Червь-4 - Антон Лагутин

нос, губы и подбородок надвое. Здесь шансов нет никаких. Он даже инвалидом не останется. Всё, его песенка спета, записан диск, который никто не услышит.

Противное чавканье раздалось, когда я дернул меч на себя. В ту же секунду изуродованное лицо «труперса» скрылось под густой смесью крови и гноя, обильно хлынувшей из расщелины. Его тело больше не дрожало. Он умер бесславно, но смог отвлечь меня! Отвлечь от очень важного дела!

За мной стоял человек, с которым я сильно жажду встречи.

Я обернулся. На поляне, заливаемой голубым светом луны, стоял он. На меня он не обращал внимания, он был занят другим. Как и все мы, он сражался. Бился с волком. Ловко отражал атаки, размахивая мечом. Альфа — вожак волчьей стаи, отчаянно прыгал на него. Раскрывал широко пасть и изо всех отрывался от земли. Взмывал в воздух на пару метров и обрушивался на него, целясь точно в шею. Но всё безрезультатно.

Надо… попробовать…

Может, я смогу всё это остановить? Если и нет, то хотя бы попробую спасти пару жизней!

— Дрюня!

Имя друга утопает в вопле появившегося сбоку «труперса». Успеваю шагнуть назад. Режущий свист. Стальное лезвие пронеслось возле носа и рассекло воздух до самого живота. Уродец сильно расстроился из-за промаха. Зарычал. Поднял глаза на меня, и тут же обомлел.

Я крутанулся вокруг своей оси и ушёл ему за спину. Удар. Теперь мой меч издал режущий свист — и тоже рубанул воздух.

ТВАРЬ! Увернулся! Но я успеваю пнуть его ботинком в зад, и оттолкнуть от себя подальше. Надеялся, что он рухнет на землю. Облом! «Труперс» пошатнулся, но устоял. Зарычал, моргая лунными глазами. И бросился на меня.

Вкапываю подошву правого ботинка в рыхлую землю и вскидываю перед собой меч. Отбиваю рубящий удар. Увожу стальной меч противника, заляпанный людской кровью в сторону. Есть всего секунда, чтобы достать из нагрудного ремня колбу.

Отскакиваю. В руках прохладное стекло с жидкостью. Бросок.

Твою мать! Промазал!

Колба пролетела совсем рядом с уродливым лицом в гнойной корке и падает за спиной вновь кинувшегося на меня воина.

Я замешкался. Он так громко вопил, что с лёгкостью перекрывал не только вопли бедных салаг, но и мои мысли. Дрожащими пальцами я вновь лезу в нагрудный ремень.

Пусто.

Пусто.

Я вовремя поднял глаза. Рубящий удар. Есть еще силы вскинуть меч. Уродливое лезвие перехватило сталь. Моя правая рука вдруг загудела от нагрузки. Я поставил неудачный блок. Вся мощь вражеского удара прошла невидимой волной через моё тело, вынудив меня упасть на колено.

Дрожащие пальцы вновь кинулись искать стеклянную колбу. Мне даже в голову не пришла мысль — ударить в ответ. Перекатится в бок или рубануть так, чтобы «труперс» пошатнулся. Или отвлёкся.

Моя задача — найти колбу. И я её нахожу. И швыряю в тот момент, когда вражеское лезвие уже летит мне на голову, готовое располовинить моё лицо.

Я успел откинуться назад и швырнуть колбу. Рухнул спиной, и только потом увидел, что лезвие вонзилось в землю прямо между моих ног.

«Труперс» взвыл еще громче. Но не от досады из-за промаха. На его груди быстро разрасталось серое пятно. Гнойная корка заметно разбухла, скорее всего вызывая жжение или зуд на коже. Это выбило уродца из колеи. Он зашатался. Затрясся. Глаза бешено забегали по поляне, но сфокусироваться на мне он не мог.

Я вскочил на ноги. Выставил перед собой меч копьём и прыгнул на «труперса.»

Он замолк в туже секунду. Скорее всего, лезвие моего меча вошло точно в сердце. Заткнувшись, воин попросту обмяк, схлопнулся как гармошка. Свалился на колени, и завалился вперёд, уткнувшись головой мне в колени. Пока мой меч торчал из его груди — его тело висело в воздухе, но стоило мне дёрнуть руку на себя, «труперс» упал на бок, а из огромной раны на жухлую траву хлынули гнойные ручьи.

— Дрюня! — завопил я.

Громкое рык слева. Опять, блядь! Дайте мне проход! Свалите нахер!

Держа над головой меч, очередной залитый кровью «труперс» несся на меня как оголтелый. Я приготовился. Выставил перед лицом меч, упёрся ботинками в землю.

Рёв усилился.

Вдруг свист возле моего уха.

«Труперс» оступился и рухнул замертво на землю прямо у моих ног. Я даже не шелохнулся. Даже руки не поднял. Я лишь опустил глаза. Из поросшей гнойной коркой головы торчала стрела. Прямо из глаза. Вошла прям наполовину. Стрела Рыжей.

— Инга! — крикнула где-то за моей спиной Осси. — Смотри в оба! Я не могу быть твоими глазами на затылке!

И не надо. Мои глаза на месте, и они видят того, кого я давно ищу.

— Дрюня!

Я ору изо всех сил. Кричу на него, пытаюсь достучаться, но всё тщетно. Меня не слышно. Мой голос тонет в шуме разгорающейся битвы. Мой женский голос не в силах перекричать вопли и крики сражающихся.

— Дрюня!

Глава 3

Представьте, как в самый жаркий понедельник вы забились в душный вагон метро, или в вагон электрички, или сумели протиснуться в самый центр тесного автобуса, настолько тесного, что выходящие на остановке люди, ради того, чтобы выпустить выходящих, часто не попадали обратно, оставаясь на остановке. Висящий в воздухе запах утреннего перегара быстро смешивается с ароматом дешёвых женских духов. Смешивается так, что слезятся глаза. У всех. Из жужжащего динамика мужской голос объявляет следующую остановку.

Рывок.

Вы тронулись. И вдруг в самом центре кто-то наваливается на кого-то. Звучит недовольство типа: поаккуратнее, внимательнее, куда прёшь. Полусонный народ быстро изливает своё «плохое настроение» на окружающих. Неделя только началась, а люди уже злые. Назревает конфликт. Дальше всё развивается по классическому сценарию. Первый орёт на второго. Третий пытается их утихомирить. Четвёртый поддерживает третьего, а пятый — вдруг поддерживает первого, того, кто ближе к нему. Так проще. Так удобнее. Второй находит поддержу в тех, кто ближе к нему.

Накала страстей не избежать.

Мужской ор нарастает с каждой секундой. Женские выкрики с просьбой угомониться только всё усугубляют. Отступать никто не собирается.

Спичку уже кинули в пролитый бензин утреннего негатива. Она спокойно летит через всю толпу, нацелившись в самый центр.

Транспорт притормаживает, новый толчок — и всё.

Взрыв.

Даже на скотобойне тише в самый разгар работы.

Потасовка быстро перерастает в драку. Соседская поддержка быстро вливается в суету. В один миг становиться настолько тесно, что внутренние органы готовы полезть наружу из всех дыр. Кулаки летят во все стороны.