Бегство от одиночества - Евгений Панов

Эти же мелкие рабочие собираются время от времени группами возле отдушин, связывающих систему нор с внешним миром, где выбрасывают на поверхность лишнюю землю и ненужный мусор. Выстроившись в цепочку по ходу туннеля, зверьки периодически меняются ролями: идущий впереди работает резцами, как отбойным молотком (рис. 11.7). Затем он уступает место следующему, а сам протискивается мимо него к отверстию норы, чтобы вытолкнуть наружу отработанную породу. Здесь как нельзя кстати оказывается свободно «висящая» на нем шкурка: она позволяет землекопам, работающим дружным коллективом в узком проходе, без особого труда пролезать туда и сюда навстречу друг другу. Если же в разгар трудового процесса у отверстия норы окажется алчная змея или какой-либо другой хищник, наши труженики в панике устремляются в глубь подземелья, пронзительным писком извещая о грозящей опасности крупных гвардейцев, беспечно дремлющих в гнездовой камере. Те бросаются в атаку и прогоняют непрошеного гостя, которому порой все же удается унести с собой кого-нибудь из зазевавшихся мелких работяг.

Рис. 11.7. Голые землекопы за работой.

Вторая категория тружеников, именуемая «рабочими-лентяями», включает в себя более взрослых и соответственно более крупных зверьков. Они выполняют, по сути дела, те же обязанности, что и «постоянные работяги», но не отдаются этим занятиям с присущими тем усердием и энергией. Кое-кому из лентяев со временем, если их рост не остановится на этой промежуточной стадии, в дальнейшем удается перейти в касту «солдат», а затем, может быть, суждено стать и одним из продолжателей рода. Подобная система смены социальных ролей по ходу жизни называется возрастным полиэтизмом. Подробнее мы познакомимся с этим явлением в следующей главе, где речь пойдет о коллективизме социальных насекомых.

Как я мельком упомянул только что, не всем членам колонии удается набирать рост, силу и престиж одинаковыми темпами. Многие до конца жизни так и остаются мелкими «вечными работягами», другим не удается миновать стадии «рабочих-лентяев». В чем же причина? Оказывается, дело здесь в том, что само присутствие в составе коммуны нескольких размножающихся особей (царицы и одного — трех самцов) тормозит рост и половое развитие всех прочих членов объединения. Это явление, уже известное нам под названием «психофизиологической кастрации», объясняется в данном случае высокой концентрацией в замкнутой системе нор особых биологически активных субстанций — феромонов.

Наиболее мощный эффект торможения роста и развития рабочих оказывают феромоны самки-царицы, которые она выделяет со своей мочой. О том, что все происходит именно так, свидетельствует простой опыт, поставленный южноафриканским зоологом Б. Броллом Он выяснил, что в лабиринтах подземной крепости голых землекопов есть места, специально отведенные под общественные туалеты, которые и являются одним из основных мест концентрации феромона Б. Бролл установил в таком туалете в искусственной колонии землекопов постоянно действующее сливное устройство, позволяющее выводить испражнения царицы за пределы поселения. Ожидаемый эффект не заставил себя ждать: спустя пару недель сразу несколько самок из числа лентяев и солдат пришли в состояние течки и явным образом взбунтовались против деспотических замашек царицы. Спокойствию в коммуне пришел конец. Самки, почувствовавшие себя на высоте положения, начали вступать в непрекращающиеся драки друг с другом, так что новоявленных претенденток на царский престол пришлось отсадить в другое помещение, чтобы воспрепятствовать возобладавшему в колонии хаосу.

В поселении голых землекопов в природных условиях распространению феромона из туалетной комнаты по всему лабиринту нор содействуют сами рабочие. Они разносят его повсюду на своих телах и передают друг другу, когда бывают вынуждены протискиваться вплотную к своим собратьям при встрече с ними в тесных проходах. То же самое происходит и во время отдыха, ведь мы помним, что наши труженики любят нежиться во сне, сгрудившись в тесную кучку сморщенных голых тел. Распространение феромонов в колонии может происходить также и совершенно иным путем. Ибо среди многих странностей, характеризующих голого землекопа, следует сказать еще об одной: все члены колонии охотно поедают помет друг друга. Более того, когда детенышам исполнится три недели, кал рабочих оказывается чуть ли не основным их кормом наряду с убывающим уже в количестве молоком матери и с кусочками клубней и корней, которые доставляют в гнездо несмышленышам все те же рабочие-фуражиры.

