Друзья кругом враги - Дженнифер Линн Алварес

время воспоминания уже заставляют нас улыбнуться. Мама выбрасывает осколки стакана, я хлещу воду, и действие алкоголя вскоре заканчивается.

На кухне тепло. Мама включает музыку и приплясывает в такт, разбирая покупки. Коул варит горячий шоколад, как делал отец, а Отис лает, привлекая к себе внимание.

Отец не сдался – у меня словно камень с души сваливается. Я выдыхаю, и мама шепчет мне за спиной у Коула:

– Бросай пить, Джейк.

Поворачиваюсь к ней лицом и пожимаю плечами.

– Я не знаю как.

– Мы что-нибудь придумаем, обратимся за помощью. Ты ведь не один.

Я киваю, и мама хлопает меня по руке и уходит в гостиную, где Коул смотрит фильм.

Я выглядываю из окна кухни на дом Джесс. Когда умер отец, мне было очень одиноко, пока я не встретил ее, а теперь она тоже оставила меня. Я перевожу взгляд на маму и брата, которые сидят в обнимочку на диване, потом на фотографию отца на холодильнике. Он глядит на меня в ответ, счастливый, бесстрашный, зеленоглазый.

Да, я не один. Мама и Коул тоже потеряли папу, но мы есть друг у друга. Мне следует быть лучшим сыном и братом. Сунув голову в комнату, я говорю:

– Эй, Коул, я надеру тебе задницу в той игре завтра, ладно?

– Джейк! – упрекает меня мама.

Но брат смеется и вспрыгивает с ногами на диван:

– Обещаешь?

Я прикладываю руку к груди и торжественно заявляю:

– Не сойти мне с этого места.

Глава 48

Джессика

– Я ухожу на работу, – кричу я папе с мамой.

Сегодня воскресенье, и они сидят на заднем крыльце и едят креветочный коктейль. Родители хотят, чтобы я не высовывалась, пока детектив не сообщит нам решение судьи, но у меня смена в «Слойке». Кроме того, Маркус заглотил наживку и вечером я иду на приступ.

– Как закончишь – сразу домой, – говорит мама. Утром она была на ежемесячном заседании книжного клуба, и щеки у нее разрумянились от вина.

– Не забудь включить сигнализацию, когда вернешься, – добавляет отец. – Мы тебя любим.

До исчезновения Тиган мы, как и все в городе, вообще не запирали двери.

– Хорошо! Я тоже вас люблю.

По пути в «Слойку» меня слегка подташнивает. Если Маркус не струсит, сегодня я встречусь с ним с глазу на глаз.

Господи, ничего глупее в жизни не делала, но ради Джейка я обязана попробовать заполучить пропавшую камеру.

Через пятнадцать минут я подъезжаю к закусочной и вбегаю в зал. Амара сегодня выходная, поэтому я работаю с Саймоном.

– Извини, что опоздала. Народу много?

– А что, похоже? – Он красит ногти черным лаком.

– Здесь нельзя делать маникюр.

– Лак почти без запаха. – Он дует на ногти. – Кроме того, с тех пор, как я пришел, не было ни одного посетителя. Прикинь, никто не хочет сэндвичей.

Горизонт на западе темный; на следующей неделе из Мексики придет очередная жуткая гроза и ожидаются оползни. Днем на скалы опустился густой туман, а когда на улице сумрачно, у нас бывает или нашествие клиентов, или полный штиль. Похоже, сегодня все решили остаться дома. Через секунду Саймон добавляет:

– Швейцарский сыр заканчивается.

– Я займусь.

В служебном помещении я нарезаю швейцарский и американский сыры, потом индейку и убираю авокадо на завтра. Саймон обслуживает посетителей, которые берут сэндвичи навынос, а я между протиранием столов и подметанием пола делаю домашнюю работу.

– На парковке снова перегорел фонарь, – сообщает Саймон, глядя через большое окно, выходящее на скромный торговый комплекс Кристал-Коув. – Надо вызвать ремонтную службу. В темноте парковаться небезопасно.

Через тридцать минут он бросает взгляд на часы.

– Мне пора.

В октябре «Слойка» переходит на зимний режим, но пока мы до семи работаем вдвоем, а потом я остаюсь одна до девяти.

– Не забудь расписаться перед уходом, – напоминаю я напарнику.

– Удачи с домашним заданием, – певуче произносит он и толкает дверь, впуская внутрь холодный воздух, после чего исчезает в тумане.

Ненавижу два последних часа смены. Даже в хорошую погоду люди редко хотят сэндвичей между семью и девятью, так что мне одиноко и скучно, к тому же вся уборка на мне. Единственный плюс: когда все убрано и приготовлено на завтра, я получаю зарплату за то, что делаю домашку.

Но сегодня сосредоточиться не получается. Хожу туда-сюда, подметаю пол и поглядываю на дверь. Маркусу я написала:

Нашла твой номер в дневнике Шоны. Она написала про вечеринку. Мне известно, что ты сделал

К сообщению я прикрепила фотографию страницы из записной книжки Шоны.

Маркус:

кто это

Я:

Девушка Джейка, Джессика. Готова поторговаться

Я объяснила, чего хочу, и он согласился встретиться со мной. Только заставил меня поклясться, что я не буду привлекать полицию, а я в ответ заставила его поклясться, что он не причинит мне вреда. Полагаю, мы оба солгали.

Примерно час я не отвожу взгляда от двери и, как только отворачиваюсь, чтобы убрать швабру в подсобку, над порогом бренчит звонок.

Сутулясь, входит Маркус. Он в серой бейсболке, заляпанной клетчатой фланелевой рубашке поверх серой футболки и выцветших джинсах с грязными отворотами. Голова низко наклонена, козырек скрывает бо́льшую часть лица, так что видны только губы и подбородок с глубокой ямочкой. Руки опущены, пальцы дергаются. Не глядя на меня, он спрашивает:

– Камеры отключены?

– Они не записывают, – отвечаю я. Сердце бьется в горле.

– Покажи.

Я ожидала этого, а потому веду его в кабинет с компьютером и показываю экран камеры. Огонек, означающий запись, не горит.

Из-под ресниц я украдкой разглядываю одежду моего гостя – не топорщится ли где под тканью пистолет или нож, – но Маркус, кажется, не вооружен.

Наконец он удовлетворенно мычит, и мы возвращаемся к прилавку. Приподняв козырек бейсболки, он прямо встречает мой взгляд. Его глаза, такие же серые, как футболка, нервно шарят по моему телу.

– Я помню тебя на вечеринке: большая задница, смазливая мордашка, никакого чувства юмора. – Он ждет моей реакции и, ничего не получив в ответ, продолжает: – Так зачем тебе запись, на которой твой мужик оприходовал другую цыпочку?

В животе урчит, но я сохраняю бесстрастное выражение лица. Меня поражает, что он выглядит не усталым, а затравленным. В этот миг я верю, что он убил Шону. Пока мы разговариваем, я отступаю назад.

– Так, говоришь, моя девочка во всем призналась?

– Да. – Внизу живота образуется пустота, как всегда, если я вру.

Он внимательнее всматривается в меня и поднимает брови.

– Эй, погоди-ка, да ты та девица из пещеры. Это ты сдала меня. –