Виктор! Виктор! Свободное падение - Ф. Скаген

— Не совсем так. Она производит странное впечатление. Мне ее почему-то даже стало немного жаль.

— Может, она досадует на вас, что вы заняли Рэттлбоун коттедж, мистер Смит? Знаете, она ведь сама хотела сперва туда въехать, однако не решилась.

— А что такое? С ней что-то случилось?

Эймис вдруг как-то сразу посерьезнел.

— Да как вам сказать… Гнусная история… Кэти, расскажи-ка, ты лучше это умеешь.

Миссис Эймис в этот момент была за стеллажами — устанавливала на полках пакетики с соком.

— О, да! Это произошло несколько лет назад в Бристоле… Потому-то она и уехала из города и поселилась тут у нас… — Она обогнула стеллаж и подошла к мужчинам. Понизив голос, она продолжала: — Бедняжка мисс Сиджвик, она до сих пор никак не может оправиться от шока.

— Так ее…

— Один садист — сейчас он, к счастью, сидит в тюрьме — едва ее не задушил.

— О, Господи! Теперь-то понятно.

— И не только это, мистер Смит. Сначала он ее зверски избил… и изнасиловал.

Мортена даже передернуло.

— Помнишь, Харри, о нем еще говорили, что он был в банде, которая поставляла оружие в Северную Ирландию?

— Точно, — подтвердил Эймис. — А еще они пытались делать фальшивые деньги. Глупо, правда? Ведь Банк Англии не обманешь, не так ли? Это просто невозможно.

— Ну, разумеется, — поспешил согласиться Мортен.

Туристы,

впервые проезжающие мимо Дартмура, не упускают случая заглянуть в Принстон, чтобы посмотреть на известную тюрьму, расположенную посреди вересковой пустоши. Когда человек в отпуске и чувствует себя свободным, как ветер, то нет, пожалуй, более радикального средства разнообразить свои впечатления, как взглянуть на то место, где собрано самое гнусное, по мнению всех, отребье. Приятно, наслаждаясь заслуженной свободой, слегка пощекотать себе нервы.

Однако, что касается Дартмура, то многих он разочаровывает. Действительность никак не сочетается с жуткими сведениями, почерпнутыми из многочисленной литературы. Тюрьма была построена в 1806 году; первоначально в ней содержались французские военнопленные, и с тех пор она служила орудием бесчеловечного наказания нескольких поколений преступников. В настоящее же время учреждение за желтыми стенами носит прежде всего характер исправительного заведения, где преступные элементы могут рассчитывать на относительно гуманное отношение. Следующие мимо туристы, как правило, об этом даже не догадываются. И бывают весьма раздосадованы, ибо проезд в сторону тюрьмы закрыт.

Если ехать по шоссе Б-3357, то табличка, воспрещающая въезд, стоит сразу же за Принстоном. На другой крупными буквами значится, что остановка тут также запрещена, а кроме того, проезжающих просят воздержаться от фотографирования. В самих стенах, правда, нет ничего слишком уж мрачного или отталкивающего. Проезжающих не угнетает вид решетчатых тюремных окон с прильнувшими к ним злобными разбойничьими физиономиями. Таблички подтверждают бытующее мнение, что здесь содержатся опаснейшие среди опасных. Но — и только. Причина этих запрещений вообще-то довольно проста. Охранникам надоело, что на них пялятся все, кому не лень, да и шоссе, ведущее к тюрьме, было таким узким, что не разъедешься. Тем, кто оказался бы на нем 10 июня в 12:07, предоставился бы случай на мгновение заглянуть внутрь каменной ограды. Они бы увидели, как железные ворота открываются и из них выезжает зеленый фургон. На переднем его сидении было два человека; ни один из них не обладал внешностью убийцы. Ворота сразу же захлопнулись; на этом представление было окончено.

Человек, сидевший за рулем зеленого фургона, спросил:

— Ну, Фрэнк, как ты себя чувствуешь теперь?

Тот, кого звали Фрэнк, был юношей в больших очках с роговой оправой; весь вид его наводил на мысль, что большую часть своего времени он проводит, склонившись над толстыми фолиантами. Темная челка, бледное лицо. Типичный интеллигент. Образец многообещающего молодого преподавателя или ученого, чьи интересы далеки от пошлой повседневности. Лишь те, кто был с ним знаком, знали, что это вовсе не так. Фрэнк Коутс действительно читал кое-какие книги, содержание которых, однако, отнюдь не соответствовало университетскому уровню.

Водитель фургона был в курсе этого. Его звали Джордж Поттер. Не получив ответа на свой вопрос, он продолжал:

— Разумеется, трудно сразу сказать, как ты себя ощущаешь, когда, едва выйдя из камеры, оказываешься на свободе, да еще вдобавок и на природе. Я бы, наверно, просто обалдел от восторга. — Покосившись на попутчика, он тут же поспешил добавить: — Правда, у меня пока еще не было случая испытать это. Я имею в виду заключение.

