Дура LEX - Борис Палант

— Вы знаете, Марк мне не поручал вам звонить.

— Мне тоже вам пятьсот наличными притащить, чтобы свои документы забрать? А ну-ка, давай, скотина, наши документы немедленно. Сучка ты последняя, и хозяин твой говнюк был. Тебе и твоему бессовестному хозяину-любовнику было насрать на мое дело. Теперь из-за вас меня из Америки выгнать могут. Мои слезы и слезы моих детей для тебя ничто. Ничего, на том свете Лифшиц за все ответит, уже, скотина, отвечает. А ты, сучка, деньги с нас кровные тянешь? Мы тут вкалываем, руки химией прожигаем, говно за твоими родителями выносим, жопы им подмываем, чтобы ты последние гроши с нас тянула?

Верка рванула на себя папку со своими документами, потянулась через стойку и схватила Зинкину папку. Залившаяся краской Леночка стояла молча. В приемной было много людей, которые слышали, не могли не слышать, что кричала Верка. Леночка поняла, что больше не соберет ни цента посмертной адвокатской пошлины.

— Берите свои папки, — выдавила она, — и уходите быстрее.

— Я еще с тебя, сука, деньги сниму, — пообещала Верка, уже открыв дверь. — Ты мне еще заплатишь и за себя, и за своего любовника. Видно, столько вы вдвоем натрахали людей, что прибрал его Бог, когда он с тобой трахался, шлюха поганая.

Зинка и Верка вышли на улицу. Двое нелегалов нагнали их и поблагодарили Верку: она им сэкономила по семьсот долларов на брата.

— Ну, куда теперь? — спросила Зинка. — К такому же ворюге бессовестному или к Аскольду?

— К Аскольду. Аскольд хоть и дерет, зато не забывает об интервью сообщать. Надоели мне все эти иммигрантские специалисты. Честно говоря, и пломбы они ставят говенные, и стригут херово, как в украинской деревне, все у них через жопу. Пошли к Аскольду, все говорят, что он хоть и иммигрант, но не похож на других.

— Ты позвони ему, назначь встречу, а я пошла к своим старикам мыть-стирать-готовить.

— Какие тебе хоть старики-то попались?

— Ты знаешь, нормальные. Я бы хотела, чтобы такая старость была и у моих родителей, да и у меня тоже. Здесь мне за это платит штат Нью-Йорк, а там кто за это платить будет? Украина, что ли? Нет, Верка, ходить нам там с грязными жопами.

— Не ходить, а лежать, Зинка.

* * *

— Со спины разделывай — так легче избавиться от костей, — посвящала Римма Зинку в секреты готовки гефилте фиш. — Начиняй поплотнее, поплотнее! А теперь бочка смажь хреном и в кастрюльку ее.

Йося сидел в гостиной и глотал слюни. Из кухни шел такой вкусный запах, что он с трудом мог сосредоточиться на радиопередаче «Викторина», которую очень любил.

— Сталин, Черчилль и Рузвельт встречались: а) в Сочи, б) в Ялте, в) в Мацесте. Тридцать секунд на ответ, — хорошо поставленным голосом произнес ведущий.

Тик-так, тик-так, тик-так, — начал отстукивать секундомер.

— Повторите вопрос, — попросил позвонивший на радиостанцию иммигрант.

Ведущий начал повторять вопрос, а Йося завопил:

— В Ялте! В Ялте они встречались! Ты еще спроси, кто такие Черчилль и Рузвельт, дегенерат!

— В Сочи, — решительно объявил слушатель.

— А вот и неправильно! — сказал ведущий. — Сталин, Черчилль и Рузвельт встречались в Ялте. Увы, вам не достанется бутылочка замечательного вина «Мукузани», которую мы сегодня разыгрываем.

— Это он помнит, — сказала Римма, — а вот штаны застегнуть не помнит. Можешь его любую химическую формулу спросить — сразу скажет, а как мою мать звали, никогда не вспомнит. А ведь он любил мою мать, царство ей небесное.

— А кем Йося работал? — спросила Зинка.

— Химию преподавал в институте, доцентом был. Сюда приехал уже в пенсионном возрасте, ни дня не проработал. Господи, благослови Америку, ничего мы тут не заслужили, а все получили — и пенсию, и медицину бесплатную. А Йосин двоюродный брат Яков, он тоже доцентом был, остался в Одессе. Что он имеет? Что мы пошлем, то он и имеет.

Зинка накрыла на стол, вытащила из духовки рыбу.

— А это мы будем есть? — спросил Йося.

— Что ты имеешь в виду — «это»? — спросила Римма.

— Ну, это, забыл, вкусное такое. Мне после него хорошо было.

— Йося, тебе после всего неплохо, — сказала Римма. — Ты когда вспомнишь, скажешь. А сейчас к столу.

Йося сделал попытку встать с кресла, но не смог. Зинка подбежала к нему, наклонилась, подставила плечо. Йося оперся на ее плечо, и рука его тут же соскользнула на Зинкину грудь.

