Прячься - Джейсон Пинтер

бумажных обложках. Книги, которые он любил, и миры, которые ему хотелось посещать снова и снова. И я решил, что настало время лучше понять, кем же был мой сын. Почему эти книги с ним говорили. Вот и начал их читать. Раньше я приходил домой, еще когда мы были семьей, открывал пиво, включал телик и маялся дурью весь вечер. Но, когда Эвана не стало, не спал до четырех утра, читая все, над чем подтрунивал. И наконец начал понимать. Порой правда таится в выдумке. В фантазии. Порой вымышленные истории лучше помогают нам понять себя, чем реальность. Так я сохранил Эвана живым — в своем сознании. Когда я читаю эти книги, я буквально слышу, как он мне говорит: «Вот видишь, папа, я же говорил».

— Похоже, Эван был особенным ребенком, — заметила Рейчел. Серрано кивнул.

— Где-то через полгода после его смерти я подал документы на экзамен на звание сержанта. Учился год. Моя жизнь трещала по швам, пил слишком много, но чувствовал, что это повышение поможет мне снова встать на рельсы — в каком-то смысле. Экзамен я выдержал, но лейтенант Джордж сказал мне, что меня придержат на прежнем месте. Решение приняла Констанс Райт самолично, представьте себе. Встретилась с лейтенантом Джорджем и, рассмотрев мое дело, сказала, что, по ее мнению, я не в том состоянии духа, чтобы взваливать на себя дополнительную ответственность. Может, она и была права. Но тогда я этого не знал. И это толкнуло меня еще дальше во тьму. Я долго ненавидел Констанс Райт, считая, что она спихнула меня в яму. Когда ты в полном раздрае, то винишь всех, кроме себя.

Оба опустили глаза. Пальцы их рук были сплетены. Вид глуповатый, учитывая, что оба в толстых перчатках. Серрано высвободил свою ладонь. Указал в поле, где Меган высыпала целую охапку снега на лежащего ничком хихикающего Эрика:

— Вот эти дети особенные. Я не совсем представляю, кто вы такая, Рейчел, или кем были до приезда в Эшби. Я не знаю, кто отец этих детей и почему вы каждый день своей жизни готовы к бою. Но Эрик и Меган не имеют отношения к вашей борьбе. Я никак не мог повлиять на случившееся с моим сыном. Вы же можете повлиять на то, что будет с Меган и Эриком. На неприятности напрашиваетесь вы, а риску подвергаете их. И слава богу, что они не пострадали. Но, когда бросаешься в бой каждый день, не обойтись без сопутствующего ущерба. И нельзя, чтобы им стали эти прекрасные дети.

Рейчел потупилась. Открыла ладонь. На пальцах у нее начали собираться снежинки.

— Однажды я дала обещание, — промолвила Рейчел. — И просто стараюсь его сдержать.

— Обещание кому? — спросил Серрано.

Рейчел сжала кулак. А когда открыла, снежинки уже обратились в крохотные капельки, выскользнувшие у нее между пальцами.

— Человеку, которого любила. — Рейчел подняла глаза на Серрано. — Мои дети и я перенесли столько, что вам даже не вообразить.

— Тогда защитите их, — призвал Серрано. — Оградите от зла.

— Убившие Констанс Райт еще на воле, детектив, — ответила Рейчел. — Швырнувшие ее с моста, как мусор. Вот зло, детектив. Я хочу найти их. Чтобы помешать причинить зло кому бы то ни было еще.

— Почему вы взвалили это на себя?

Рейчел снова опустила взгляд. Снег уже облепил ее сапожки.

— Я видела, что бывает, когда зло остается на воле.

— У меня не было шанса помочь построить будущее для Эвана, — повел свое Серрано. — Ваше предназначение — ваши дети, как Эван был моим. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь Эрика и Меган. Но начинается это с вас. Вы действительно считаете, что они поймут все, что вы сделали?

— Как ни странно, — ответила она, — думаю, что поймут.

— Скажите мне, что случилось. Перед тем как вы приехали сюда.

— Не могу, — шепнула она.

— Знаете… Хотел бы я, чтобы вы познакомились с Эваном. Вы бы ему понравились. И меня такое ощущение, что они бы с Эриком крепко подружились.

— Мне тоже так кажется.

Они смотрели, как Эрик и Меган играют в снегу. Детский смех эхом раскатывался по пустому стадиону. Рейчел положила голову Серрано на плечо. Он чуть вздрогнул, но успокоился. Пусть уж ее голова лежит у него на плече. Они сидели молча, слушая радостные вопли детей Рейчел, уповая, что эта ночь продлится дольше обычного.

Серрано повернул голову к Рейчел. Ее волосы легонько развевались на холодном ветру. Она улыбнулась. Сердце его бешено забилось — настолько громко, что она наверняка расслышала.

И снова повернул голову к полю, наблюдая, как дети Рейчел блаженно резвятся в ночи, совсем не обращая внимания на человека, следящего за ними издали.

Глава 26

ТРИ С ПОЛОВИНОЙ ГОДА НАЗАД

В квартире царил полнейший разгром. Игрушки дочери разбросаны по паркету, выщербленному настолько, что Рейчел вряд ли вернут залог. Кухня выглядела так, будто кто-то открыл «таинственную корзину»[62] из «Крошева», швырнул все в блендер, а содержимое блендера — на промышленный вентилятор.

Сын ушел в школу. Как и каждое утро, она обняла его и прижала к груди, молясь, чтобы он вернулся домой целым и невредимым. Заметила, что ее мальчик уже обнимает ее не так крепко, как раньше. Словно что-то у него отняли. Искру. Отрочество. Вынудили взрослеть куда быстрее, чем следует девятилетке, заставили стерпеть жестокость, на которую способна жизнь, задолго до того, как он готов был с ней совладать. Дочь до сих пор слишком мала, чтобы понять. Когда-нибудь поймет, но пока Рейчел наслаждается, когда она играет, суетится, ест, поет, вопит и