Взгляд из угла - Самуил Лурье

Нашим завтра подвезут яйца - они забросают ими пару посольств - глядишь, и полегче станет на сердце.

И таксиста, который подвез корреспондента к местонахождению неуловимого Ш. Б., - органы обязательно поймают и посадят, уже обещано.

Крупным планом - карта, и на ней - маршрут Бабицкого. А вот и сам Бабицкий: повествует, как добрался. Разумеется, без звука. Его дублирует какой-то наш - голосом изо всех сил высокомерным.

Молодцы, короче говоря. Блестящее мастерство - уровень почти советский.

А то и повыше. После репортажа из Лондона (так, пустячок: очередной успех лондонской полиции) стальная Барби растолковывает: - Это был репортаж из Лондона. Наш корреспондент рассказал про лондонскую полицию. Она скрутила - и т.д.

Такие педагогические приемы требуют от исполнителей огромной веры в свой народ. В его неисчерпаемую мудрость. Которая, как выражался один персонаж литературной классики, в некотором роде есть залог.

22/8/2005

На полколеса

О, как же надоело брюзжать! До чего же остосвистело - ныть! Собственный здравый смысл ощущаешь, как больной зуб: выдрать бы к черту. Окинуть бы реальность веселым оком транзитного пассажира.

Ушел на политическую диету, залег в информационную блокаду: две недели строго без новостей. Забудусь-ка, думаю, гражданским сном, сосредоточу мысли на смородине и сыроежках. Доколе не загудит в мобильнике будильник. А тут сразу очнусь, опущу в окне вагона стекло, выгляну: что за станция такая - Дибуны или Ямская? (симпатяга Рассеянный страдал топографическим кретинизмом) - и, кстати, какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?

И, получив новые координаты, задам клавиатуре компа соответствующий, продвинутый тон - щебет с оттенком взвешенного ропота: дескать, наш паровоз вперед летит; коммуну вроде проехали, авось-либо и рынок обогнем; лишь бы некоторые отдельно взятые неоднозначные болваны не курили в тамбурах.

И вот промчались две недели - не такой уж ничтожный срок! оглядываю ландшафт - куда занесло? - а с платформы говорят: а ну убрал из окошка башку, пока цела! бронепоезд находится на запасном пути! каких тебе новостей? все в порядке.

Смотрю - и точно: те же самые заржавленные рельсы; на тех же прогнивших шпалах - тот же мусор и чертополох.

То есть местоположение прежнее. Разве что в атмосфере наблюдаются изменения - впрочем, незначительные. Судите сами.

Составлен бюджет - получился на четверть военный.

Опрошено население: а что, братцы, не хотелось бы зажить в России без нерусских? - оказывается, две трети прямо мечтают.

Где-то в Астраханской области режутся калмыки с чеченцами.

Один директор одного большого петербургского завода упал в Сочи с семнадцатого, что ли, этажа.

И один зк, некто Платон Лебедев, посажен в карцер за отказ от прогулки.

Собственно говоря, примечателен только последний сюжет. Он удостоверяет: уверенно продвинулись куда-то, по меньшей мере, на полколеса.

Не старое время - не за протест, не за жалобу, предположим, на имя прокурора ступай в холодную на хлеб и воду, будешь знать, как возникать.

Наоборот: заключенный, не заключенный - перед Конституцией все равны; никто не смеет на нее, на драгоценную нашу, посягать. Положено дышать свежим воздухом - значит, дыши. Цинично пытаешься воспользоваться духотой (под предлогом, например, что тебе иначе не успеть прочитать протоколы своего процесса) - отведай чижовки. А протоколы после полистаешь, когда-нибудь потом, когда пройдет законный срок для разных там замечаний, возражений. (Которые могли бы, чего доброго, пригодиться Страсбургскому какому-нибудь суду.)

Совсем другое дело. Правовое потому что стало, блин, государство. И многие люди овладели конституционным, блин, мышлением.

Депутат захолустного парламента, выступая с оригинальной идеей - узаконить третий президентский срок, - не визжит: да здравствует великий вождь, и обратите на меня внимание!

Он, совершенно напротив, рокочет: да здравствует наша родная Конституция, согласно которой каждый дееспособный гражданин имеет право избирать и быть избранным! Великий вождь, без сомнения, дееспособен, и я тоже! А запрещая ему быть избранным трижды подряд, Конституция становится частично не родной: нарушает сама себя, и право вождя быть избранным, и мое право его избрать, - и вдобавок унижает его и мое человеческое достоинство: как будто мы с ним недееспособны! Да я на эту Конституцию в суд подам! Само собой - в Конституционный.

