Песнь крови - Энтони Райан

– Зимоцветы…

– Вы разбираетесь в цветах? – принцесса, похоже, удивилась. – А мне говорили, будто братья Шестого ордена не смыслят ни в чем, кроме войны.

– Нас учат многим разным вещам.

Она села на скамью и развела руками, указывая на клумбы.

– Ну что, нравится ли вам мой садик?

– Тут очень красиво, ваше высочество.

– Когда я была маленькая, батюшка спросил у меня, что я хочу в подарок на Зимнепраздник. Я росла во дворце, а это значит, что я никогда не оставалась одна, вокруг всегда были стражники, фрейлины, наставники, и я сказала, что хочу такое место, где можно побыть одной. И он привел меня сюда. Тогда это был просто старый заброшенный двор. Я превратила его в сад. Сюда больше никого не пускают, и я это место до сих пор никому не показывала.

Она пристально смотрела на Ваэлина, ожидая реакции.

– Я… это большая честь для меня, ваше высочество.

– Это хорошо. Так вот, раз уж я открыла вам свою тайну, быть может, и вы согласитесь оказать мне ответную честь? Что у вас за дела с моим отцом?

Ваэлин испытывал искушение не отвечать ничего, но он понимал, что просто промолчать нельзя. Ему в голову пришло сразу несколько вариантов лживого ответа, но Ваэлин подозревал, что принцесса унаследовала отцовское умение распознавать ложь.

– Думаю, король Янус не хотел бы, чтобы я обсуждал это с вами, – сказал он, помолчав.

– Вот как? Что ж, попробую угадать. А вы, пожалуйста, говорите, верно ли я угадала. Вы обнаружили, что одного из людей, которых вы сегодня убили, вынудили сражаться. И вы явились сюда просить у моего отца справедливости. Угадала?

– Вам многое известно, ваше высочество.

– Да. Но, увы, я обнаружила, что этого недостаточно. Отец согласился выполнить вашу просьбу?

– Он был столь милостив, что вынес справедливый приговор.

– У-у… – В ее тоне послышалась слабая нотка жалости. – Бедный лорд Аль-Унза! Он всегда смешил меня на балах, он так забавно спотыкался, когда танцевал!

– Ваши теплые воспоминания наверняка послужат ему большим утешением на виселице, ваше высочество.

Ее улыбка исчезла.

– Вы считаете, я бездушная? Может, и так. Знаете, сколько лордов я повидала на своем веку? Улыбающиеся, дружелюбные люди, которые угощали меня сластями, дарили подарки и говорили, какая я хорошенькая. Все они добивались расположения моего батюшки. Некоторых он сослал, некоторым дозволил остаться у себя на службе, некоторых казнил.

Ваэлин сообразил, что и его собственный отец, видимо, тоже был среди тех многочисленных лордов, о которых она говорит. Интересно, он тоже не знал, как себя с нею вести?

– А мой отец тоже дарил вам подарки?

– От вашего отца я не получала ничего, кроме пристальных взглядов. Хотя и не таких пристальных, как от вашей матушки. Видимо, планы моего батюшки насчет нас заставляли их относиться ко мне с подозрением.

– «Насчет нас»?

Она вскинула бровь.

– Он рассчитывал нас поженить. А вы не знали?

«Поженить?» Это звучало абсурдно, смехотворно. Жениться на принцессе. На ней! Он вспомнил нелюбезную девочку, которую видел в детстве во время визита во дворец. «Я за тебя замуж не пойду! Ты грязнуля!» Неужели король действительно собирался таким образом заставить его выполнять свои намерения?

– Да, мне эта идея тоже никогда не нравилась, – сказала принцесса Лирна, прочтя его мысли по лицу. – Но теперь я способна оценить изящество замысла. Цели моего отца часто становятся очевидны лишь много лет спустя. В данном случае он рассчитывал сделать вас соратником моего брата и упрочить мое собственное положение при дворе. Вместе мы могли бы направлять моего брата во время его царствования.

– Возможно, ваш брат не нуждается в том, чтобы его направляли.

Она подняла свое безупречное лицо к небу, рассматривая великолепные россыпи звезд.

– Время покажет. Надо почаще приходить сюда ночью. Зрелище действительно очаровательное.

Она посмотрела на Ваэлина. Лицо у нее сделалось серьезным.

– А что испытываешь, когда лишаешь человека жизни?

В ее тоне не было ничего, кроме обычного любопытства. То ли она не понимала, что ее вопрос может показаться оскорбительным, то ли ей было все равно. Как ни странно, Ваэлин обнаружил, что вовсе не оскорбился. Ведь об этом его никто никогда не спрашивал. Хотя ответ он знал лучше некуда.

– Такое ощущение, что твоя душа окунулась в грязь, – ответил он.

– И все же вы продолжаете это делать.

