Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека - Я. А. Мильнер-Иринин

себе, быть может, в этом ясный отчет, люди смутно сознавали, что свобода человеческой личности возможна лишь на основе общественной собственности. И в самом деле, разве в первых христианских общинах и им, как можно думать, непосредственно предшествовавших ессейских общинах в Иудее общность имущества не составляла краеугольного камня? И разве давали себя растерзать диким зверям первые христианки не ради Учителя, призвавшего всех, кто хотел следовать за ним, продать свое имущество и деньги раздать бедным?

Невозможно без волнения читать свидетельства древних о ессеях, вероятных предшественниках первых христиан, – именно об их отношении к собственности. Вот свидетельство Иосифа Флавия. Говоря о есееях, которые выделяются среди своих соплеменников иудеев стремлением к благочестию и «своей привязанностью друг к другу», он писал в своей знаменитой «Иудейской войне»: «Они презирают богатство, и поразительна их общность имущества. Среди них нет никого выделяющегося своим имуществом, ибо существует закон, что вступающие в общину передают свое имущество в общественную собственность секты. <…> Имущество каждого смешивается с имуществом других, и, словно у братьев, у всех одно общее имущество» (Иосиф Флавий. Иудейская война, II, 8, 2–13, § 122 // Тексты Кумрана. М.: Наука, 1971. Вып. I. С. 351). О том же свидетельствует Ипполит: «Они презирают богатство и не уклоняются от помощи нуждающимся, но никто из них не превосходит богатством другого. Ибо у них существует закон, что принимаемый в секту продает свое имущество и вносит (деньги) в общее пользование» (Ипполит. Опровержение всех ересей, IX, 19 // Тексты Кумрана. М.: Наука, 1971. Вып. I. С. 369).

Наконец, представляет несомненный интерес и сообщение Филона Александрийского. Говоря о тех же ессеях, «которые стремились к трудовой жизни и вели ее, превзойдя (других людей) во всем или – чтобы не преувеличивать – в большинстве областей», он продолжает: «Они не пользуются услугами рабов, считая вообще, что обладание слугами противоречит природе, создавшей всех свободными. Ведь несправедливость и жадность некоторых людей, стремящихся установить неравенство – источник (всех) бедствий, – предоставили власть самым сильным над самыми слабыми» (Филон Александрийский. О созерцательной жизни, 1, 70 // Тексты Кумрана. М.: Наука, 1971. Вып. I. С. 376, 381–382).

Здесь мы ясно видим, что в глазах трудящихся людей свобода и равенство неразрывно связывались с принципами общественной собственности и труда. Среди бесценных рукописей, которыми ознаменовались находки в районе Мертвого моря едва ли не центральное место, во всяком случае, одно из центральных мест занимает устав ессейской общины под названием: «Устав для всего общества Израиля в конечные дни». И в этом уставе, конечно же, центральное место занимали два краеугольных требования: общность имущества и обязательность труда. «Одной из характерных особенностей этого объединения, – пишут авторы книги об этих находках С. И. Ковалев и М. М. Кубланов, – является общность имущества. Желающий быть членом общества, после того, как он в течение двух лет пройдет испытания, должен передать все, без утайки, имущество в собственность общины. <…> Другим требованием “Устава” было требование безусловного участия каждого члена общины в труде. При этом плоды труда каждого шли в общий котел. Это обстоятельство представляет большой интерес. “Само требование личного труда, – замечает по этому поводу один из советских исследователей, К. Старкова, – должно считаться знаменательным для той эпохи, когда труд был отличительным признаком раба и неимущего”» (Ковалев С. И., М. М. Кубланов Находки в Иудейской пустыне: Открытия в районе Мертвого моря и вопросы происхождения христианства. М.: Госполитиздат, 1960. С. 32–33).

И не только в древности, но и в последующие времена наиболее последовательные участники и участницы революционных движений отдавали себе более или менее ясный (стало быть, и более или менее смутный) отчет в том, что торжество справедливости на Земле невозможно без ниспровержения частной собственности и установления общественной собственности. В самом деле, если бы спросили Софью Перовскую, во имя чего она, вразрез со своей нежной и доброй женской натурой, пошла на убийство царя, то не ответила ли бы она, что пошла на такое во имя ликвидации всех форм эксплуатации труда и угнетения человека человеком, – единственно ради установления справедливого общественного устройства, – всеми народовольцами мыслившегося не иначе как социалистическим общественным устройством, о чем свидетельствует хотя бы знаменитый «Царь-голод» Алексея Николаевича Баха. Конечно, в этом деле они связывали все свои надежды с разночинной революционной интеллигенцией и, в лучшем случае, с революционными возможностями крестьянства, но в этом уже сказалась их историческая ограниченность, помешавшая им увидеть в возникавшем уже и в России рабочем классе ведущую силу социальный революции. Короче говоря, нравственность и революционность – синонимы и как та, так и другая подсказывали единственное возможное основание для справедливого общественного устройства – это общественная собственность на средства производства. Но ясное и четкое понимание путей и методов общественного переустройства из всех женщин-революционерок было присуще единственно коммунисткам, ибо только марксизм- ленинизм подвел научную основу под этот этический, диктуемый совестью, идеал человека – социализм и коммунизм. И только героини Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны в СССР, а также героини Великой Отечественной войны и знаменитых советских пятилеток, только героини рабочего и коммунистического движения, а также и социалистического и коммунистического строительства в нашей стране и за ее рубежами, – с исчерпывающей ясностью отдают себе отчет в том, что справедливость и коммунизм – синонимы, как синонимы – нравственность и революционность, что единственно только этический принцип общественной собственности на средства производства гарантирует от социального неравенства, так оскорбляющего и ранящего нравственное чувство справедливости в человеке вообще и в женщине как человеке в особенности. Только они исчерпывающе понимают, что эта великая цель может быть достигнута лишь путем освобождения труда, путем марксистско-ленинского просвещения и организации того класса, рабочего класса, который самой историей призван возглавить борьбу за претворение этого нравственного идеала в жизнь. Именно за это, за рабочее дело, сознательно и с радостной готовностью отдали свои жизни герои и героини ленинской Коммунистической партии и Ленинского Комсомола, герои и героини великого и многонационального советского народа.

Мы уже говорили о том, что нравственная поддержка со стороны женщины, ее одобрение, не раз служила к росту революционера-мужчины. Благословение любимой, неотступные думы о ней, ее глубокий взгляд и нежная улыбка, весь ее милый, до боли близкий и бесконечно родной образ, не раз спасали профессионального революционера в долгие дни заточения, неудач и уныния, во время самых жестоких пыток и издевательств со стороны классовых врагов, как являлись и лучшей наградой в случае успеха. Я не говорю уже о том, что перед сознанием революционера, каким бы суровым ни сделала его полная тревог и треволнений работа, в