Война Мага. Том 2 - Ник Перумов

К хозяйке Волшебного Двора тоже не сразу вернулись ясность мысли и понимание происходящего. С ней тоже бились лучшие лекари, иные куда старше её самой и знавшие Мегану с малолетства. Но она пострадала куда меньше Анэто, и вскоре перед чародеями предстала прежняя волшебница – резкая, собранная и жёсткая. Слёзы она загнала глубоко-глубоко внутрь, наложив сама на себя несложное заклятье; как только боль отката отступила, Мегана вихрем вылетела из шатра. Её охрана едва поспевала следом.

Само собой разумеется, она спешила к нему. К единственному во всём мире, к тому, чьё имя вдруг отзывается в груди звонким эхом, и становится просто тепло от одной лишь мысли, что он есть и где-то рядом.

Однако на пути волшебницы внезапно оказался не кто иной, как сам преподобный отец-экзекутор собственной персоной, и Мегану передёрнуло от невольного ужаса – она знала, что перед ней не человек, и от того, что Этлау так старательно и искусно этим человеком прикидывался, становилось ещё страшнее.

– Приветствую, дщерь моя. Я молился за вас и радуюсь, что Он преклонил слух к мольбам меня, ничтожного.

– Б-благодарю, п-преподобный… – только и нашлась Мегана.

– Я понимаю, сколь велико желание твоё, дщерь, оказаться рядом с тем, кто тебе дорог. Но я только что оттуда. Я не входил в шатёр, но меня известили, что милорд Анэто отдыхает, истомлённый борьбою с недугом. Мнится мне, что сейчас тебе лучше не тревожить его, любезная Мегана. Мы все скорбим о вчерашней неудаче, но Спаситель учит нас, что можно одолеть любую стену, если приступаешь к ней с истинной верою в сердце; и нам сейчас грешно отчаиваться, а надлежит, обдумав случившееся, как можно скорее предпринять ещё одну попытку – пока проклятый Разрушитель не натворил ещё каких-нибудь бед.

– Д-да, преподобный… но без милорда ректора мы не сможем…

– Совсем? – хитро прищурился инквизитор. – Я и не знал, что вы с рабом божьим Анэто вызвали сюда такую подмогу! Неужто среди многомудрых и седовласых чародеев не найдётся никого, способного заменить милорда?

Мегана осеклась. В самом деле, для того чтобы выйти на тонкие пути с инквизитором, больших талантов не требовалось. Хотя – кто знает? – вдруг получится, как с чародейкой из Иномирья, Кларой Хюммель? При том, что Этлау, конечно же, уже не человек.

– Мы… э-э-э… обсудим это, – как могла вежливо и почтительно ответила чародейка.

– Мы не можем терять время, дочь моя, – с мягкой настойчивостью укорил её отец-экзекутор. – След Разрушителя – всё, что у нас пока есть. Конечно, в Аркине святые братья стоят на страже, но они смогут что-то сделать, лишь когда проклятое отродье пустит в ход особо сильные заклятья Тьмы, чары, что способны отозваться во всём Эвиале.

– То есть, преподобный отче, Инквизиция может и сама определить, где Разрушитель? – Для Меганы это стало новостью.

– Конечно, дочь моя, – гордо ответил Этлау. – Скажу тебе больше, известное время назад мы посылали лучших бойцов, славнейших паладинов Света, и они настигли Разрушителя в чащах Вечного леса… однако тому в последний момент удалось ускользнуть. Тьма наделила его нечеловеческими талантами, и не все наши воины даже самой крепкой веры способны противостоять ему. Но сейчас мы не промахнёмся. Только бы узнать, где его новая лёжка! – Отец Этлау даже ударил кулаком в ладонь. – Тогда мы пошлём и тех, кого доселе держали в запасе. Нет смысла гнать лучших из лучших на стены Чёрной башни…

На языке у хозяйки Волшебного Двора вертелось ядовито-горькое замечание о том, что магов, видать, не сочли «лучшими из лучших», раз с достойным лучшего применения упорством раз за разом посылали на эти самые стены; но вовремя вспомнила, что Этлау сам не прятался от боя, что погибли почти все явившиеся с ним святые братья, и прикусила язычок. Не время и не место упражняться в острословии.

– Но Тьма хитра, и её орудие тоже, – продолжал разглагольствовать Этлау. – Разрушитель наверняка сбежал в безлюдные края, где нет нужды в могущественных заклинаниях. Поэтому нашей единственной надеждой остаётесь вы, маги Эвиала. Так что же у нас не получилось, дочь моя, верная Мегана? Заклятье было могущественным, вы не поскупились… Может, отправимся в скромное моё обиталище? – вдруг предложил инквизитор.

Хозяйка Волшебного Двора куда охотнее вошла бы в драконье логово, но не отказываться же, раз начав игру в «неудавшееся заклинание»!