– До сегодняшнего дня это каждый раз бывало… необходимо.

– И потому вы явились к моему батюшке, ища способа искупить вину. Интересно, какую же цену он с вас запросил? Я так думаю, он взял вас к себе на службу. Шпион в стенах Шестого ордена – это действительно ценное приобретение.

«Шпион? Ах, если бы только шпион!»

– Так вы привели меня сюда лишь затем, чтобы задавать вопросы, ответ на которые вы и так знаете, ваше высочество?

К удивлению Ваэлина, принцесса рассмеялась – рассмеялась звонко и искренне.

– Как же приятно, для разнообразия, иметь дело с таким, как вы! Вы не пытаетесь мне льстить, не поете песен, не цитируете сонетов. Вы абсолютно лишены обаяния – и задних мыслей.

Она опустила глаза и посмотрела на метательный нож, который держала в руке.

– И вы единственный встреченный мною мужчина, который ухитрился меня напугать. В очередной раз восхищаюсь дальновидностью моего батюшки!

Она смотрела на Ваэлина в упор, ему сделалось неловко, и стоило немалого труда не отводить глаза и молчать.

– Я хотела сказать вам очень простую вещь, – продолжала принцесса. – Оставьте орден, служите моему отцу при дворе и на войне. Со временем вы сделаетесь мечом Королевства, и, быть может, мы осуществим план, который он для нас замыслил.

Ваэлин искал в ее лице признаков насмешки или обмана, но, похоже, она говорила всерьез.

– Вы хотите, чтобы мы поженились, ваше высочество?

– Из уважения к моему батюшке…

– Ваш батюшка считает, что его планы на мой счет давно похоронены. Если я оставлю орден, теперь это не будет иметь для него смысла. Если бы я последовал вашему приказу, это пошло бы вразрез с его желаниями.

– Я с ним поговорю. Он обычно прислушивается к моим советам и поймет, что задуманное мною разумно.

И тут Ваэлин заметил слабый огонек в ее глазах. Ощущение неправильности происходящего усилилось: он осознал, что уже видел этот огонек прежде, в глазах сестры Хенны, когда та пыталась его убить. Это была не то чтобы злоба – скорее, расчетливость и желание. Сестра Хенна желала его смерти, но принцессе нужно было нечто большее, и Ваэлин сильно сомневался, что речь идет о заманчивой перспективе стать его женой.

– Это большая честь для меня, ваше высочество, – ответил он самым официальным тоном. – Но, надеюсь, вы поймете, если я скажу, что моя жизнь отдана служению Вере. Я брат Шестого ордена, и мне не следовало с вами встречаться. Буду весьма благодарен, если вы дозволите мне удалиться.

Она потупила взгляд. На губах у нее играла кривая улыбочка.

– Да, разумеется, брат. Прошу простить за то, что столь неучтиво вас задержала.

Ваэлин поклонился, повернулся, собираясь уйти, и уже протянул руку к двери, но тут принцесса остановила его.

– Мне многое нужно сделать, Ваэлин.

Сейчас ее голос не был ни веселым, ни насмешливым, ни игривым – она говорила совершенно серьезно и искренне. «Вот ее подлинный голос», – подумал он.

Он остановился у двери, но не обернулся. Он ждал.

– То, что мне нужно сделать, было бы куда проще, будь вы на моей стороне, но я это все равно сделаю. И никаких препятствий я не потерплю. Поверьте, мне очень не хотелось бы, чтобы мы стали врагами.

Он оглянулся на нее.

– Спасибо, что показали мне ваш сад, ваше высочество.

Она слегка кивнула и снова устремила взгляд на небо. Ему дозволили удалиться. Прекраснейшая женщина, какую он видел в своей жизни, омытая лунным светом. Зрелище было в самом деле захватывающее, и Ваэлин от всей души пожелал никогда больше этого не увидеть.

Часть III

«Рад сообщить о том, что за последние месяцы лорд Аль-Гестиан сделал блестящие успехи. Множество отрицателей сполна поплатились за упорствование в своих ересях или же бежали из леса, страшась за свою жизнь. Боевой дух людей весьма высок, нечасто мне доводилось видеть солдат, относящихся к порученному делу с подобным энтузиазмом».

Брат Яллин Гельтисиз Четвертого ордена,из письма к аспектуТендрису Аль-Форне в ходекампании в лесу Мартише.Из архивов ЧетвертогоорденаРассказ Вернье

Он умолк. Мое перо все еще лихорадочно бегало по бумаге. Рядом со мной лежало десять свитков, которые я успел исписать его историей. Снаружи стемнело, и единственным источником света служил нам одинокий фонарь, раскачивающийся на балке у нас над головами. Рука ныла после многочасового писания, спина болела от того, что я так долго просидел, склонившись над бочонком, на котором разложил свои бумаги. Но я почти не обращал на это внимания.