Песнь крови - Энтони Райан

– А сына?

– Сын спрятался по приказу отца, когда началась драка. Он теперь в безопасности. У моих друзей.

– Но если Урлиан защищал жену, какое же это убийство? Суд не мог этого не учесть.

– Разумеется. Но у судьи были богатые друзья, которые воспользовались удобным случаем. Ты знал, что против тебя в этом испытании почти никто не ставил? У тебя были слишком высокие шансы. Если выпустить на арену Урлиана, это позволило бы их уравнять. И ему сделали предложение: признать себя преступником и быть избранным для испытания. Устроить это было несложно: твои мастера не могли не оценить его умения. Если бы он убил тебя, он и его жена получили бы свободу.

Ваэлин обнаружил, что полностью протрезвел. Тошнота развеялась, вытесненная холодной, неукротимой решимостью.

– Его жена по-прежнему в Черной Твердыне?

– Да. Теперь она, должно быть, уже знает о судьбе мужа. Боюсь подумать, на что может толкнуть ее горе.

– А имена этого судьи и его богатых друзей вам известны?

– А если я тебе их скажу, что ты станешь делать?

Ваэлин устремил на него холодный пристальный взгляд.

– Убью их всех. Вы ведь на это рассчитывали? Толкнуть меня на путь мести. Хорошо, я согласен. Просто сообщите мне имена.

– Ваэлин, ты меня не понял. Мести я не хочу. В любом случае, всех их тебе и не убить. У богатых людей из знатных семей много защитников и охранников. Одного ты, может, и убьешь, но не всех. Тебя зарубят, а Иллия по-прежнему будет ждать своей судьбы в Черной Твердыне.

– Зачем тогда было мне об этом рассказывать, раз сделать я ничего не могу?

– Ты можешь выступить в ее защиту. Твое слово дорогого стоит. Если бы ты пошел к своему аспекту и объяснил…

– Она отрицательница. Они не станут ей помогать, пока она не отречется от своей ереси.

– Этого она не сделает. Она привязана душой к своим верованиям куда сильнее, чем ты можешь себе представить. Сомневаюсь, что она могла бы отречься от них, даже если бы хотела. Но я знаю, что ваш аспект, Ваэлин, человек сострадательный, и он выступит в ее защиту.

– Даже если и так, со времени последнего конклава Черная Твердыня уже не охраняется Шестым орденом. Она попала в руки Четвертого. Я встречался с аспектом Тендрисом – он не станет помогать нераскаянному отрицателю.

Ваэлин отвернулся к реке. Грудь его терзали гнев и беспомощность, перед мысленным взором вновь и вновь всплывало бледное лицо Урлиана, просящего за свою жену.

– Так, значит, ты ничего сделать не можешь? – спросил Эрлин. В его голосе звучала безнадежность. Ваэлин понял, что Эрлин решился встретиться с ним в порыве отчаяния и сильно рисковал при этом.

– Придя сюда, вы проявили большое доверие ко мне, – сказал Ваэлин. – Спасибо.

– Я прожил достаточно долго, чтобы уметь видеть в людских сердцах.

Эрлин отступил от реки, протянул руку Ваэлину.

– Извини, что взвалил на тебя эту ношу. Отныне я больше не потревожу тебя.

– По мере того, как я становлюсь старше, я все больше убеждаюсь, что знание правды лишним не бывает. Это не ноша, а дар.

Ваэлин пожал протянутую руку.

– Назовите мне имена.

– Я не стану открывать тебе путь, ведущий к твоей собственной смерти.

– Этого не будет. Доверьтесь мне. Я кое-что придумал.

Глава десятая

Он выбрал ворота в восточной стене, рассчитав, что там будет меньше всего народу. Невзирая на поздний час, главные ворота дворца охранялись слишком бдительно, и слишком много уст готовы будут поведать о том, как Ваэлин Аль-Сорна явился требовать аудиенции у короля.

– Вали отсюда, парень, – сказал ему сержант на воротах, не давая себе труда выйти из караулки. – Иди проспись!

Ваэлин сообразил, что от него, должно быть, разит, как из пивной бочки.

– Мое имя – брат Ваэлин Аль-Сорна из Шестого ордена, – сказал он так надменно, как будто имел полное право тут находиться. – Я прошу аудиенции у короля Януса.

– О Вера! – безнадежно выдохнул сержант. Он вышел из караулки и свирепо уставился на Ваэлина. – Знаешь ли ты, что человека, назвавшегося офицеру королевской стражи чужим именем, могут и высечь?

За спиной у сержанта появился стражник помоложе. Он уставился на Ваэлина с благоговейным выражением, которое того изрядно нервировало.

– Э-э, сержант…

– Но время уже позднее, а я сегодня добрый!

Сержант надвигался на Ваэлина, стиснув кулаки, и его седые брови гневно хмурились, суля взбучку.