Палатка преподобного отца Этлау и в самом деле могла назваться «скромной». В два раза ниже просторных шатров Анэто и Меганы, серые стёганые стены и полог, навалена груда лапника, поверх небрежно брошен старый монашеский плащ. Маленькая закрытая жаровня и, конечно же, перечёркнутая стрела Спасителя. Под пристальным взором инквизитора, едва войдя, Мегана поспешно осенила себя знамением.

– Присаживайся, дщерь. – Этлау поставил на жаровню две щербатые глиняные кружки. – Наша плоть немощна и слаба, жалкое вместилище для бессмертной души, но пренебрегать оною плотью тоже не стоит, ибо она дарована нам для свершений в этом грешном мире, пока остаёмся мы его частью. Так что…

От кружек приятно пахло мятой, горьковатыми степными травами.

– По старой памяти люблю восточное, – чуть стеснительно усмехнулся инквизитор. – Я ведь, дочь моя, некогда в Замекампье проповедовал, нёс язычникам свет веры Спасителевой… Вот и пристрастился тогда. Ну да, надеюсь, Он меня, слугу своего верного, за сей малый грех не осудит.

Отвар у инквизитора и впрямь оказался хорош. Разумеется, прежде чем поднести кружку к губам, Мегана проверила быстрым заклятьем, нет ли яду. Чары погасли, не обнаружив ничего подозрительного. Чародейка отпила глоточек, затем другой…

– Не бойся, не отравлено, – заметил её сомнения Этлау.

Мегана ограничилась светски поднятой бровью. Мол, знаем-знаем, но осторожность тоже не помешает.

– Итак, дочь моя. Что помешало нашим планам и когда мы сможем взойти на ведущие к Разрушителю пути?

Мегана поспешила придать себе озабоченный вид и с умным видом принялась плести, нагромождая термин на термин, определение на определение, так что из понятных простому человеку слов в речи её оставались хорошо если «что», «который» и «если».

– …Инвольтация достигает суперпозиционного надира, принимая на себя земнотяжную составляющую пустотного тела, и…

Этлау внимательно слушал.

– Значит, если нам удастся добиться смещения точки возмущения, мы сможем переориентировать вектор тяжести, и тогда…

Он схватывал на лету. Мегане вдруг очень остро захотелось увидеть, как за спиной инквизитора неслышно возникает тень ассасина из Храма Мечей, взлетает и падает отточенный клинок…

Словесные кружева плелись ещё долго. Совершенно пустой и никчёмный разговор, однако под хитреньким прищуром глаз отца-экзекутора чародейка чувствовала себя словно на эшафоте.

– Когда же мы повторим? – настаивал инквизитор. – Когда?

– З-завтра, – выдавила Мегана. – Раньше никак. Надо… посовещаться. Выработать… новое заклятье.

– Конечно, конечно, – закивал Этлау. – Но завтра надо уже непременно. Я боюсь даже думать, что сотворит Разрушитель, если не станет чувствовать висящую на плечах погоню.

Пробормотав добрую сотню раз «конечно, обязательно, непременно, именно так» и «да-да», Мегана наконец выбралась из обиталища инквизитора.

И вихрем помчалась к шатру Анэто – заняться куда более полезным, с её точки зрения, делом – сидеть у изголовья мага, смотреть на него полными слёз глазами и время от времени промокать тряпицей его покрытый испариной лоб.

Глава четвёртая

ЭВИАЛ

Взрыв Великой Пирамиды потряс весь гигантский остров Левой Клешни. Огненная стихия расплескалась широко окрест, но ни Клара Хюммель, ни её отряд не сделались её добычей.

Чародейка сама не знала, откуда вдруг что взялось. Мысли в голове выстраивались с умопомрачительной скоростью, что-то вроде: в мире есть маги – ходят по тонким путям – пытались ввести меня – не удалось – можно найти – должна найти!..

И почти сразу же очень кстати подвернулось всплывшее из глубин памяти соответствующее заклинание. Оно сплелось словно само собой, и Клара даже охнуть не успела, как вокруг её маленького отряда сомкнулось радужное мерцание. Мир вокруг исчез, осталась лишь земная тяга, позволявшая по крайней мере не забыть, где верх и низ.

Остальные ошарашенно озирались. Только что кипела дикая схватка в Великой Пирамиде, и вдруг… Игнациус, ужас, и огонь, огонь вокруг, один лишь огонь.

Чародейка едва держалась на ногах. Их прорыв к сердцу Пирамиды обошёлся ей слишком дорого. Откат, казалось, вытряс из Клары последние силы. Остальные в её отряде держались получше, хотя все были попятнаны, даже непобедимая Ниакрис. Все тяжело дышали, покрытые потом и кровью, к счастью, большей частью чужой. Сабли Тави окрасились тёмно-алым по самые рукояти, Ниакрис вообще походила на какую-то кровожадную богиню смерти.