Взгляд из угла - Самуил Лурье

Такой, значит, концептуальный стиль царит в административных небесах.

И населенный нами пункт соответствует.

Выяснилось, допустим, что массовый интурист заробел любоваться белыми ночами (кто-то ему наплел, что-де у нас и гостиницы-то дороги, и туалетов-то на улицах нет, и милиция наглая, и население заражено люмпен-расизмом), - немедленно созываем актив и принимаем - что? правильно: концепцию посещаемости Петербурга иностранцами. Концепция, само собой, гласит: повысить ее, повысить! Чтобы отбоя не было от простаков с валютой, буквально чтобы не продохнуть.

Или вот совершенно внезапно оказалось - по трагическому одному случаю, - что нет, наверное, такой средней школы, которая не взимала бы с родителей учеников (обычно - при посредстве учителей) деньги на то, на сё: на ремонт коридоров или парт, на лампочки, на занавески, на оплату охраны или дополнительных занятий (скажем, по иностранным языкам); что, вероятно, - как всегда бывает, когда расценки произвольны и расчеты негласны, - часть этих денег идет, вопреки физике, снизу вверх; что, наконец, в нашем городе до сих пор осмеливаются иметь детей (и даже отдавать их в школу!) такие люди, которым это не по средствам.

Местная власть этого так не оставила. Отреагировала оперативно. Сразу сказала: я прямо потрясена. Даже пригрозила системным анализом. Тут, сказала, без системного анализа не разобраться.

И всем стало легче. Потому как ясно же: системный анализ неизбежно перерастет в концепцию.

Тем более, методика системного анализа отработана до блеска: в районных УНО с ходу завелись телефоны доверия, по которым каждый учащийся или его родственник может анонимно и свободно настучать на любого педагога (эта мера, кстати, должна резко повысить успеваемость).

Несомненно, и концепция получится - зашибись. В Смольном теоретическая жизнь закипает при температуре не выше кремлевской.

Там всегда интересно. Не то что вокруг. Захолустье! Будни! У метро "Политехническая" подвергнут суду Линча конголезец. На Финляндском вокзале растерзала какого-то беднягу стая бродячих собак. И т.д.

Однако наш путь озарен концепцией зоопарка.

17/10/2005

Увидеть Воронеж и умереть

В Лиме девять университетов. Это не считая Национально-технического, что в Кальяо (от центра Лимы на автобусе максимум час). И в Арекипе университет. Ладно, допускаю: на архитектора там не выучиться. Допускаю: перуанское высшее вообще кусается. Ну так что ж?

Отправляться из-за этого на другую сторону Земли, чтобы погибнуть - восемнадцатилетним! - в каком-то Воронеже от рук дикарей, среди бела дня, на глазах у толпы?

Теперь-то вы все поняли, дорогой несчастный сеньор Анхелес Уртадо Энрике Артуро. Теперь, когда избранная вами (конечно, по Интернету) alma, так сказать, mater из ваших денег оплатила вам гроб и обратный билет (а панихиду в актовом зале запретила: ступай-ка со своим изуродованным лицом в морг) и как ни в чем не бывало празднует свой какой-то юбилей, пока вы летите домой в багажном отсеке.

Не стоило вам приезжать в Россию, сеньор. У нас тут, видите ли, стабильность. Это значит, что население, закусывая чем Бог послал, равнодушно наблюдает, как играют четыре масти: Начальники, Бандиты, Нувориши и Правовики (эти - трех раскрасок: серая, голубая, камуфляж). Играют на власть и собственность, беспрестанно меняясь местами. Теоретически - властью распоряжаются Начальники с Правовиками, собственностью - Нувориши с Бандитами. Практически - все они вынуждены делиться друг с другом.

Казалось бы, предпочтительней выглядит позиция Бандита: перед ним открыты все пути. Если не убьют, он может сделаться Нуворишем, а там и Начальником (средней, конечно, руки).

Нуворишу тоже неплохо: если не посадят, то, даже побывав Начальником, он сохраняет шанс на заграничную старость.

Настоящий же Начальник (т.е. большой), будь он хоть трижды тайный Нувориш, такого шанса не имеет. Поскольку другие Начальники достанут его повсюду.

При помощи, между прочим, Правовиков. Поскольку Правовики, хоть и обслуживают Начальников и Нуворишей (которые все ненавидят и боятся друг друга), зато обладают информацией и вооруженной силой.

Жизнь Правовиков опасна и трудна (хотя и не в такой степени, как жизнь обывателей); Бандиты и Нувориши скрашивают их существование валютой, Начальники - свободой. Правовики - единственная (очень многочисленная) категория россиян, которая может делать со всеми остальными (кроме действующих Начальников и тех Нуворишей и Бандитов, которые платят хорошо) все что угодно.

