Дочь реки (СИ) - Счастная Елена

По пути Рарог спустился по узкой, ему одному видной тропке к воде, где стояла оставленная им лодка, которую он попросил в Порогах у Делебора, чтобы добраться до Кременья незаметно. Взял лежащий на дне лук в налучье и тул. Двумя короткими движениями перекинул через плечи ремни и двинулся дальше, потратив на все про все совсем ничего времени. Он пробрался через заросли цветущей во всю силу калины, изрядно ободрав плечи о ветки, стараясь осторожно раздвигать их руками и поменьше шуметь. Впереди послышались голоса, но уже не в той стороне, в какой услышать их он ожидал. Значит, сошли ближе к воде. Скудный свет почти уже отгоревшего заката едва позволял хоть что-то рассмотреть кругом, а похитникам — идти, не зажигая пламенника. Но пока никого увидеть впереди, среди переплетения усыпанных мелкими белыми цветками веток калины и яблонь не удавалось.

Только еще через несколько саженей замелькали темные фигуры кметей вдалеке, и впрямь у линии берега. А между ними — ярким белым пятном — верхница Грозы. Девушка металась как-то натужно, словно еще не оставляла надежды вырваться и убежать, отринув самые благоразумные мысли о покорности. Потому как обернуться это может чем угодно, неведомо, приказал ли тот, кто все это затеял, хранить ее или разрешил приструнять грубостью? И судя по тому, как тихо поругивались на нее кмети, как дергали и зажимали рот: Рарог видел это все отчетливее вместе с тем, как приближался — никто с Грозой нежничать не собирался. До слуха донесся тонкий сдавленный вскрик, как один их мужей крепко перехватил ее за талию, чтобы подтащить ближе к небольшому стругу, что стоял, сокрытый среди ивовых зарослей, чуть вытащенный носом на отмель. Тихо пришли

— по воде. Чтобы так же тихо и уйти после, не потревожив никого в веси. Место тут на берегу чуть приболоченное, а потому гулять из весечан вряд ли кто станет. Подготовились, долго кружили, вынюхивая и примеряясь.

Устав бороться с маленькой, но сильной Грозой, кметь просто поднял ее над землей и почти швырнул через борт струга на дно. Забрался следом и опрокинул едва поднявшую голову девушку обратно.

— Свяжи ее, что ли, — гневно и устало велел их старшой. — Покоя ведь не будет всю дорогу.

— Я б утихомирил по-другому, — хмыкнул другой. — Жаль, не велено трогать.

— Я тебя сейчас так трону, — угрожающе предупредил коротко стриженый предводитель. — Ты что, тать какой, чтобы девиц силой брать? За такое тебе Любор отшибет все, что лишнее промеж ног, собственным сапогом.

Стало быть, все ж Любор… Рарог стиснул в пальцах веточку калины, за кустом которой прятался — едва не переломил пополам от злости. И что ж поднадобилось княжичу Долесскому от него, что ради встречи он и на такой низкий шаг пошел? Ведь знает, что Гроза — подруга его же возлюбленной княжны? Или до того ему нет дела: не пострадает Беляна, и ладно? Да только же что будет, когда дочка княжеская узнает, что товарка ее пропала?

To, что на лодье они уйти решили, это плохо, конечно. Рарог-то нынче один и на лодчонке не слишком быстрой и надежной: парой весел не нагонишь. Ватажники с ним сюда не пошли: нет надобности. Они вовсю сейчас под Порогами собираются вместе, готовят струги к дорогам долгим и поискам русов по руслам разных рек.

Значит, решать нужно сейчас. Рарог вскинул лук, целясь точно в шею старшому кметей. Вздохнул глубоко. Уже потянул тетиву, раздумывая над тем, кого вслед за ним снимать с лодьи будет — и вдруг почувствовал взгляд чей-то. Но никто из мужей в его сторону не смотрел. Рарог скосил глаза и наткнулся на синюю, кипящую от гнева и страха топь, что тут же втянула в себя, обожгла до мяса. Гроза едва заметно качнула головой — и брови ее рыжие сошлись к переносице до едва заметной складки между ними.

— Не надо, — шевельнулись беззвучно яркие, еще выдающие недавно оставленные на них поцелуи губы.

Он еще миг сомневался, сохраняя напряжение в руке, а после пустил стрелу. Но только не в шею старшому, а в плечо, чтобы не мог меч держать. Вскинул следующую — и ранил второго кметя. Тот успел развернуться резко, а потому стрела в последний миг ударила его неудачно — он упал замертво с древком в груди.

