Семь лет между нами - Эшли Постон

поделить стоимость?

Передо мной расстилалось будущее — я вернулась в город, где мне предстояло найти работу, карьеру, определиться с жизнью… А всё, о чём я могла думать — это Квинтэссенциальный европейский путеводитель, логотип с кувалдой и идея, которая начала зарождаться в голове.

Он рассказывал о квартире, которую собирался снимать с двумя друзьями, о том, как рад, что остаётся в городе. А потом спросил:

— А ты?

Я не помнила его лица, только рваные джинсы и простую белую футболку, но весь тот день был в тумане. За последние месяцы я встретила столько новых людей, что их лица сливались в одно.

Даже те, кто изменил мою жизнь.

— Думаю, я хочу работать с книгами, — сказала я, удивив саму себя. — Это странно? — добавила я, смущённо рассмеявшись. — Я же понятия не имею, как устроено издательство! Наверное, я сошла с ума.

И он улыбнулся.

Если хорошенько вспомнить, я почти могла разглядеть его лицо. Чуть кривоватая улыбка. Добрые глаза.

— Не думаю, — ответил он. — Думаю, у тебя получится.

Именно эта мысль заставила меня через пару недель подать резюме во все издательства, куда только можно было. На все должности, которым хоть как-то соответствовала.

Мне просто нужно было попасть внутрь.

Мне просто нужен был шанс.

И вот я оказалась на предварительном собеседовании в конференц-зале Strauss & Adder, напротив женщины, такой уверенной, такой яркой, что она словно была создана для красной помады и туфель с леопардовым принтом. И в тот момент я поняла, что хочу быть такой же.

Хочу быть именно такой. Человеком, у которого всё под контролем. Успешной. Человеком, который знает, кто он.

Но в попытках стать Рондой я никогда не задумывалась, какие части себя пришлось обрезать.

Как и Джеймсу, наверное.

Мы выросли и изменились. По-разному.

Я остановилась перед дверью квартиры B4. Моей квартиры. Вытащила ключи из сумки и повернула замок. Открыла дверь… и сердце глухо ударилось в рёбра.

Вот оно, то чувство. Такое лёгкое, словно мираж. Как будто время коснулось кожи, когда я перешагнула порог и шагнула в прошлое.

В квартире было темно, только золотистый свет закатного солнца струился сквозь окна в гостиной. Мать и Ублюдок лениво вылизывали себя на подоконнике возле кондиционера. Всё было аккуратно: пледы сложены, подушки взбиты. Одеяла были не моими. А кресло-трон моей тёти стояло в углу.

Квартира снова вернула меня обратно.

Я быстро проверила дату на телефоне. Семь лет назад мы вернулись бы сегодня. Я уже пропустила его?

Но когда я вошла на кухню, он сидел за столом. В рваных джинсах и белой футболке, у которой было растянуто горло. И вдруг образ того парня из такси всплыл в памяти.

Когда он уйдёт, я встречу его снаружи на тротуаре. Сяду с ним в такси. И от этого осознания сдавило грудь — мы столько раз пересекались, как корабли в ночи.

Он поднял голову и в его серых глазах вспыхнуло узнавание.

— Лимон…

Моё тело отреагировало быстрее, чем сознание, и я бросилась к нему. Он притянул меня к себе, прижимая лицо к моему животу.

— Ты настоящая? — пробормотал он, потому что в последний раз, когда он меня видел, я буквально исчезла у него на глазах. Каждый раз, возвращаясь в квартиру, я надеялась, что она снова перенесёт меня назад, чтобы я могла всё объяснить. Но этого так и не случалось.

Я провела пальцами по его волосам. Запомнила, какие они мягкие, как его каштановые кудри обвивали мои кончики пальцев.

— Да, — прошептала я. — И прости. Прости, что не сказала тебе.

Он немного отстранился, всматриваясь в моё лицо своими светлыми, такими красивыми глазами.

— Ты призрак?

Я рассмеялась, чувствуя облегчение. Потому что да, и нет. Всё было сложно. Но теперь я знала, что это за чувство — тёплое, поднимающее меня вверх, и поцеловала его.

— Я хочу рассказать тебе историю, — сказала я. — О волшебной квартире. Ты, может, сначала мне не поверишь, но я обещаю — это правда.

И я рассказала ему странную историю. О месте между местами, которое размывалось, словно акварель. О месте, у которого, казалось, был свой разум. Я рассказывала только волшебные моменты, те, что прилипали к костям, как горячий суп зимой.

Я рассказала ему о своей тёте и женщине, которую она любила через время. О её страхе, что всё хорошее рано или поздно испортится. И о её племяннице, которая так боялась чего-то хорошего, что выбрала безопасное. Которая отрезала от себя куски, чтобы стать тем человеком, которым, как ей казалось, она должна быть.

— Пока не встретила кого-то в этой странной, но прекрасной квартире, кто заставил её захотеть немного больше.

— Он, должно быть, был очень важен для неё, — мягко ответил он.

Я провела пальцами по его лицу, запоминая изгибы бровей, линию челюсти.

— Он важен, — прошептала я.

И он поцеловал меня — долго, смакуя, будто я была его любимым вкусом.

Мне хотелось зарыться в его прикосновения, никогда не выходить наружу. Но что-то внутри тянуло меня обратно, в настоящее, туда, где мне было место.

— Но почему семь? — спросил он после паузы, нахмурив брови. — Почему семь лет?

— А почему нет? Это счастливое число. Или… — добавила я с улыбкой, — может, это количество радуг, которые ты увидишь. Или количество рейсов, которые ты пропустишь. Или количество лимонных пирогов, которые ты спалишь.

Я начала отстраняться, но он обхватил меня за талию и притянул обратно.

— Мне не придётся ждать ничего, если я никогда тебя не отпущу, — сказал он серьёзно, крепко сжимая мои ладони. — Мы можем остаться здесь. Навсегда.

Какое прекрасное желание.

— Ты знаешь, что не можем, — мягко ответила я. — Но ты найдёшь меня в будущем.

Его взгляд стал твёрдым.

— Я могу найти тебя сейчас. Сегодня. Буду искать повсюду. Я…

— Я бы не была собой, Айван.

Семь лет назад я была бы для него ужасным выбором. Двадцатидвухлетняя, только что пережившая первое по-настоящему разбитое сердце, проведшая лето с тётей, целующая незнакомцев в тёмных барах.

Тогда любовь не была чем-то, чего я искала. Это было что-то, что я создавала раз за разом, чтобы забыть того, кто разбил мне сердце.

Я уже почти не помнила его имени — Эван или Уэсли, представитель среднего класса из пригорода, водящий экологичную машину и мечтающий о юридической школе.

Семь лет назад я была совершенно другим человеком. Примеряла разные роли, чтобы понять, в какой мне комфортно жить.

Семь лет назад он был парнем с блестящими глазами, посудомойщиком с мылом под ногтями, в растянутых