— Ты моя жена, — невинно сказал Йося, глядя на Зинку.

— Какая она тебе жена, старый йолт, — незло сказала Римма. — Давай вставай, хватит притворяться. А то настоящая жена сейчас тебе покажет.

Йося довольно быстро поднялся с кресла и зашаркал к столу. Зинка рассмеялась и села между ним и Риммой.

Гефилте фиш была такая вкусная, что и говорить за едой не хотелось. После рыбы Зинка подала компот из сухофруктов. В компоте были сливы, абрикосы и, конечно, изюм.

Наевшись и напившись, Йося заснул прямо за столом. Зинка встала, чтобы убрать со стола, но Римма сказала:

— Не торопись, Зина, успеем убрать. Давай посидим полчаса, поговорим. Когда ты приехала в Америку и откуда?

Зинка не стала рассказывать всю свою историю. Сказала только, что она из Ивано-Франковска, приехала около года назад, подала на политическое убежище и что интервью состоится через два-три месяца. Подумав, добавила, что муж ушел из семьи.

— А кто твои родители?

— Папа кузнец, а мама была воспитательницей в детском садике. У меня две девочки, старшая, Юля, на скрипке играет.

— Еврейская профессия, — вдруг проснулся Йося.

— Батюшки, а он, оказывается, и не спит! — всплеснула руками Римма. — Да, с тобой не посекретничаешь. Зина, мы с Йосей будем молиться, чтобы у тебя все было хорошо и чтобы девочки твои приехали к тебе в Америку. Принеси нам их фотографии, мы их повесим на стене.

— Спасибо, Риммочка, — сказала Зинка и поцеловала Римму в щеку.

— И меня, — снова проснулся Йося.

— Йося, по-моему, я сильно ошибалась насчет тебя всю свою жизнь, — сказала Римма. — Но поздно об этом говорить. Пошли в спальню, подремлем.

Вскоре Йося заснул, а через несколько минут после него заснула и Римма. Они лежали на просторной кровати, руками касаясь друг друга. Зинка накрыла Йосю пледом и села неподалеку от кровати на стул. На тумбочках по обеим сторонам кровати стояли фотографии Йоси и Риммы в молодости. На одной была надпись «Гудаута, 1956 год». В свое время Йося и Римма совершили круиз на теплоходе «Победа» — об этом свидетельствовала черно-белая фотография, где они стояли на трапе на фоне спасательного круга с надписью «Победа». На Йосе — брюки с очень широкими штанинами, а Римма в легком платье с рукавами по локоть, на ногах босоножки. Фотографии детей — сына Валентина и дочери Ривы — помещались на трюмо напротив кровати. Со слов Риммы Зинка знала, что Рива с семьей живет в Чикаго, а Валентина его фирма послала в Германию.

— Вся фирма на нем держится, — сказала Римма. — Там на нем держался завод «Прибор», а здесь просто вся его фирма. Они ему положили сто тысяч в год и все бенефиты, лишь бы он от них не уходил.

Зинка подумала, что странно устроена жизнь в Америке, — дети не должны содержать родителей. Почему за все платит штат, когда у них сын и дочь вполне устроены? Вот и платили бы они мне за то, что я с ними сижу. Да и взять отца с матерью могли бы к себе в дом — вон какой у Ривы дом на фотографии. И бассейн, и подвал оборудованный с биллиардом, и двор большой. Что, одну спаленку для родителей выделить жалко?

* * *

Офис Аскольда был похож на музей. В приемной старинная мебель, на ампирном столике — бронзовая лампа с диковинным слюдяным абажуром с нарисованными на нем журавлями и ирисами. На стенах в резных рамах висели картины со сценами охоты. Посередине низкий прямоугольный столик, на котором стояли бронзовые черепашки, собачки, кошки, сова, и рядом еще — круглый кофейный столик. Неяркий свет, тишина: все в этом офисе настраивало на серьезную работу. Кроме Зинки и Верки, в приемной никого не было.

Секретаршу Аскольда — на вид ей было лет сорок пять — звали Инга. Одета она была просто и с большим вкусом.

— С чем вы предпочитаете кофе? — спросила она Верку и Зинку. У нее был легкий акцент. — Сливки, сахар?

Зинка и Верка засмущались и отказались от кофе.

— Может быть, содовой или минеральной воды?

— Да, водички можно, — сказала Верка.

Когда Инга пошла за водой, Верка прошептала:

— Да, с такой секретаршей Аскольд должен брать большие бабки. Вряд ли он ее трахает, как Лифшиц эту сучку Леночку.

— А ты видела когда-нибудь Аскольда? — спросила шепотом Зинка.

— Только по телевизору, он выступал в какой-то передаче.

— Смотри, мы ему еще ничего не заплатили, а он нас уже кофе угощает.

Вернулась Инга и поставила на столик две бутылочки с водой «Перье» и два небольших стакана. Верка посмотрела на часы — без пяти два. Встреча была назначена на два. Верка налила воды себе и Зинке. Было так тихо, что шипение «Перье» в стакане казалось неуместно громким.