Песнь серебра, пламя, подобное ночи - Амели Вэнь Чжао

блеск холодных голубых глаз мага. Элантиец улыбался.

– Теперь я тебя вспомнил, – сказал он на своем длинном, раскатистом языке, который будоражил воспоминания о другой комнате для допросов с длинным столом, где Цзэнь побывал двенадцать циклов назад. – Ты тот мальчишка с демонической связью, которого мы поймали в первый год Завоевания. Это ты рассказал мне, что демонов можно заставить кому-то служить.

Цзэнь, пошатываясь, двинулся вперед. Его разум наполнился вспышками голода и жажды крови, но они принадлежали не ему, а демону.

С гортанным рычанием и налитыми кровью глазами он, окруженный клубами черного дыма, бросился вперед. Вспышка металла и медный свет поднялись навстречу тьме. Цзэнь со знакомым чувством ужаса наблюдал, как дым его демона был подавлен ярким, как солнце, щитом. Он чувствовал слабые всплески боли там, где ци демона касалась металла.

В темноте раздался смех Эрасциуса.

– Двенадцать циклов назад ты многому научил меня, в том числе тому, как подчинять демоническую силу. Если бы я узнал тебя раньше, солдаты в камере и пленники были бы живы.

Гнев вспыхнул внутри Цзэня обжигающе-белым пламенем. Его демон зарычал. Он сгруппировался в более густую массу теней – нечто четвероногое размером с верблюда. Эту же форму он принял в тот день, когда связал свои силы с Цзэнем. Пока демон расхаживал перед золотым щитом Эрасциуса, его глаза сверкали алым.

– Ты не можешь его контролировать, верно? – в мягком голосе Эрасциуса звучало восхищение. – Ты так боялся потерять контроль, что всю жизнь позволял ему дремать внутри тебя. – Зубы элантийца сверкнули, когда он улыбнулся, наклонившись так, что тени и свет разделили его лицо пополам. – Будь у меня столько силы, я бы не тратил свое время на попытки подавить ее. На твоем месте я бы овладел ею. Но именно с этим ты и не справляешься. Мои коллеги сочли бы, что всему виной низшая природа вашей расы, но у меня есть другое объяснение. Я думаю, что цивилизацию Хин разрушил принцип равновесия, который вы так чтите. Чжун Юн Чжи Дао – «Учение о среднем». Я прочитал ваши классические трактаты, изучил вашу философию, так что могу сказать вот что: если вы так и будете придерживаться пути между двумя крайностями, в конечном итоге останетесь ни с чем.

Затем маг скользнул в тень, и демон снова взял верх над разумом Цзэня.

– Он жив. – Сбивчивые, резкие слова царапали горло Цзэня, когда он произносил их. – Эрасциус жив.

Лань побледнела.

– Но как? – прошептала она.

– Когда элантийцы взяли меня в плен и… изучали, он был там. Тогда же он научился сражаться с демонами. – Цзэнь прикоснулся пальцем к своей груди в том месте, где демон залечил ножевую рану. – Но он не знал о печати, которую Дэцзы наложил на… моего демона. Не знал, что его силы будут дремать, пока моя жизнь не окажется под угрозой. Эрасциус не понимал, что попытка убить меня спасает мне жизнь.

«Но какой ценой?» – прошептал голос в его сознании. Цзэнь подумал о хинских пленниках, лежащих в подземельях, о том, как их кровь окрасила Ночной Огонь, об их душах, которые поглотил демон.

Возник новый вопрос. Будь у него полная власть над своим демоном, смог бы он тогда уничтожить элантийскую крепость и спасти пленников?

Он все еще мог слышать злорадный смех мага в темноте.

На твоем месте я бы овладел ею.

Цзэнь подскочил на ноги, осознавая, как сильно болят его кости. Его ци мерцала, как пепел от огня, который погас, как только закончилась его сделка с демоном. Независимо от того, как сильно он хотел это отрицать, ци демонического ядра придавала силы его ядру на протяжении всех циклов их совместного существования. То, как быстро он прогрессировал по сравнению с остальными учениками школы, не было простым совпадением. Сила демона, даже скованного печатью, неизбежно усиливала практика.

Цзэнь осмотрелся. Он узнал великую реку Свернувшегося в кольцо дракона или Бесконечную Синеву, как называл ее его народ. Она брала начало от ледяных гор Северных степей и петляла через Низменности Шу вплоть до Центральных равнин. Ее воды отличались бледным аквамариновым цветом из-за минералов, содержащихся в растаявшем льду. Цзэнь следовал по ее течению, пока река не превратилась в голубую полоску, вьющуюся к горным хребтам вдалеке.

Он привел Лань сюда с помощью печати Врат. После того как Тот, Чьи Глаза Налиты Кровью разгромил крепость, его власть над разумом Цзэня начала исчезать. Сделка, привязывающая демоническое ядро к его разуму, распалась. Собрав последние силы, Цзэнь создал печать Врат, что вела в место, которое практик инстинктивно считал безопасным. Эта река лежала в нескольких часах пути от гор Юэлу, среди которых скрывался Край Небес. Цзэнь помнил, как в первые циклы своего пребывания на Краю Небес бежал вниз по девятьсот девяносто девяти ступеням и сквозь ночь – к реке, которая соединяла его с родиной на севере. С родиной, которой больше не существовало.

На твоем месте я бы овладел ею.

Если бы его отец научился овладевать демоническими практиками вместо того, чтобы избегать их, выжил бы его народ? Цзэнь все еще помнил поджигающую его дом армию с развевающимися знаменами Светящегося Императора-Дракона. Какими далекими они казались сначала – блеск чешуи, вьющейся по плоским, замерзшим равнинам Северных степей. В единообразии этой армии, выполненной в красном и золотом цветах, присутствовала ужасающая красота.

Золотой, за огонь и разрушения, которые они сотворили.

Красный, за пролитую ими кровь.

И вот один цикл спустя Тяньцзин, Небесная столица, полыхала в огне. Пламя пожирало остроконечные, покрытые серой черепицей крыши. Огонь, выпущенный прямо из рук бледнокожих монстров, что носили на руках металлические браслеты серебристого и синего цветов.

Серебристый, как металл, которым они владели.

Синий, как небеса, которыми они правили.

Цзэнь закрыл глаза, но образы отпечатались в его сознании. Все это разрушение, вся эта смерть… случились, потому что он был недостаточно сильным. Потому что его учили бояться силы, а не командовать ей.

– Цзэнь. – Голос Лань звучал как будто издалека. Когда он открыл глаза, девушка стояла перед ним, очерченная на фоне занимающегося рассвета. – Нам лучше начать двигаться. Если Эрасциус все еще жив, не означает ли это, что его отслеживающее заклинание все еще в моей руке? Он все еще может нас найти.

Внимание Цзэня обострилось.

– Могу я взглянуть?

Она протянула ему руку. Каким-то образом металл распространился до ее локтя, выступая пузырями на коже.

Цзэнь осторожно прижал пальцы к металлическому заклинанию. Лань поморщилась. Мысленно он уже составлял печать, способную блокировать это, но когда потянулся к нитям