А вы хотели бы, чтобы они занимались всякой ерундой, вроде порядка на улицах.

А они предпочитают порядок конституционный. Который, как известно, наводится исключительно террором. То есть, разумеется, контртеррором. В ответ на террор. Правда, террор и контртеррор внешне очень похожи. Настолько, что человек, попавший под горячую руку, под случайную пулю, под судебную ошибку, навряд ли сумеет их различить. Тем более что террор всегда выдает себя за контртеррор.

И разговаривают они на одном языке. И ни один ни за что не уступит другому последнего слова.

Так что счет всегда условный. Кто лежит на улице, скажем, Нальчика мертвый в цивильном - тот и террорист; много таких мертвецов - стало быть, ура, контртеррор опять победил, - докладывают Правовики Начальникам; а те, само собой, благосклонно кивают: молодцы, продолжайте в том же духе, только еще жестче.

Тут же выбегают хор с кордебалетом (парламентский же строй): да-да! - подпевают и подплясывают, - еще жестче, еще! хватит церемониться! наддай! Мы так соскучились по смертной казни! По генерал-губернаторам! По казакам с нагайками! По особым совещаниям! По военно-полевым судам!

Теперь, безрассудный перуанец, сеньор Артуро, сами видите: до вас ли тут? Наша страна занята тем, что вырабатывает национальный продукт, природный газ - смесь ненависти и страха. Он ядовит. Надышавшись им, умные люди ведут себя, как дураки, глупые - как звери. Одни, значит, ликуют, другие праздно болтают, - ну а третьи, как положено, омывают руки в крови.

Но это на сцене. А за кулисами Игроки делят, что осталось поделить. Пока театр не взорвался.

24/10/2005

Элегия

На этот раз музыка играла долго, и фраер танцевал до упаду. Но двадцатого сего октября, ровно в 14.20 по моим часам, осенний хлад все-таки дохнул. И городской пейзаж мгновенно стер с лица притворную улыбку. И сделался точь-в-точь как политический.

Чтобы, значит, субъект, имеющий глупость - слабость - вредную привычку - постоянно интересоваться: на каком он свете, - чтобы, значит, такой инфозависимый тип, не отвлекаясь, помнил: мало хорошего впереди.

А тут еще главный Яковлев умер. Возможно, лучший из известных мне Яковлевых. Единственный как бы приличный человек, состоявший в политбюро ЦК КПСС. Единственный этой партии член, попытавшийся исполнить ее долг перед страной и человечеством: открыл заветный партийный сейф с миллионами скелетов. Стране, положим, это не помогло: набежали прочие члены, навалились всей массой на стальную дверь, вырубили освещение. Ну, хоть уважительная память в человечестве останется. Такой большой был начальник (не говоря уж - коммунист), а совести не растерял и даже пустил в дело; прямо невероятный случай в истории.

А стране - что ж: стране и горя мало - еще одним пенсионером меньше; отслюним вдове $ 60 на гроб, и - прощай, неудачник, ступай на Митрофаньевское; а мог бы принимать парады, покоясь в кремлевской стене.

Страну волнуют сюжеты иные, куда поприятней, с героями, воплощающими настоящий советский характер. Которые, например, ловят рыбку в норвежской водичке двойными сетями (чтобы, значит, ловилась и маленькая), - попавшись же сами, улучают минуту и дают деру с воплем: наших бьют! Таким, как известно, полагается (в случае удачи) торжественная встреча, красная ковровая дорожка, всенародный пресс-восторг.

Эти же самые почести ожидают, несомненно, наших отважных контрабандистов, прохлаждающихся пока в Нигерии. Не говоря уже о наших же ловкачах, сумевших доставить в Испанию - на Балеарские, что ли, острова - ни много ни мало, 5 тонн кокаина. Как только добьемся освобождения - всех назначим-изберем в общественную палату либо в другой какой орган госчувств.

Где, полагаю, радостно примет их у входа полковник Квачков, платонический палач.

Вот какие персонажи, вот какие новости, - а про штабеля трупов в морге города Нальчика пора, считается, забыть. Тем более, соответствующий прокурор объявил: ясно, как день, - все эти молодые погибшие люди составляли бандподполье; вот еще некоторых искореним - и наступит порядок.

И незачем вникать, отчего это бандподполье, имея полную возможность захватить хоть двенадцать нальчикских школ (больниц - поликлиник - магазинов), - пошло вместо этого на верную и немедленную гибель в бою с многократно превосходящими силами; никого не занимает логическая связь между Нальчиком и Бесланом; пора заполнять наградные листы; все равно ничего уже не исправить.