– Так что я просто надаю тебе по ушам и отправлю восвояси!

– Сержант! – настойчиво повторил молодой, хватая начальника за локоть. – Это же он самый!

Сержант бросил взгляд на молодого, потом снова на Ваэлина, смерил его глазами…

– Точно?

– Ну а кто сегодня в Кругу дежурил, как не я? Это точно он!

Сержант разжал кулаки, но хмуриться не перестал.

– Что у тебя за дело к королю?

– Это только для королевских ушей. Он меня примет, если ему доложат, что я здесь. А если до него дойдет, что меня прогнали прочь, он будет недоволен.

«Ну и здоров ты врать!» – поздравил он сам себя. На самом деле Ваэлин был вовсе не уверен, что король вообще захочет его видеть.

Сержант задумался. Его шрамы говорили о многолетней суровой службе, и Ваэлин сообразил, что сержанту совсем не хочется рисковать своей честно заслуженной пенсией.

– Передай капитану мои извинения, – сказал сержант молодому стражнику. – Разбуди его и доложи о нашем госте.

Молодой стражник убежал, торопливо отперев калитку, вделанную в громадные дубовые ворота, а Ваэлин с сержантом остались стоять молча, опасливо меряя друг друга взглядом.

– Я слыхал, ты одолел пятерых подосланных отрицателями убийц в ночь резни аспектов, – буркнул наконец сержант.

– Их было пятьдесят.

Казалось, миновала целая вечность, прежде чем калитка снова открылась и молодой стражник вернулся с подтянутым молодым человеком, одетым в безукоризненную форму капитана королевской конной стражи. Он коротко, оценивающе взглянул на Ваэлина и протянул ему руку.

– Здравствуйте, брат Ваэлин, – сказал он с легким ренфаэльским акцентом. – Капитан Нирка Смолен, к вашим услугам.

– Прошу прощения, что пришлось вас разбудить, капитан, – сказал Ваэлин, слегка выбитый из колеи безупречным внешним видом молодого человека. Все, от блеска сапог до аккуратно подстриженных усиков, говорило о внимании к деталям. Капитан уж точно не был похож на человека, которого только что вытащили из постели.

– Ничего-ничего! – капитан Смолен указал на открытую калитку. – Идемте?

Детские воспоминания Ваэлина о блеске и роскоши не имели ничего общего с интерьерами восточного крыла дворца. Миновав небольшой дворик, он очутился в лабиринте коридоров, заставленных разнообразными пыльными сундуками и картинами, занавешенными холстиной.

– Это крыло используется в основном как кладовая, – пояснил капитан Смолен, видя его озадаченное лицо. – Король получает немало подарков.

Ваэлин шел вслед за капитаном через множество коридоров и комнат, пока, наконец, они не очутились в просторном зале с полом в клеточку и несколькими величественными картинами на стенах. Картины тотчас же привлекли внимание Ваэлина: каждая из них была минимум футов семь в поперечнике и изображала какую-нибудь батальную сцену. Сцены были разные, но центральная фигура оставалась одной и той же: красивый мужчина с огненно-рыжими волосами, верхом на белом скакуне, с мечом, вскинутым над головой. «Король Янус…» Короля Ваэлин помнил смутно, однако не припоминал, чтобы у него была такая квадратная челюсть и такие широкие плечи.

– Шесть битв, воссоединивших Королевство, – пояснил капитан Смолен. – Кисти мастера Бенрила Лениаля. Он писал их более трех лет!

Ваэлин вспомнил рисунки мастера Бенрила в комнатах аспекта Элеры: как подробно все было прорисовано, как вывороченные наружу внутренности, казалось, выпирают из бумаги. Тут подобной отчетливости не было и в помине. Краски были яркие, но не живые, сражающиеся воины выписаны тщательно, но выглядели как-то скованно, как будто они и не сражались, а просто застыли в нужной позе.

– Не лучшие его работы, верно? – заметил капитан Смолен. – Понимаете, он их писал по приказу. Не думаю, что его особенно интересовала эта тема. А видели ли вы его фреску в Большой библиотеке, в память о жертвах «красной руки»? Вот где дух захватывает!

– Я никогда не бывал в Большой библиотеке, – ответил Ваэлин, подумав, что у капитана Смолена, похоже, много общего с Каэнисом.

– А зря. Это подлинная гордость Королевства. Сдайте, пожалуйста, ваше оружие.

Ваэлин расстегнул и снял плащ с четырьмя метательными ножами, закрепленными в его складках, отстегнул свой меч, снял с пояса охотничий нож и вынул из левого сапога кинжал с узким лезвием.

– Хорош! – сказал капитан Смолен, любуясь кинжалом. – Альпиранский?

– Не знаю. Я снял его с убитого.

– Оно будет вас ждать здесь.