Друзья кругом враги - Дженнифер Линн Алварес

Опусти голову и дыши глубоко и медленно, – говорит Ли.

Я опираюсь спиной о стену и вытягиваю руки, прося всех держаться подальше. Не собираюсь позволять этим людям нянчиться со мной, да и падать в обморок тоже не собираюсь. Я считаю до ста и пытаюсь вернуть самообладание. В комнате так тихо, что я слышу тиканье часов.

Голос Ли прерывает тишину:

– Ты не виноват в том, что случилось.

Слезы застилают мне глаза, и я указываю на ноутбук.

– Но… я… она не заставляла меня. Я же смотрел видео.

Мама, безмолвно рыдая, тянется за салфетками.

Ли наклоняется ближе.

– Джейк, пожалуйста, послушай меня внимательно. Она подавила твою способность сопротивляться с помощью химических веществ. Это такое же агрессивное действие, как и физическое нападение. Твоя мама сказала мне, что со времени вечеринки ты весь на нервах. Ты не сможешь справиться с потрясением, если не признаешь правду.

Правду. Я зажмуриваюсь и прислушиваюсь к громкому стуку сердца. Потом на меня снисходит новое понимание: я не предавал Джессику. Ужасный поступок, который мучил меня, – я его не совершал. Это со мной совершили нечто ужасное. По всему телу пробегает сильная дрожь.

Мама помогает мне сесть на стул и нежно обнимает за плечи.

Голова кружится. Я не изменял Джессике, но, чтобы принять это, мне нужно признать отвратительную правду: меня опоили, мною манипулировали ради чужого извращенного удовольствия. Я должен посмотреть в лицо фактам: меня сделали беспомощным и использовали, целиком против моей воли, а одноклассники наблюдали за этим – значит, я жертва преступных деяний.

В душе темнеет, и гнев начинает подниматься изнутри, как дым. Мне удается произнести негромким голосом:

– Выходит, я никак не мог это остановить?

– Нет, Джейк, не мог.

Ярость накатывает на меня, как волны на берег Тихого океана, бессердечная, холодная, неумолимая; дразнит меня, угрожает, но я тону лишь наполовину, хоть и сгибаюсь под ее тяжестью. Я хочу сбежать, спрятаться, взорваться, но не могу ничего поделать. Все уже случилось.

Жертва. Я отвергаю это слово, даже если оно освобождает меня.

– И что теперь? – спрашивает мама. – Куда делась камера с записью?

Андервуд закрывает желтую папку.

– Это загадка. Мы продолжим работу, будем анализировать свидетельства и распутывать ложь о том вечере, пока все не выясним. Как только Тиган проснется и врачи с адвокатами позволят с ней поговорить, мы допросим ее.

Ли обращается ко мне:

– Предложение о психологической помощи остается в силе, Джейк. Пожалуйста, дай нам знать, чем мы можем быть полезны.

Я трясу головой. Эта встреча меня добила. Они назвали Тиган хищницей, а меня жертвой. Они все еще хотят меня арестовать, но при этом предлагают помощь психолога. Я беру маму за руку и встаю.

– Пойдем.

Мы выходим из полицейского участка на солнечную улицу. Мама прижимает меня к себе и обнимает так крепко, что мы оба снова начинаем плакать.

– Я люблю тебя, – шепчет она.

– Я тоже тебя люблю.

Свернувшийся клубком отвратительный комок разматывается и поднимается из груди. Я не предавал свою девушку. Делаю глубокий вздох, который улетает к океану, свежий и свободный, как ветер. Когда мы с мамой идем к минивэну, я чувствую облегчение. Мне как будто отпустили грехи.

Все-таки я не ошибался на свой счет.

Глава 50

Джессика

Два невероятных заголовка трубят с первой полосы «Вестника Кристал-Коув» в среду утром. От первого мне физически нехорошо: «Дочь бывшего сенатора накачала несовершеннолетнего наркотиками ради секса».

Статья под таким названием сообщает сенсацию. Тиган опоила Джейка, чтобы выиграть пари, потом ее предал кто-то из друзей и опоил ее саму – двойной розыгрыш. Свежее разоблачение, точно бензиновая пленка, затягивает весь наш тихий омут, пачкая и позоря когда-то идиллический Кристал-Коув и переполняя его подозрениями и ужасом.

Меня придавливает к кровати, как прессом, и я не в состоянии выйти из комнаты, из дома. В голову настойчиво лезут все горькие слова, которые я говорила Джейку после вечеринки. Я натравила на него Тиган своим пари, а потом поверила в порочность своего парня. Мне даже не пришло на ум, что она смухлевала ради выигрыша. Моего бойфренда накачали наркотиками из-за меня.

Услышав об этом, я тут же позвонила Джейку.

– Прости меня! О боже, я так ужасно с тобой обращалась, – плакала я. – Я не знала.

После долгого молчания он сказал:

– Но ты знала меня. – И повесил трубку.

Мама твердит, что я не виновата.

– Не стоило тебе заключать пари, дорогая, но Тиган зашла слишком далеко. За ее решения ты не отвечаешь.

Может, и так, но я подначила ее, а заплатил за это Джейк. По крайней мере, теперь, когда он выяснил правду, ему вроде полегчало. Он забрал в полиции свой пикап и утром уехал из дома с опущенными стеклами и гремящей музыкой.

Информационные каналы снова возбудились, смакуя предположение, будто мы с Джейком объединили усилия, чтобы отмстить Тиган: «Затравленная парочка наносит ответный удар», «жертвы розыгрыша на вечеринке затеяли смертельную месть», «Самая милая пара Кристал-Коув разбушевалась?».

Но другой заголовок в «Вестнике» приносит хорошую новость: «Спящая красавица проснулась!»

Тиган вышла из комы. Весь город, включая меня, затаил дыхание, ожидая, что́ она скажет, кого обвинит в нападении. Надеюсь, мы получим ответы на вопросы, поскольку мои усилия распутать дело не объяснили, что произошло с ней и с Шоной. Ожидание похоже на наблюдение за опускающимся молотком: на кого он обрушится?

Я возвращаюсь мыслями к самому началу, к словам Шоны: «Все врут». Кто это – все? Явно не Джейк, поскольку она говорила именно с ним, и не сама Шона, раз она собиралась рассказать полиции правду. Кто остается? Я составляю список клевретов Тиган: Брендон, Маркус, Кьяра, Хейли, Грейди.

И о чем все врали? Вероятно, о том, что Джейку подмешали наркотик. Если честно, раньше Джейк часто напивался до беспамятства, потому мне и не пришло в голову, что его могли отравить. Но кто подлил отраву в напиток Тиган и засунул ее полумертвое тело в ящик? И кто убил Шону?

На последней пресс-конференции полицейские сообщили, что у Дэниела Маркуса Ланкастера есть алиби на время исчезновения Тиган и гибели Шоны. У Брендона тоже было алиби. Значит, остаются только Кьяра и Хейли, но, по-моему, они слишком боятся Тиган и не стали бы ей вредить. Чутье подсказывает мне, что человек, засунувший ее в ящик, одержим страстью, причем вовсе не любовной, как бы странно это ни звучало.

Я звоню с домашнего телефона Алиссе, чтобы услышать ее всегдашний голос разума, и она берет трубку после первого гудка:

– Джесс!