Бегство от одиночества - Евгений Панов

В промежутках между катаклизмами, которые обрушиваются на прайд при смене контингента самцов, жизнь в стане царя зверей протекает вполне размеренно. Здесь существует строго определенное разделение обязанностей между членами коллектива. Самцы отвечают за неприкосновенность границ территории. Они периодически обходят участок по периметру, оставляя здесь свои визитные карточки: лев мочится на землю, скребет грунт лапами и время от времени извещает округу о своем присутствии леденящим кровь рычанием Лев-самец весит в среднем на 60 кг больше львицы, имея массу порядка 180 кг. Чрезмерная массивность самца, благоприятствующая ему при выяснении отношений с соперниками, делает нашего зверя не слишком удачливым охотником. Поэтому основное пропитание для всех членов прайда добывают преимущественно более изящные и подвижные львицы. Они убивают зебр и антилоп, скрадывая их одновременно с нескольких сторон, так что жертва зачастую попадает в окружение и бывает остановлена одной из львиц при попытке к бегству. Подоспевшие кавалеры оттесняют добытчиц от трупа и держат их на расстоянии, пока не насытятся сами. Минимальная часть добычи достается молодняку. В сухие сезоны года, когда пища в дефиците, львятам приходится довольствоваться лишь жалкими остатками. Поэтому неудивительно, что по крайней мере четвертая часть родившихся в прайде молодых погибает от голода, не достигнув половой зрелости. Львята в возрасте меньше двух лет не способны охотиться сами, так что они полностью зависят в этом отношении от взрослых и частенько получают смертельные травмы, пытаясь урвать себе хоть что-нибудь от добычи, аппетитно поедаемой их старшими родичами. На этой почве гибнет еще около четверти приплода.

В отличие от того, что мы видели у гиеновых собак и волков, все взрослые львицы обладают равным правом вступать в интимные отношения с самцами и приносить потомство. Никто не подавляет друг друга даже в том случае, когда несколько самок приходят в состояние половой охоты одновременно, что у львиц является скорее правилом, чем исключением. Самцы также не проявляют ни малейших признаков ревности и пользуются во взаимоотношениях с представительницами слабого пола скорее правом первого, чем правом сильного. С самкой вступает в мимолетную связь тот из кавалеров, кто волей случая оказался неподалеку от нее в подходящий момент. Другие претенденты равнодушно наблюдают за происходящим со стороны, не подходя ближе. Каждый знает, что его время еще придет. И действительно, за четыре дня течки львица может быть покрыта разными самцами, тогда как каждый лев имеет все шансы убедиться в благосклонности к нему нескольких самок.

Коль скоро зачатия у разных львиц в прайде часто происходят в близкие сроки, их детеныши появляются на свет также почти одновременно. Подрастающие отпрыски самок, склонных поддерживать дружеские связи друг с другом, нередко временно перемешиваются, и мамаши столь же охотно кормят молоком чужих детенышей, как и своих собственных. Через 2–3 месяца после рождения котята приобретают вкус к мясной пище и начинают принимать участие в совместных пиршествах на тушах животных, ставших жертвами их матерей. Иными словами, здесь, как и у гиеновых собак, перед нами коммунальное выкармливание потомства, хотя способы, какими осуществляется этот вариант заботы о малышах, у этих двух видов хищников принципиально различны.

Опыт сравнительной социологии животных: лев и гиеновая собака

Сравнивая прайд львов и стаю гиеновых собак, мы, несомненно, обнаружим и тут и там нечто общее. Оба типа группировок состоят из сопоставимого числа индивидов — в среднем около полутора десятков животных в обоих случаях. «Сверхнормативные» особи у обоих видов покидают место рождения и пытаются найти удачу на стороне. И прайд, и собачья стая привязаны к собственным территориям, право на проникновение куда пришелец из других мест сможет завоевать лишь в том случае, если в его присутствии в данный момент нуждается группировка. На этом, пожалуй, сходство заканчивается и начинаются различия.

Хотя по размерам гиеновая собака в 10 раз меньше льва-самца, занимаемая стаей собак территория на порядок крупнее участка, в пределах которого существует прайд. Это не должно удивлять нас, поскольку гиеновые собаки — прекрасные бегуны и охотятся наподобие гончих, тогда как львы поджидают дичь в засаде, находясь «у себя дома». При том, что территория прайда существенно меньше территории стаи гиеновых собак, члены последней большую часть времени держатся компактной группой, в то время как членов прайда почти никогда не удается застать вместе. Костяком стаи собак является коалиция родственных самцов, наследующих друг от друга территорию по мужской линии, а в прайде постоянное его ядро состоит из местных родичей-самок. Соответственно из стаи эмигрируют преимущественно самки, а из прайда — главным образом рожденные здесь самцы.