(Он прав, дальневосточный законодавец, тысячу раз прав! На него стоит обратить внимание: каким аппаратом мышления обладает! Вам-то, к примеру, приходило ли в голову, что, скажем, футбольный судья, свистком реагируя на офсайд, нарушает неотъемлемое право игрока пнуть по мячику?)

И министр, извините, культуры и массовых, еще раз извините, коммуникаций, тоже не восклицает: о, дайте, дайте мне цензуру, а то журналисты заели насмешками вконец!

Нет - он степенно так изрекает: настала пора принять новый закон о СМИ; отрегулировать в нем, знаете ли, вопросы информационной безопасности; а то нынешний закон противоречит Конституции.

Теперь сами видите: жизнь все же не стоит на месте. Не знаю, как ВВП, а правосознание удвояется буквально с каждым днем.

Да и с ВВП, между прочим, все не так плохо. Ведь он, если верить моему старому словарю, - что такое? Совокупность товаров и услуг. Точней, стоимость этой совокупности. Услуги у нас действительно не в ходу: должно быть, национальная идея препятствует. Но зато товаров - навалом. Одних только подводных лодок в ближайшие годы понастроим на $, представьте себе, миллиард.

Конечно, жаль, что Рынок, переваривая Оборонный Заказ, время от времени плюется директорами, да еще с такой высоты.

Зато Оборонный Заказ, переваривая Рынок, обеспечивает миллионы граждан хоть и мартышкиным, а все-таки трудом. Взять хоть подводные лодки: ведь они, будем надеяться, когда-нибудь проржавеют. Их распилят, переплавят, построят новые (американцы, как обычно, подкинут валюты), - это же сколько рабочих мест!

А то некоторые говорят, будто в России заняты делом (то есть вот именно производством товаров и услуг, хоть каких-никаких) миллионов десять мужчин. Остальные - кто под ружьем, кто при начальстве. Цифра сомнительная - наверное, все-таки заниженная, - что же до слабого пола, в нем трудовой элемент вообще преобладает, - но как бы то ни было, не будем недооценивать роль мартышкина труда. В том числе - бюджетообразующую.

Правда, для идейного здоровья он не полезней тунеядства, даже и вооруженного. Приводит к бешенству коровьему ("Россия для русских!"), овечьему ("Смерть Америке!"), а также к птичьему гриппу ("Слава ГКЧП!").

Вот и вскрикнешь иной раз, как Рассеянный с улицы Бассейной (ныне Некрасова): - Что за шутки!

А потом как помчишься в кассу - покупать бутылку квасу. Лишь бы не ныть, не брюзжать. Надоело.

29/8/2005

Комары

Что же это делается, а? Времечко-то как бежит по пространству! Уже и Казань разменяла вторую тысячу, а давно ли там Иван Васильевич пировал да веселился!

Уже и Платона Лебедева выпустили из карцера, и, соответственно, Михаил Ходорковский голодовку прекратил.

Уже и ЦСКА продул "Ливерпулю", - и военный министр не помог.

И туляремия в Поволжье, слава тебе, Господи, остановлена. Причем оказалось, что ее разнесли комары. Или клопы. В общем, не крысы и не ВПК, так что ничего страшного.

И про похищения в Чечне тамошний руководитель сообщил, что это не похищения, а неграмотно оформленные задержания. Бесследные такие.

Это называется - новости. По календарю пора уже сообщать про богатый урожай, про небывалый подъем у сельских тружеников, - а в ящике сплошь эпидемии да юбилеи.

Ну, раз так...

Юрий Трифонов был хороший писатель. Пожалуй, лучше всех нынешних. Нет бы ему дожить до этого августа, до 85-летия: забросали бы почестями, пошлостями. А он вместо этого четверть века назад возьми да умри.

Предполагаю, и даже не сомневаюсь, что - от отчаяния. Был как раз такой момент, когда люди, нуждавшиеся в смысле, почувствовали: он окончательно пропал. Смысл истории, смысл работы, смысл жизни.

Другое дело, что не всем он нужен, и большинство как-то, в общем, обходится.

Для Трифонова это был поначалу просто сюжет - правда, главный и даже единственный: что жизнь людей, именуемых советскими, не просто тяжка: она тяжка необъяснимо, и эта необъяснимость безнадежна.

Мучают друг друга - думают, что ради детей, - вот, собственно, и всё. А то, что происходит снаружи, за дверью квартиры: давка в транспорте, очереди в магазинах, - можно сказать, не считается. Не идет в биографию.

Кто сопьется; кто продастся; иллюзорный, мечтательный выход - одиночество где-нибудь в глуши; реальный выход - инфаркт миокарда.

В каждой семье кто-нибудь убит; два поколения заплатили кровью и честью за эту скуку и нищету. А благородные, чистые были люди, с идеями высокими.