— На лодью! Быстро! — скомандовал подбитый старшой.

Кмети подхватили тело убитого соратника и быстро двинулись к стругу. Рарог снова выстрелил, но тут уж мужи успели прикрыться щитами, что были при них — не достать. А он-то думал, что бросятся на него, как только поймут, откуда стреляют, а уж отбиться от малого числа противников, к тому же многим из которых успел бы пустить кровь, он сумел бы. Да, видно, одного убитого им оказалось достаточно: так споро они попрыгали на борт.

Рарог только и успел выйти из укрытия, как струг резво отошел от берега и быстро пропал за пышной стеной ивняка, что спускал ветви прямо в воду. Он молча развернулся и пошел обратно к Кременью, прислушиваясь, не появится ли кто на позади. Но до слуха доносились только отзвуки Ярильных гуляний, что еще долго не стихнут. Где-то там был его брат, что теперь стал на праздниках новым Ярилой. И негоже снова в веси появляться, коль скоро он наделал там столько шума, да по- другому нельзя.

В ушах до сих пор шумела взбудораженная кровь. И тело, уже раззадоренное, но не слишком утомленное схваткой с Бальдом, вновь желало броситься в бой. Он, верно, сейчас мог бы и на дюжину противников налететь — не засомневался бы. Быстро Рарог дошел до родительской избы: время позднее, может, они уже и спать собираются. Это молодым все радость, и ночью погулять — особенно.

Он только шаг слегка приостановил, прежде чем в сени войти. Но все же вошел и, дернув ручку двери, спустился по всходу в освещенную душистыми лучинами хоромину. И сразу накинулись на него запахи и звуки, что он помнил с детства — аж качнуло пол под ногами. Завертелось все в памяти, как было до изгнания — да чего вспоминать былое, если не знаешь, будет ли дорога назад.

Отец вперился в него, остолбенев на полпути от печи до стола. Выглянула из соседней хороминки мать — и вдохнула резко, прижав ладонь к губам. Да муж ей рукой махнул: не мешай — и она скрылась снова.

— Зачем пришел? Мало тебе было внимания сегодня? Решил добиться того, что прогонят силой, как узнают, что ты еще здесь?

— Мне много не надо, — холодно ответил Рарог, походя еще чуть дальше в избу. — Только скажи, где княжна Беляна и княжич Любор?

— Зачем тебе? — пуще нахмурился отец.

— Потолковать хочу. А лишнего знать тебе не надо. Тебя жизнь моя не слишком тревожит.

И можно было бы рассказать все, да разве же кто-то захочет ему помогать здесь? Ни единого человека не найдется.

— Уехали они. Еще днем, — только и ответил отец.

Странно, что княжна с возлюбленным без Грозы в дорогу отправились. Разве не должна была Беляна подругу защитить попытаться? Или с собой увести. О том он, конечно не знал, может, все девицы заранее решили?

Больше Рарог не стал ничего говорить. Кивнул отцу на прощание и пошел прочь. Слышал, как выбежала мать из хоромины, и как отец одернул ее: "Пусть идет!" Да она все равно поймала его в сенях, повисла на плечах, не пуская дальше.

— Что случилось, скажи? — попыталась к себе лицом развернуть, да он только глянул на нее искоса, и в груди полоснуло будто бы мокрой хворостиной.

— Девушку мне одну выручить надо.

Мать улыбнулась бледными губами.

— Любишь?

— Думаешь, любить не могу, раз вы меня невесть в чем обвинили?

Рарог попытался вырваться, да мать удержала его мягко.

— Я не винила, — покачала головой. — Я сама тебя рожала, сама выкармливала. Я, а не лесавки. А что знаки те говорят, мне все равно, — помолчала. — Кто она? Нешто с Милонегой что-то случилось?

Все ж знала откуда-то про связь с травницей. И ничего от нее не укроешь, коли вызнать захочет.

— Гостья ваша вторая нынче ночевать не придет, — ответил он и все ж высвободился из рук матери.

Только и успел что заметить, как побелело ее уставшее лицо. День у нее нынче был тяжелый: Ярила в доме, значит, много хлопот. Рарог вышел из избы. Остались снова позади отец и мать, которые не могли ему сейчас помочь, не могли принять назад, чтобы он спросил подмоги родичей — поймать удаляющихся по реке кметей княжича Любора, забрать девушку, что была ему дорога. И дорогу к которой он только нынче нашел. А значит, не стоит здесь и задерживаться более.