День ожидания. Телероман - Владимир Янковский

Машина скорой помощи несется по городским улицам. Внутри в салоне Лида и Виктор. Он держит ее за руку, гладит руки, плечи, лицо, целует.

– Родная моя, все будет хорошо, вот посмотришь. Только ты ни о чем не думай…

– Витя… – говорить ей тяжело, на лбу появляются капельки пота. – Если… Со мной что-нибудь… а ребенок выживет… ты не женись сразу… ладно?!

– Выбрось из головы, начиталась Толстого, ты не жена Болконского и сейчас, в конце концов, не начало девятнадцатого века, – пытается успокоить жену Градов.

– Родной мой… не знаю, что со мной… мне кажется… я вижу тебя в последний раз… – в изнеможении Лида закрывает глаза.

«Скорая помощь» въезжает во двор родильного дома. Уже стемнело. Виктор помогает Лиде выйти из машины, поддерживает ее за руку. Лида делает несколько шагов, спотыкается. Виктор успевает подхватить ее на свои руки, несет в приемный покой. Там ее сразу забирают врачи. Виктор ходит взад-вперед по приемному покою. Появляется пожилая нянечка:

– Чего маешься, сынок?

– Жена вот рожает, – Виктор кивает головой в сторону родительного отделения.

– Тут все рожают. Твоя худенькая такая, только что привезли? – спрашивает нянечка.

– Да, Лида, – нежно произносит Виктор.

– Иди домой, сынок, смена дежурит хорошая, не волнуйся, приходи утром, – убеждает нянечка.

Виктор отправляется на переговорный пункт, заказывает Москву.

– Алло, мама?! Да, я. Лиду положили рожать. Да, двенадцатый роддом. Схватки начались, ночью должна родить. Завтра прилетишь? Спасибо, жду.

Утро. Виктор с огромным букетом гвоздик, пакетом с кефиром и фруктами заходит в приемный покой родильного дома. Стучит в окошечко.

– Здравствуйте, девушка! У меня вчера вечером жену привезли, Лида Градова, ночью должна была родить, как узнать?

– Как вы сказали, Градова? Подождите.

Медсестра звонит кому-то:

– Юрий Сергеевич, муж Градовой подошел… Хорошо, я поняла.

Медсестра выходит из справочной с белым халатом в руках:

– Наденьте.

– Вы что, меня прямо к ней проведете?! Вот спасибо! – Виктор обрадовано надевает халат.

Они идут по коридорам административного корпуса, останавливаются у двери с табличкой «Главный врач». Девушка стучит, открывает дверь, пропускает Градова:

– Заходите.

Кабинет главного врача роддома. За столом – грузный мужчина лет сорока пяти, в белом халате, шапочке, в очках. Встает, подходит к Градову, протягивает руку:

– Тимофеев Юрий Сергеевич, главный врач.

– Градов Виктор… Евгеньевич… Не понимаю, в чем дело, почему меня к вам привели? – встревожено смотрит на него юноша.

– Видишь ли… Можно на «ты», я тебе ведь в отцы гожусь? – спрашивает врач.

Градов лишь молча кивает в ответ.

– Садись. Куришь?

– Нет, – неуверенно произносит Виктор.

– И правильно делаешь. Тогда выпей, – главный протягивает Виктору мензурку со светлой жидкостью.

– Что это? – удивляется Градов.

– Валокордин. Сердечные капли, – объясняет главврач.

Виктор пьет, а главный, сняв вмиг запотевшие очки, вытирает их платком:

– Ну, словом… ночью твоя Лида скончалась. И ребенок тоже. У тебя был сын… У него пуповина намоталась на шейку, родился уже синий. Пытались оживить его, проглядели кровотечение у девчонки. Она потеряла сознание. Сердце слабенькое, остановилось. Вызвали бригаду реаниматоров из «Скорой» на подмогу, меня… Бились часа три, но… Прости ты нас, сынок…

Главный обнимает Виктора, берет из его рук сетку с продуктами, ставит ее на стол, усаживает еще не до конца осознавшего все юношу в кресло.

– Где они? – спрашивает Виктор, глядя мимо врача.

– У нас морга как такового нет, есть одна холодная комната для таких случаев, они там, мы тебя ждали, без тебя не стали перевозить в судмедэкспертизу, – объясняет Тимофеев.

– Зачем в судмедэкспертизу? – ужасается Градов.

– Так положено, смерть внезапная, будет уголовное дело, прокуратура разберется, кто виноват, – пожимает плечами главный.

– Какая теперь разница, кто виноват, их-то нет… Я не дам вскрывать Лиду и сына тоже… Я хочу их видеть! – требует Виктор.

– Ладно, пойдем. Только подожди, выпей еще! – настаивает врач.

Главный наливает в стакан теперь уже коньяк, протягивает Виктору:

– Пей, пей! Поверь уж мне сынок, помогает!

