Червь-4 - Антон Лагутин

Транспорт наполняется звуками ударов, женским криком и мужским воплем.

Как бы ты не орал — вопящих не перекричать.

Пока ты внутри — ничего не закончится.

Ты — неотъемлемая часть этого сражения. Просьбами конфликт не уладить.

Так и сейчас. Сколько бы я не звал Дрюню — всё без толку. Он меня не слышит. Он сражается за своё пространство, как и все, кто меня окружаю. Надо подойти ближе. Приблизиться на столько, чтобы он увидел меня. Обратил внимание.

Пытаюсь протиснуться вперёд. Ору ему:

— Дрюня!

На поле возле деревни кипит сражение. Слышен лишь мужской визг и мучительные крики. Лязга металла нет; в этой заварушке металл встречает на своём пути лишь плоть. Высушенную. Или покрытую ссохшимся гноем.

Даже на концерте «КИШа» было тише.

Кто-то просит о помощи, и тут же начинает истошно вопить. Я обернулся на крик. Один из наших салаг упал на землю возле деревянного дома. Отталкиваясь ногами и правой рукой, он пытается уползти от смерти. Левая рука отрублена по локоть. «Труперс» шагнул в лужу людской крови, встав над поверженным. Я далеко. Я не смогу ему помочь!

Наш доспех — иллюзия безопасности. Он может спасти, но может и покалечить. Даже не знаю, что лучше: когда острое лезвие меча пронзает тебя насквозь, убивая на месте, или когда вонзается в плотно сплетённый доспех и дробит все рёбра? «Труперс» ударил с такой силой, что доспех салаги сжался как консервная банка. Броня отработала свою задачу — остановила лезвие. Только жизнь не спасла. Изо рта салаги выплеснулся фонтан крови, залив все ноги «труперса». Стальной меч снова взмыл в воздух, блеснул в свете луны, и тут же погрузился в шею парня. Голова упала на землю, уткнувшись носом в траву.

ЗАРАЗА! Привели парней на убой…

Но не все салаги ковырялись в носу на тренировках.

Один из парней ловко уворачивался от смертельных ударов. Приседал, отпрыгивал в сторону, но напирать не собирался. Он ждал удачный момент. И дождался. Отразив очередной удар, он ударил. Попал «труперсу» по плечу, а когда тот покачнулся — кинулся вперёд, вмазав своим плечом в затянутую высушенным гноем грудь. «Труперс» оступился, упал на землю. Парень полез в подсумок ремня за пузырьком. Он нервничал. Руки не слушались. Первый же пузырёк, который он вытащил, выпал из рук.

— Вынь другой! Вынь другой!

Но он не слышал меня. Нагнулся за упавшим пузырьком, упустив своё преимущество. Дурак!

— ПИЧ! Где ты⁈

Собака скрылась в пылу сражения.

Я могу помочь салаге!

Нужно бежать к нему!

«Труперс» быстро оценил ситуацию. Оценил её и я — я не успеваю. Воин вскочил на ноги и замахнулся мечом. Парень даже не успел выпрямиться. Весь сжался, зажмурился, выставив ладонь перед лицом.

Иллюзия безопасности.

Меч «труперса» даже не поцарапал ему ладонь. Удар был такой силы, что должен был отрубить не только кисть, но и снести голову к чёртовой матери. Но не сегодня. Не зря мы тренировались. Не зря мы разбивались на пары с волками.

Чёрный волк появился из ниоткуда. Такой эффектный выход из полумрака стал неожиданностью не только для меня. Тяжёлое животное прыгнуло на «труперса». Разинутая пасть с длинными острыми клыками сомкнулась на руке, отведя смертельный удар в сторону. Волк напоминал озлобленную собаку, вцепившуюся мёртвой хваткой в руку напавшего, а потом трясёт её изо всех сил. Удержаться на ногах не получится. Вырваться — тем более. Стальной меч упал на землю, а тело «труперса» заходило волнами, разгоняемыми огромным волком.

Парень поднимает с земли пузырёк. Даже целиться не надо — враг как на ладони. Безоружен, беспомощен. Словно марионетка пьяного кукловода.

Бросок.

Пузырёк разбивается на мелкие осколки, заливая жидкостью пузо «труперса». Салага прыгает вперёд. Меч, сделанный из куска кожи, врезается в размякший доспех. Входит наполовину. Но насквозь не проходит, застревает где-то в кишках.

Салага орёт во всю глотку. Кричит, захлёбываясь адреналином. Вынимает меч и бьёт еще.

Бьёт и бьёт.

Бьёт даже тогда, когда «труперс» завалился на землю. Волк не выпускает жертву. Мотает огромной головой, дёргая безжизненное тело. Из разорванного живота обильно струится гниль, кишки намотались на лезвие, и каждый раз, когда салага вынимает меч для очередного удара, этот чёрный канат болтается в воздухе, брызгая вонючими каплями во все стороны.

— Хватит! — ору я. — Хватит!

Опьянённый победой, салага совсем выпал из реальности. Он лезет за очередным пузырьком. Достаёт его. Целиться в рожу «труперса». Но я успеваю схватить парня за плечо.

— Остановись! Он мёртв!

— Я убью его!

— Он мёртв! Вставай! Быстро!

— НЕТ!

Он замахивается, и замирает. К нам подбежал Борис. Он схватил паренька за запястье, не дав тому перевести пузырёк впустую.

Голова в шлеме из высушенной человеческой головы, где вместо лица — моя маска, наклонилась к уху салаги.

— Быстро, вставай!

— Он живой…

Борис со всей силой дёрнул руку парня на себя. Салага ухнул, взмыл в воздух. Секунда — и вот он уже стоит на ногах.

— Быстро вернулся в строй! — Борис орёт с такой силой, что маска, скрывающая его лицо, слегка покачивается.

— Х… — мямлит салага, — хоро…

— БЫСТРО!

— Хорошо!

Паренёк резко выдернул меч на себя, оборвав натянутые как струна кишки «труперса» пополам.

— Инга, — сквозь две узкие щёлки на маске глаза Бориса пристально меня изучают, — с тобой всё в порядке?

— Да.

— Надо идти дальше! Нужно двигаться вперёд, — он вскидывает руку и указывает мечом на вход в пещеру.

— Да, хорошо. Но там он.

— Кто?

Куча мала из сражающихся «труперсов» и людей закрыли от нас всё самое интересное.

— Там главарь «труперсов» сражается с Альфой.

— Быстрее. Я хочу видеть его!

Борис подрывается с места, не забыв прихватить с собой салагу, схватить его за ворот доспеха. Парень побежал с нами, да и куда ему деться с подводной лодки.

Под ногами постоянно что-то чавкало. Кровь там или свежий гной — мне плевать. Каждый клочок земли принимал участие в сражении. Я даже не хотел опускать глаза. Всё и так было видно. В примятой траве валялись куски доспехов наших бойцов. Чуть дальше можно было разглядеть меч из кожи, продолжающий сжимать отрубленную ладонь. Один шаг — и в глаза бросался стальной меч, накрытый отрубленным куском кожи — часть доспеха «труперса». Бедные звери, смерть не обошло и их стороной. Пару волков валялись в траве со вспоротыми животами. Охваченные сражением люди даже не