Почетный караул - Джеймс Коззенс

— Да, эта история всем наделала хлопот, — сказал полковник Култард. — И знаете, от кого Нюд узнал? От Хикса, моего подчиненного. Я как раз был в тот момент у Нюда. Как-то неловко вышло. Нюд что-то такое сказал, из чего Хикс понял, что тот ничего не знает. А Хиксу только что позвонил оттуда знакомый — по другому делу. И Хикс решил, что лучше все рассказать Нюду. Нюд даже побледнел. Мне кажется, он действительно очень любил Вуди.

— Думаю, это известие потрясло всех, кто его знал, — серьезным тоном сказал генерал Бакстер. — Поэтому-то штаб армейских ВВС и прислал офицера-дознавателя. Старик хочет во всем разобраться.

— Судя по тому, что я слышал, — сказал полковник Култард, — лучше там глубоко не копать.

Генерал Бакстер нахмурился, но сказал ровным голосом:

— Что откопаем, то откопаем. Кстати, поскольку вы его вчера видели, полковник, я был бы вам очень благодарен, если бы вы изложили ваши впечатления — в каком душевном состоянии находился полковник Вудман. Нюд сказал, что вы с Вудманом вчера долго разговаривали. Так что можете судить, насколько разумно звучали некоторые его идеи, он их вам наверняка излагал.

— Понял, — ответил полковник Росс, — я подготовлю заявление до вашего отлета.

— Нюду показалось, что во время встречи на перроне Вуди вел себя не совсем нормально.

— Это правда, — сказал полковник Росс, — я как-то забыл об этом.

— Возможно, нам удастся доказать, — сказал генерал Бакстер, — что у полковника Вудмана последнее время с головой было не в порядке. Во всяком случае, он передал в штаб — в обход существующей субординации — несколько очень странных сообщений. Впрочем, не буду вас сейчас утомлять разговорами. Надеюсь, я не слишком долго заставил вас ждать. Очень любезно с вашей стороны и со стороны вашей жены, полковник, что вы меня приютили.

— Я покажу вам вашу комнату, генерал. Нам очень приятно, что вы у нас остановились.

* * *

Полковник Росс лежал на спине и, уставившись в потолок, старался не поддаваться одолевавшей его дремоте.

— Ты его знаешь, — сказал он, — это капитан Хикс. Помнишь, он нас как-то подбросил на своей машине до клуба. К нему тогда еще жена приезжала.

Миссис Росс сидела за туалетным столиком и методично расчесывала волосы перед сном — по сто движений массажной щеткой каждый вечер.

— А, этот! Как же, прекрасно помню, — сказала она. — Жена у него очень милая, только зря она отпустила его одного. Я так и не спросила, чем он занимался до армии. Они живут где-то на севере, и она сказала, что не поехала с мужем из-за детей — они еще ходят в школу. Считает, что детям вредно мотаться с места на место. Но я с ней абсолютно не согласна. Скорее наоборот — смена обстановки может пойти им на пользу. Детям ведь все равно — они принимают жизнь такой, какая она есть. Они совсем не так чувствительны, как взрослые, и очень легко приспосабливаются. К тому же, похоже, Хикс далеко не беден. Так что если бы она действительно хотела, вполне могла бы переехать к мужу.

— А по-моему, многие правы, что не привозят сюда семью, — сказал полковник Росс. — С жильем проблема. И дело, кстати, не только в деньгах. Ты вот иногда жалуешься на условия, в которых мы здесь живем, а ведь мы устроились лучше других — и все это лишь оттого, что тебе посчастливилось быть замужем за полковником.

— Типично мужская логика, — сказала миссис Росс. — Каждая женщина прекрасно понимает, что либо она замужем и живет вместе со своим мужем, либо не замужем. Замужество может быть связано с трудностями, но жена должна жить с мужем, если есть хоть малейшая возможность. А такая возможность всегда существует, если только его не отправили за границу. Жена не имеет права оставлять мужа одного. Мужу это вряд ли пойдет на пользу, а то, что плохо для мужа, в конечном счете плохо и для жены.

Полковник Росс сонно улыбнулся.

— Ты хочешь сказать, что он обязательно воспользуется случаем и заведет шашни. Что ж, многие так и делают, но мне кажется, Хикс — человек серьезный и положительный.