Нетрудно допустить, что поедание испражнений (так называемая капрофагия) представляет собой не менее важный источник распространения феромонов в колонии, чем перенос капелек мочи на лапках и шкурках всех ее обитателей. Так или иначе никому не удается избежать общей участи и выйти из-под контроля этих химических сигналов, распространяемых повсюду царицей и ее фаворитами-самцами. О том, что дело обстоит именно так, свидетельствует еще одна поразительная особенность наших голых зверьков; в тот момент, когда у царицы наступает беременность, не только у нее, но и у всех прочих членов коммуны, независимо от их пола, развиваются молочные железы. Разумеется, только у α-самки они формируются полностью, и только она оказывается в состоянии и в праве кормить новорожденных молоком.

Однако факт остается фактом: оказывается, обитатели подземной цитадели попадают в тесную зависимость друг от друга не только в силу того, что вынуждены посильно распределять между собой все тяготы совместной жизни. Помимо этого каждый связан с другим еще и незримыми узами обобществленных физиологических функций, и это дает все основания рассматривать коммуну голых землекопов как своего рода «сверхорганизм», где индивидуальность особи в большой мере утрачивается ради единства целого.

Понятно, что отдаваясь добровольному затворничеству в замкнутом лабиринте туннелей, коммуна, состоящая из десятков, а то и из сотен зверьков, должна быть надежно гарантирована от опасности остаться в один прекрасный момент без материальных средств к существованию. И хотя голые землекопы при недостатке корма могут на время впадать в состояние оцепенения, наподобие зимней спячки нашего косолапого топтыгина, это не выход из положения, когда речь идет о жизни многих поколений обитателей подземного города, создаваемого и благоустраиваемого на долгие годы.

По всей видимости, общинный образ жизни голых землекопов вообще оказался бы невозможен, если бы в местах их обитания не произрастало удивительное растение, отдаленно родственное нашему кустарнику бересклету. Это так называемый пиренакант, замечательный тем, что основание его ствола, находящееся под землей, разрастается в своего рода гигантский «клубень», достигающий со временем до полутора метров в поперечнике. Мало того, вес этого образования составляет подчас около 50 кг, что соответствует массе более чем тысячи голых землекопов. На их счастье, столь солидный запас пропитания, накапливающий в себе еще и необходимую зверькам влагу, может сохраняться в пригодном для употребления состоянии годами, если не будет уничтожен единовременно. Иными словами, клубень пиренаканта не погибает даже в том случае, если оказывается продырявленным туннелем землекопов насквозь. Он продолжает жить и расти, превращаясь в почти неиссякаемую кладовую провизии для рационально использующих ее обитателей подземелья.

Разумеется, найти такое сокровище в толще сцементированной почвы — совсем не простая задача. Но потому-то общая длина лабиринта нор в поселении землекопов и составляет порой 2–3 километра, что рабочие день за днем прокладывают все новые и новые ходы в поисках сочных клубней пиренаканта. Нет нужды говорить, что чем большим числом этих кладовых располагает община, тем более гарантировано ее благополучие на годы вперед.

Как и у всех животных, о которых шла речь в этой главе, содружество совместно живущих голых землекопов ревностно охраняет свои владения от прочих особей со стороны. Несдобровать зверьку, по ошибке оказавшемуся в туннеле, который принадлежит соседнему поселению: «чужой» запах сразу же выдает иммигранта патрулям, держащим под наблюдением концевые ходы лабиринта, и он скорее всего будет немедленно уничтожен. Иными словами, каждая коммуна голых землекопов пользуется исключительным правом на обладание собственной территорией. Территория эта, однако, принципиально отличается от соответствующих им по назначению земельных наделов арабских говорушек, гиеновых собак или, скажем, львов в том отношении, что она благоустроена трудом многих поколений зверьков.

В этом смысле участок обитания коммуны голых землекопов отчасти подобен лишь владениям группировки желудевых дятлов, оснастивших свою территорию многочисленными амбарами для хранения провизии. Стало быть, и в отношении этих дятлов, и в отношении голых землекопов речь может идти о возникновении самых первых зачатков материальной культуры, которая существенно преобразует среду обитания таких созданий за счет усилий многочисленных их поколений.