Фургон пристроился за автобусом, следовавшим на запад по Б-3212. Припекало, и Фрэнк Коутс опустил стекло.

— Неплохая мысль, — заметил Поттер и последовал его примеру.

Тот тут же снова закрыл окно.

«Ага, вот ты, значит, как», — подумал, внутренне закипая, водитель. Однако сразу же одернул себя. Не следует забывать, что на освобождение все реагируют по-разному. Фрэнк, по-видимому, относился к тем, кто воспринимал свободу с известной долей апатии. Ничего, через некоторое время отойдет, разговорится, может даже попросит купить ему стаканчик пива.

По обеим сторонам дороги простирались заросли вереска, в воздухе витал аромат его цветов. То здесь, то там у шоссе виднелись площадки для отдыха, где автотуристы могли позагорать, размяться или же пощелкать фотоаппаратами, снимая друг друга, если поблизости не было другого объекта — например, диких лошадей. Постепенно дорога пошла под уклон, водитель прибавил газу и обогнал автобус. Честно говоря, ему хотелось, чтобы все это поскорее закончилось, ибо он отнюдь не чувствовал себя уверенным в молодом Коутсе на все сто процентов. Решено было с самого начала демонстрировать ему полное доверие, однако Джордж опасался, что психолог, затеявший все это был чересчур оптимистичен.

— Через Йелвертон мы доберемся до Плимута, а там — прямо на поезд, — бодро заметил Поттер. — Этот фургон мы одолжили у службы социального обеспечения. Видишь ли, шеф почему-то счел, что таким образом гораздо дешевле добраться до Таунтона. Лично я в этом очень сомневаюсь. А ты как думаешь, Фрэнк?

Молодой человек в роговых очках по-прежнему хранил молчание.

— Ты вообще-то о чем-нибудь думаешь? Ну ладно, ладно. Я ведь понимаю, не так-то просто осознать себя снова свободным человеком. Если хочешь закурить, скажи. Думаю, нам не стоит тратить время и останавливаться закусить по дороге — лучше поедим в поезде. Ты как?

Однако это было все равно, что разговаривать с камнем. Джордж Поттер раздраженно надавил на газ и одним махом обогнал три машины. «Наверное, жара так на него действует», — решил он. Они свернули на А-386. Это шоссе было шире, и тут можно было ехать с большей скоростью. Дорога спустилась вниз, в долину. Домики тут попадались гораздо чаще, да и число машин, направляющихся к побережью, заметно увеличилось.

— Что, Фрэнк, неплохо было бы сейчас окунуться, а? Ну да ладно, в другой раз. Вот теперь ты можешь ездить почти куда угодно, разумеется, если захочешь и денежек на это хватит. Нужно только вовремя сообщать о себе в полицию. Если будешь это соблюдать, парень, а также добросовестно работать, то все будет в порядке.

Поттер понимал, что слишком много болтает, однако уж больно его волновало молчание подопечного. В последнее время он не был таким тихим.

— Надо отдать тебе должное, вел ты себя действительно прилично. Потому-то тебя и решили освободить на полгода раньше срока. Да-да, Фрэнк, я в курсе, что тебе это прекрасно известно. Но не забывай, я ведь тоже к этому приложил руку. Думаешь, просто было отыскать тебе работу, когда в стране такая ситуация? И все же, как видишь, мы едем в Таунтон. Ты уж только веди себя как следует…

При этих словах бывший заключенный впервые хоть как-то отреагировал. Чуть заметное пожатие плечами свидетельствовало, что он все же хотя бы слушает то, что ему говорят.

У вокзала в Плимуте они передали ключи от фургона другому чиновнику отдела по социальной адаптации бывших заключенных. Тот поздравил Фрэнка Коутса с освобождением, однако молодой человек с темной челкой и не подумал пожать протянутую ему руку. Вместо этого он повернулся к чиновнику спиной и побрел к газетному киоску.

— Ну как, все в порядке, Джордж?

— А черт его знает, — поморщился Поттер. — Он ведет себя как-то не так. Кажется, мог бы показать, что хоть чуточку благодарен.

— Нет, Джордж, ты ей-Богу неисправим. Такой псих, как этот Фрэнк, и понятия не имеет, что такое благодарность.

— Да, но психиатр считает, что теперь у него все в порядке.

— Сомневаюсь. Хотя, кто его знает, по крайней мере пока, вроде, держится в рамках.

В поезде они заняли отдельное купе. Фрэнк Коутс тут же уткнулся в купленный журнал. «Сомнительное чтиво», — отметил про себя сопровождающий. Странное это было зрелище — серьезное лицо в роговых очках, склонившееся над журнальчиком самого низкого пошиба. Ну почему этот Фрэнк не может хотя бы попытаться читать что-то другое? Ведь он же далеко не глупый малый.