История Франции - Марк Ферро

на французов. А Версаль так и остался безучастным.

Англичане пошли также на одну меру, еще сильнее разозлившую французов: после захвата Акадии они устроили «большой беспорядок», т. е. рассредоточили французское население, отправив 6 тысяч человек из 10 тысяч в Новую Англию и другие британские колонии региона.

К тому времени, когда во время Семилетней войны (1756–1763) англичане возобновили военные операции в Америке, они уже располагали мощнейшим флотом, число кораблей которого выросло с 60 до 158. И в скором времени им удалось завладеть 300 французскими судами. Французский королевский флот оказался не способен оказать хоть какую-нибудь помощь своим колонистам в Канаде, которые по численности и так уступали англичанам. Благодаря военному таланту маркиза де Монкальма французы на какое-то время все же сумели отсрочить победу англичан. В решающей битве за Квебек погибают оба военачальника — и англичанин Джеймс Вольф, руководящий штурмом города, и его визави маркиз де Монкальм, обороняющий колонию. Всё же англичане берут Квебек. В конце концов маркиз де Водрейль, губернатор Монреаля, окруженный армией английских колонистов, вынужден сдать город в 1760 г.

По Парижскому мирному договору 1763 г. правительство Людовика XV, которому хватало забот в Европе, отказалось от своих заокеанских владений: Канада перешла к Англии, а Луизиану англичане передали своей союзнице Испании. Из всех своих огромных американских территорий Франция сохранила лишь острова в Карибском море, предпочтя их канадским владениям.

Оценивая эти события с позиций сегодняшнего дня, мы можем сказать, что 1763-й стал годом распада французской колониальной империи.

Но в то время французы считали иначе, поскольку тогда самым важным казалось то, что Франции удалось сохранить за собой Антильские острова. Кроме того, королевские министры считали, что присутствие Франции в Канаде можно возобновить: соответствующие попытки предпринимали Шуазёль и один из его преемников — граф де Верженн.

Однако с началом Войны за независимость в Северной Америке (1775) сложилась парадоксальная ситуация: союзником колонистов, которые тогда еще под британским флагом разбили французов в Семилетней войне, стал Версаль, стремившийся теперь взять реванш у Англии. Разумеется, в этой сложной ситуации французские поселенцы Канады старались держаться в стороне.

Угроза нависла и над французскими колониями второго типа: это были земли, приносившие экономическую прибыль, в том числе — острова, где выращивался сахарный тростник. Они приносили внушительный доход, причем наиболее процветающими эти французские колонии стали после того, как Франция утратила владения в Канаде и в Индии (1763–1789). Однако после 1800 г. восстания чернокожих рабов, отмена рабства и работорговли поставили под угрозу будущее этих колоний. А когда Туссен-Лувертюр провозгласил независимость Гаити, в Париже и Лондоне стали подумывать о том, не лучше ли предоставить этим колониям независимость, а затем наладить с ними выгодную торговлю.

1715–1789 ГОДЫ: КРИЗИС СОЗНАНИЯ ПО-ФРАНЦУЗСКИ

До середины XVIII в. злоупотребления монархической власти и несправедливость общественного устройства объясняли нарушением основополагающих принципов работы государства. Но позже эти же самые принципы стали подвергаться критике с позиций теории разумности. Именно тогда и родилась та идеология, которая требовалась революционерам. Накануне 1917 г. Ленин полагал, что «без революционной теории не может быть и революционного движения». Он также писал, что для возникновения революции революционеры совсем не обязательны, достаточно иметь деятельных руководителей, способных создать революционную ситуацию. Конечно же, Ленин говорил о своей эпохе, но это суждение можно в полной мере отнести и к Французской революции, в основе которой действительно лежала идеология, при том что создатели ее — Монтескьё, Вольтер и др. — революционерами не являлись.

Вместе с монархией критике подверглась Церковь: на нее обрушились янсенисты монастыря Пор-Руаяль, пришедшие, если можно так сказать, на смену протестантам XVII столетия. Недаром янсенизм называли «перекипевшим кальвинизмом». Янсенисты требовали соблюдения аскезы и критиковали учение иезуитов о том, что «действенная благодать», доступная каждому христианину, является достаточной помощью для его успешных действий.

В монастыре Пор-Руаяль, ставшем оплотом янсенизма, приверженцы этого течения не только проводили в жизнь принцип христианского смирения, но и создавали независимое от официальной Церкви учение, что и привлекало к ним интеллектуальную элиту. Иезуиты, добившиеся в 1656 г. от папы осуждения янсенистского учения о благодати, заручились поддержкой Ришельё и — позже — Мазарини, обеспокоенных чрезмерной независимостью суждений ученых мужей из Пор-Руаяля. В особенности их беспокоил Жан Дювержье де Оранн, настоятель аббатства Сен-Сиран, «более опасный, чем шесть армий». Тогда же были преданы огню «Письма к провинциалу» Блеза Паскаля. Преследуемые Людовиком XIV, янсенисты были снова осуждены папской буллой Unigenitus (1713).

Значение дела янсенистов

Эта борьба имела далеко идущие последствия.

Действительно, идеи янсенистов, противопоставивших религию аристократическому идеализму, способствовали развенчанию средневековых идеалов. Рыцарский идеализм, поставивший во главу угла понятие дворянской чести, стал отступлением от принципов христианства. Честолюбие и христианское милосердие сумели ужиться благодаря примиряющей позиции Церкви. Между двумя крайностями — вожделением и святостью — существовала некая неопределенная область…

Эта связь христианства с аристократическим идеализмом нашла отражение в творчестве Корнеля, воспевшего красоту человеческих поступков. Благородство его персонажей, их стоицизм вызывали протест у янсенистов, выступавших против прославления независимости человека, его свободы, его стремления к возвышенному: янсенисты остерегались этих проявлений. После Паскаля Франсуа Ларошфуко также способствовал развенчанию героизма, написав свои «Максимы».

Все янсенисты — представители семьи Арно, Паскаль, Дома — принадлежали к высшей буржуазии. «Дворяне шпаги называют нас людьми, закопавшимися в чернилах; но следовало бы называть нас людьми, имеющими голову, в то время как их — людьми, имеющими силу», — писал Дома, являвшийся членом парламента и юристом. Таким образом, янсенисты опровергли традиционную мораль, которая оправдывала их неравенство в сравнении с аристократией.

Янсенизм действительно представлял собой политическое движение, приверженцы которого хотя и терпели поражения, но сумели утвердить определенную независимость сознания человека, следующего моральным нормам, что янсенисты называли принципом разумности, т. е.