— Я не только это имела в виду, — сказала миссис Росс. Она положила щетку и начала заплетать волосы. — Впрочем, и это тоже. А то я вас, мужчин, не знаю. Стоит мужчине вырваться на свободу, как он тотчас же начинает бить копытом и только и ждет случая показать, какой он удалец. Другое дело, что ему не всегда подворачивается что-то подходящее — то слишком рискованно, то слишком дорого. Хотя здесь, конечно, он не так скупердяйничает, как дома. А бывает и так — женщина сразу видит, что мужчина женат и ему просто охота погулять, а у нее совсем другие планы, и ей это не подходит. Вот и получается, что если мужчины и ведут себя прилично, то только в силу обстоятельств, а вовсе не потому, что они такие уж добродетельные. Так что нечего из себя строить…

— А меня что удерживало? — рассмеялся полковник Росс. — Я же в прошлом году прожил без тебя несколько месяцев в Вашингтоне. Могу тебя заверить, что никаких шашней не заводил.

— Даже если и заводил, все равно уверял бы, что ничего не было. Кстати, совершенно напрасный труд. Ни одной нормальной женщине такие заверения ни к чему. Когда я сказала «слишком рискованно», я не имела в виду страх перед тем, что жена узнает. Мужчина постарше не может не понимать — и совершенно справедливо, — что выглядит нелепо, когда увивается вокруг юной особы вдвое себя моложе. Многих останавливает мысль: «Что подумают люди?» А если он сам чувствует, что уже немолод, то его не может не беспокоить, что о нем подумает сама юная особа. Так что здесь он рискует чувством собственного достоинства.

— Что ж, я, конечно, уже немолод, — сказал полковник Росс, — но мне кажется, что для своего возраста…

— Да я вовсе не тебя имела в виду, Норман; хотя, разумеется, я не могу говорить за юных особ — если бы у тебя хватило глупости с одной из них связаться. Я хочу сказать, что любая умная женщина знает, что нельзя быть женой на полставки или в свободное от других занятий время. Если мужчин предоставить самим себе, они часто ведут себя неразумно. Так что, если женщина не хочет, чтобы муж вляпался в какую-нибудь историю, ей не следует оставлять его одного на долгие месяцы. Я никогда так надолго тебя не бросала. И ты напрасно считаешь, что мне доставляло большое удовольствие трястись в поездах или жить по субботам и воскресеньям во всех этих ужасных гостиницах; и без того дел было невпроворот, а тут приходилось запирать дом и все такое…

— А я-то воображал, — сказал полковник Росс, — что ты приезжала ко мне просто потому, что любишь.

— Разумеется, поэтому! Ты что же, думаешь, если б я тебя не любила, стала бы я приезжать, волноваться, как ты там, чем питаешься, есть ли у тебя чистые рубашки — ну и, конечно, проследить, чтобы ты не задурил — как бывает с мужчинами в твоем возрасте; ты и сам таких немало знаешь! Да и я в Вашингтоне нагляделась на приемах да вечеринках — подцепят девицу и хлопают коктейль за коктейлем, не то чтобы допьяна, но явно больше, чем обычно пьют дома. Ты вспомни, как они выглядят со стороны. Неужели женщина, которая любит своего мужа, допустит, чтобы он выставлял себя на посмешище? А так и случится, если недоглядишь. Но если не оставлять его без присмотра, если о нем как следует заботиться, до этого никогда не дойдет.

— Конечно, всякий сохранит добродетель, когда нет ни малейшей возможности согрешить. Кто ж тут спорит! — сказал полковник Росс. — И я очень рад, что ты за мной приглядываешь. Но почему ты не можешь допустить, что такой человек, как Хикс, который вполне счастлив в семейной жизни, у которого есть прочный семейный очаг, не способен в течение нескольких месяцев не делать ничего такого, что может огорчить его жену, — просто потому, что он ее любит.

— В твоих рассуждениях есть одно слабое место — ты и сам, наверное, это почувствовал: что значит «не делать ничего, что может огорчить»? В конце концов, он непременно придет к мысли, что то, о чем она не знает, не может ее огорчить. И, разумеется, будет не прав. Не все в состоянии это понять. Тут вот что главное: ведь если прежде их отношения строились на полном доверии, то теперь в них подмешана ложь. Если муж изменил — в самом буквальном смысле слова — и жена не узнала, он может решить, что все обошлось. Но это не так. Он разрушил отношения взаимного доверия. И прежнего равновесия уже нет: теперь с одной стороны — неведение, а с другой — обман. Впрочем, я совсем не об этом хотела с тобой поговорить. Сэл мне сегодня жаловалась на Нюда.

— А в чем дело? — спросил полковник Росс.

Миссис Росс аккуратно намотала на палочку кусочек ватки и стала мазать вазелином основания ногтей.

— Она долго ходила вокруг да около, но потом сказала, как я думаю, главное. Он с ней не спит — вот уже две недели. Она так расстроена… Даже заплакала…

— Женщины иногда рассказывают друг другу удивительные вещи, — сказал полковник Росс. — Что же ты ответила?