Святилище кровавой луны - Зиан Шафер

под его прикосновением.

– Ты ведь обычно разведываешь обстановку?

Его пальцы мягко постукивают по моей руке, как будто он обдумывает свой следующий шаг.

– Это слишком скучно.

– Наблюдать за людьми гораздо интереснее, чем наблюдать за тем, как я сплю. – У меня перехватывает дыхание из-за бешено колотящегося сердца, когда один палец начинает выводить буквы вверх и вниз по моей руке, разжигая огонь, который зарождается глубоко внутри меня.

– Защищать тебя, пока ты спишь, – очень благородная миссия. – Кровать не двигается, когда он оказывается ближе ко мне, но ощущение такое, будто ураган перевернул матрас вверх дном.

Его рука лениво ползет вниз по моей руке, едва задерживаясь на моих ладонях, которые неподвижно лежат чуть ниже пупка. У меня темнеет в глазах от близости его руки к тому месту, которое жаждет прикосновения. Даже когда он проводит линию обратно к моему плечу, я все еще не могу дышать.

– Ты можешь защищать меня оттуда, – я киваю на окно, хотя знаю, что моя душа будет против, если он отстранится от меня.

Его пальцы поднимаются выше, пробегая по моим влажным волосам с предельной нежностью и заботой, заставляя мое сердце сжиматься, и меня охватывает дрожь.

– Оттуда я наблюдаю за спящим городом и за тем, как морщится твой лоб, когда ты притворяешься спящей. Оттуда я могу лишь наблюдать за тем, как ночной холод держит тебя в заложниках. – Его пальцы скользят вниз по моему подбородку, и мне интересно, чувствует ли он, как сильно я стискиваю зубы или насколько замерзли мои пальцы. Он обнимает меня за талию, и я покоряюсь его воле. – Отсюда же я могу защитить тебя от холода и мыслей, которые терзают твой разум.

– Мне не холодно, – бормочу я, игнорируя его последнюю фразу.

Дым и тени появляются передо мной, когда Гидеон перемещается, и между нами совсем не остается места. Я едва не всхлипываю, когда его руки исчезают с моей кожи, и ахаю, когда тепло его ладони согревает мое лицо. Я чувствую, как румянец приливает к моим щекам, пока я борюсь с желанием отвернуться и избежать его всепоглощающего взгляда.

Я перестаю дышать, когда его внимание перемещается с моих глаз на губы, где его большой палец танцует на нежной коже. Кровь приливает к моим ушам, и от взрыва вкусов на языке мне становится трудно дышать. Я скручиваю пальцы, прижимая их поближе к себе, чтобы они не тронули ямочку на его щеке и не скользили по линии подбородка, прежде чем подобраться к его влажным губам, которые поблескивают в темной комнате.

– Посмотри на меня, – шепчет он, приподнимая мой подбородок, чтобы наши глаза встретились, и я чувствую, как жар его дыхания ласкает мои губы. – Если и есть кто-то, кто сможет это провернуть, то это будешь ты. Верь в свои собственные силы, и весь мир падет к твоим ногам.

Если бы только он знал, что весь мир уже думает обо мне.

Его рука оставляет мои щеки, чтобы пробежаться вниз по моей руке, пока он не находит мою ладонь, которая изо всех сил цепляется за тунику. Он разжимает мои пальцы, нежно накрывая мою руку своей, заставляя мою душу трепетать и умолять меня ответить на прикосновение. Поднеся наши руки к своим губам, он прижимается к ним. Мой мир поворачивается вокруг своей оси, как будто тысячи гор обрушились вокруг меня, разрушая города и посылая лавину прямо к моему порогу. И все же я не хочу, чтобы это прекращалось. Я хочу потянуть за ниточку и позволить ему разрушить весь мой мир.

Когда все это закончится и перо будет в наших руках, возникнет вопрос, на который я не знаю ответа: смогу ли я расстаться с ним? Я не хочу знать заранее, потому что правду всегда нелегко принять.

– Я верю в тебя, Дэкс.

– Дэверо, – хочется мне сказать. А если бы он знал правду о том, кто я такая, сказал бы он мне то же самое?

Дэкс.

Глава 26

Верхние слои снега растаяли, так что я проваливаюсь только по щиколотку, когда стою напротив гостиницы, держа в руках свою дорожную сумку, как будто жду, когда меня заберут. Позади меня – дворец, возвышающийся над остальной частью города. Я всегда считала его самым неказистым из всех дворцов, в которых я бывала. Естественно, дворец Таравина самый красивый с его белыми стенами и золотыми колоннами. Даже невзирая на свою предвзятость, я все равно считаю лунный дворец великолепным. Снаружи дворец короля Нодиси выглядит уныло, а внутри от его вида захватывает дух.

Дворец Лодаксо разочаровывает. Похожий на ледяную корку серебристо-белый барьер, отделяющий город от дворца, сочетается с серыми стенами дворца. Остроконечные скатные крыши закручиваются подобно панцирю улитки. Сосульки стекают с фасада, создавая впечатление, что здание сделано изо льда. Снаружи все выглядит многообещающе. Помню, в детстве я думала, что мебель внутри будет сделана изо льда и весь интерьер будет полностью белым. Все внутреннее убранство, за исключением трона короля Хэймиа, восхищения не вызывало. Я вторгалась в дома, принадлежащие членам клана, с более приятными интерьерами.

Я затягиваю шарф вокруг лица, вдыхая в него теплый воздух в попытке согреть нос. Всюду снуют люди, не обращая на меня внимания, оседлывая своих лошадей и поспешно направляя свои экипажи то в одну, то в другую сторону. В это время года метели в Лодаксо нередкие гости, поэтому разумнее всего было бы воспользоваться переменой погоды, пока это возможно.

Мимо проходит Лунный эльф, и наши взгляды встречаются.

«Не реагируй. Твое лицо закрыто», – вынуждена я сказать себе, я вижу все больше и больше последователей и хиниксианцев, и каждый из них выглядит таким же смурным, как и предыдущий. Однако у последователей, кажется, все же больше света в глазах. Мне кажется, что причина этому – вера в то, что они служат какой-то высшей цели.

Краем глаза я различаю стражников, входящих и выходящих через боковой вход, и тех немногих горничных, которые прошли внутрь, уже вышли за какими-то припасами только для того, чтобы вскоре вернуться. Гидеон сказал, что видел, как все горничные вереницей вошли в здание перед рассветом, сразу после смены стражи.

Легкое натяжение связующей нити говорит мне о том, что Гидеон вот-вот появится рядом со мной. Я перекидываю свой мешок через плечо и направляюсь вдоль ограждения в направлении главного входа.

«Что ты нашел?» – спрашиваю я, как только появляется Гидеон.

«Я не смог почувствовать предмет. Я не смог далеко продвинуться, нить ограничивает