Все эти и многие другие особенности строения льва и гиеновой собаки и жизненных стратегий этих хищников в большей или меньшей степени предопределяют основные различия в социальной организации и в коллективном поведении интересующих нас видов. У львов обязанности в прайде разделены четко и однозначно: мощные самцы выступают в качестве пограничников, а легковесы-самки специализируются на охотничьем промысле. У собак исполнителями двух главных ролей: охотников и дежурных у логова оказываются в разное время одни и те же индивиды, вне зависимости от их пола. Иными словами, профессиональная специализация здесь, по существу, отсутствует. А это значит, что уход со сцены того или иного члена коллектива не должен существенно подорвать его благополучие. Крахом для стаи может обернуться, однако, исчезновение из нее всех, обычно немногочисленных здесь взрослых самок. Прайду такая опасность не грозит, поскольку львиц в группировке всегда много и они совершенно не склонны к эмиграции.

Наконец, в стае гиеновых собак существует жесткая субординация в сфере половых отношений, которая уступает место полному равноправию всех членов объединения при распределении между ними плодов совместной охоты. У львов, напротив, каждый получает полную свободу в своих любовных делах, но должен знать свое место, когда приходит время дележа добычи. В этом отношении поведение гиеновых собак, которые не препятствуют щенкам принимать участия в общем пиршестве, импонирует нам значительно больше, чем откровенный эгоцентризм взрослых львов, оставляющих молодняку лишь жалкие остатки своей трапезы. И хотя многие зоологи считают на этом основании гиеновых собак «более социальными» по сравнению с царем зверей, такое суждение, если принимать во внимание все сказанное выше, представляется несколько поспешным.

Наши сопоставления форм коллективизма у льва и гиеновой собаки будут, однако, неполными, если мы не затронем вопроса о способности прайда и стаи противостоять капризам судьбы и сохранять, несмотря ни на что, свою преемственность и единство на протяжении длительного времени. Судя по тому, что нам известно сегодня, по этому тесту гиеновые собаки существенно уступают львам. В национальном парке Серенгети за 8 лет наблюдений за львами, с 1966-го по 1973 год, ни один прайд не прекратил своего существования. В том же самом районе число известных зоологам стай гиеновых собак сократилось только за 5 лет, с 1970-го по 1974 год, почти наполовину — с 12 до 7. Любопытно при этом, что не столь уж важные, на первый взгляд, события могут послужить началом своего рода цепной реакции, приводящей за короткое время к деградации и распаду сразу нескольких живущих по соседству собачьих стай. Подобную ситуацию наблюдал здесь же, в Серенгети, американский зоолог Дж. Мелколм в марте 1977 года.

Все началось с того, что три молодых кобеля, братья-однолетки, покинули родную стаю (будем называть ее Стаей А), где они были наиболее преуспевающими охотниками. Тем самым, вероятно, оказались обреченными на полуголодную жизнь десять щенков стаи, оставшихся на попечении супружеской пары — пожилого подчиненного самца и молодой суки. Так или иначе эту стаю зоологи больше не встречали, и есть все основания полагать, что она вскоре полностью прекратила свое существование. Тем временем три молодых самца, дезертировавших из Стаи А, разогнали другую группировку собак, Стаю Б, заставив спасаться бегством местного самца-доминанта, нанеся смертельное увечье подчиненному кобелю и уведя с собой местную α-самку. Последняя вскоре покинула узурпаторов, которые спустя всего лишь 10 дней вторглись на территорию еще одной Стаи В и пленили обеих местных сук-сестер, из которых доминирующая опекала в это время выводок из 8 подрастающих щенков. Она в дальнейшем предпочла остаться с новыми кавалерами, выбрав самого активного из них в качестве своего законного супруга. Так сформировалась новая Стая Г из одной опытной самки и трех кобелей-эмигрантов. Однако этому счастливому концу предшествовало полное крушение двух других стай и потеря жизненных перспектив третьей группировкой, откуда эмигрировали самцы-узурпаторы.