы сами в это время старательно набиваете свой рот той пищей, которая предназначена, в первую очередь, именно ему. И что он может о вас подумать? И на какой «дар» от него вы можете рассчитывать?

И здесь следует отметить, что подобное «китайское» отношение к «духам предков» вовсе не противоречит евангельскому представлению о жизни и смерти. Иисусу и апостолам «на горе́ высокой» Фавор (в евангельском тексте название этой горы не фигурирует) явились «духи» Моисея и Илии. А после распятия Христа апостолам,