Они идут по коридору. У одной из дверей без таблички останавливаются, главный врач пропускает Виктора вперед, входит вместе с ним. На высоком столе накрытое простынею женское тело. Главврач проходит вперед, открывает простынь. Застывшее, бледное лицо Лиды. На теле многочисленные следы от уколов и электростимулятора. У левой груди, на руке – тельце младенца. Виктор опускается на колени перед ними, обнимает Лиду, младенца, шепчет:

– Прости меня, Лидушка…

Глава третья. Наваждение

Нонкент, май 1974 г.

Городское кладбище. Градов возле могилы с обелиском на могиле. На обелиске – портрет Лиды и надпись: «Лидия Сергеевна Градова. Женечка Градов». Даты их жизни. Градов ставит букет алых гвоздик в вазу на могиле.

У памятника по соседству – супружеская пара, обоим чуть за сорок, они тоже с цветами. Супруги приветливо здоровываются с Виктором.

– У вас тоже сегодня годовщина? Идемте к нам, помянем.

На кладбищенском столике нехитрая закуска – колбаса, огурцы, помидоры, лепешки, бутылка водки, рюмки. Мужчина разливает. Не чокаясь, пьют. Вместе идут с кладбища к трамвайной остановке.

– Витя, у нас к вам просьба, – обращается к нему женщина.

– Слушаю, Валентина Ивановна.

– Николаю дали «горящую» путевку на двоих в санаторий в Пицунду, летим послезавтра, а у Танюшки в субботу день рождения, семнадцать стукнет, она уже друзей наприглашала, бабушки три года как нет, приглядеть за дочерью некому. Вы не сможете в воскресенье приехать к нам, помочь ей по хозяйству? И вообще, ей выпускные экзамены сдавать, пока мы в Абхазии загорать будем, вы уж, Витя, помогите, а мы в долгу не останемся… – женщина вопросительно смотрит на Градова.

– Какая благодарность, вы что, конечно, помогу, – обещает Виктор.

Виктор в голубой финке, темных брюках, с букетом роз поднимается по лестнице. Звонит в дверь с номером 28. Дверь открывается. На пороге молоденька девушка в коротком халатике, волосы закручены на бигуди.

– Ой, Виктор, здравствуйте! Извините, я в таком виде… Совершенно забыла, что вы рано придете. Спасибо! – она берет протянутый им букет, проводит его в квартиру, через все комнаты на кухню.

– Наливайте чаю, а я сейчас, – она на несколько минут оставляет Виктора одного. Возвращается с уже расчесанными волосами.

– Что ж вы не хозяйничаете? – Татьяна наливает чай в пиалушку, вытаскивает из холодильника и ставит на столик тарелку с сыром, масленку, нарезает хлеб.

– Мне надо знать, когда придут гости, сколько их будет, что вы планируете приготовить из горячего, закуски и так далее, – говорит Виктор, жуя бутерброд.

– Гости придут к шести вечера, будет их человек 15—16, из горячего надо сделать цыплята табака и плов, салаты на ваше усмотренье и вообще, Виктор, вы на сколько лет меня старше? – интересуется девушка.

– Лет на шесть, – отвечает Градов.

– Давай на «ты», а то как-то неудобно, – предлагает Татьяна.

– Хорошо, давай, – соглашается Виктор.

Дальше идет процесс приготовления и сервировки стола. Приход гостей – все сверстники Татьяны, Виктор – старший в этой компании. Поднятые бокалы с шампанским – тост за именинницу. Танцы. Виктор не танцует – он подает салаты, шампанское, минеральную воду, ставит на стол горячее. Снова танцы. К одиннадцати вечера начинают расходиться.

– Виктор, я провожу гостей! – Татьяна машет ему рукой.

– Только не задерживайся! – просит ее Градов.

– Ты совсем, как отец, – усмехается девушка.

Она уходит, провожает друзей. В подъезде целуется со сверстником.

– Все, Сашка, все… Мне пора! – Татьяна высвобождается из его объятий, убегает вверх по лестнице, толкает дверь своей квартиры, входит. Виктор уже убрал со стола, моет посуду. Татьяна молча начинает помогать ему.

– Ты почему меня не ругаешь? – вдруг спрашивает она.

– За что? – удивляется Виктор.

– Что так долго провожала, скоро полночь, – пожимает плечами девушка.

– Ты же взрослая и потом, кто я тебе, чтобы ругать? – усмехается Виктор.

Заканчивают уборку. Градов собрался уходить.

– Нет, никуда я тебя не отпущу. В полночь, на другой конец города… Район у нас опасный, случись с тобой что, всю жизнь потом каяться буду. И вообще, за весь вечер ты ни разу со мной даже не танцевал! – она как будто обидчиво надувает губки.

– Я вообще ни с кем не танцевал, работал твоим личным официантом, – объясняет Виктор.

– А теперь ты мой гость, единственный, – Татьяна нежно трогает его за плечо.