Почетный караул - Джеймс Коззенс

— Не уверен, — сказал Хикс. — Но, впрочем, генерал сам участвовал в воздушных боях, и не раз. Это точно. Так что он сразу поймет, где дело написано, а где — чушь, и это очень важно: может, удастся поставить на место полковника Фоулсома. Я видел его сегодня, по другому делу, со мной он был очень даже любезен. Вчера в Селлерсе я разговаривал с одним летчиком, который прежде служил в Американской добровольческой группе. Он мне передал кое-какие свои замечания, хотелось бы, чтобы вы взглянули.

— Вот уж где жизнь была малина, — с завистью сказал капитан Уайли. — Жаль, меня там тогда не было. Наличными за каждый сбитый самолет! Потом на эти деньги совершаешь небольшую торговую операцию с китайцами, и вскоре у тебя уже приличный куш. Там и сейчас так — мне рассказал в Орландо один парень, он сам только что оттуда. И я бы не прочь попробовать, да и охота посмотреть, как эти желтобрюхие летают. — Он задумчиво оглядел свой стакан. — Надо только подождать, пока нам дадут что-нибудь получше пэ-сороковых. Знаете, после «спитфайров» ни на чем летать не захочешь. — Он рассмеялся. — Особенно я любил выходить на «спит-девять» против итальянских «макки-двести» или «двести вторых». Разумеется, силы неравные; зато какая потеха! Они иногда пролетали над Мальтой — сопровождали бомбардировщики — и обычно выделывали в воздухе всякие акробатические трюки. У нас боеготовность была на высоте, так что мы в любую минуту могли подняться в воздух, ну, кроме тех случаев, когда машину поставят на прикол из-за запчастей или если бензина нет. Изумительное чувство, Нат! Сидишь себе, ждешь и вдруг видишь — выплывают бомбовозы, ну эти, класса «V», а итальяшки на истребителях выделывают вокруг них «бочки» и прочие идиотские фигуры. Полное радиомолчание! И вдруг командиры звеньев как завопят: «Красный ведущий справа! Белый ведущий слева! Тебя атакуют!» — Он засмеялся и хлопнул себя по колену. — Надо сказать, что один раз мы все же поплатились. Оказалось, что вместе с ними шло несколько немецких сто-девятнадцатых, причем на большой высоте. Мы их и не заметили. Я только что разделался с итальяшкой, как вдруг услышал стрельбу, причем не с земли, а с воздуха. А когда в воздухе слышишь такую стрельбу, стрелять могут только сзади — прямо у тебя за спиной. Пули, черт бы их побрал, прошили мне плоскость. Я завалился на крыло и пошел в штопор. Так он мне винтом вырвал кусок из хвоста, ей-Богу! Видимо, немец просто перемудрил. Не открывал огонь до последнего, чтобы вмазать наверняка; а потом было уже поздно корректировать огонь. Он пронесся надо мной как бешеный, видимо, так разозлился из-за промаха — он ведь меня почти натянул на фюзеляж, — что потерял всякое соображение. И рванул штурвал на себя. А этого, разумеется, делать не стоило. Если кого-то перегнал и тот у тебя на хвосте — нужно сваливать, да побыстрее.

Капитан Уайли поставил стакан на стол, чтобы освободить руки. Он поднял одну ладонь над другой.

— Короче, я прошел штопором мили полторы, потом рванул на себя и пошел вверх, поймал его точно в перекрестье, он почти потерял скорость, пытаясь набрать высоту… — Уайли наклонил левую ладонь и резко приблизил к ней правую. — Влепил ему от души длинную очередь, и — аллес капут фрицу! — Он снова взял стакан. — Вот почему я хочу, Нат, чтобы в этом учебнике по тактике обязательно было записано: при любых обстоятельствах смотри назад. Мне два раза сошло с рук, но другим на это рассчитывать не стоит. В тот день двух наших так и подбили — один из них был моим лучшим другом, Джонсон его звали. Влепили прямо в затылок — он как раз шел в пике на итальянца, — так и вмазался носом прямо посреди летного поля!

— Это у вас его парашют? — спросил Хикс.

— Его, точно, — сказал капитан Уайли. — И странное дело. Так врезался — думали, ничего не останется. Обломки по всему полю разбросало. И только — даже не знаю, как это получилось, — парашют с него сорвало и отбросило футов на сто, так там и лежал, как новенький. Дьявол, я как увидел, что его убили… Один из лучших летчиков, которых я знал… Да, вот всего один раз забыл оглянуться… — Капитан Уайли осушил стакан и поставил его на столик.

Натаниел Хикс пододвинул к нему бутылку.

— Ага, спасибо, — сказал капитан Уайли. — Еще пара глотков не помешает. — Он плеснул в стакан немного виски. — Врачи уверяют, что у меня язва. Мы все там себе что-то заработали — кормили всякой дрянью. Джонсона каждое утро мутило по-страшному. Ну да теперь зато вылечили — раз и навсегда! — Он снова сгреб стакан своей большущей ладонью и отправил большую часть содержимого в рот. Потом вытер губы тыльной стороной ладони и вдруг продекламировал:

В почетных шрамах боевыхВы пали, славою покрыты,Сверкнув, как звезды, меж живыхВ веках не будете забыты.

Натаниел Хикс удивленно уставился на Уайли:

— Вот уж не думал, что вы интересуетесь подобной ерундой. Что это, Джим?

— Это поэма, — усмехнулся капитан Уайли. — Конечно, ерунда. Вот послушайте еще. — Он нахмурил лоб:

Плечами подперев основыЗемли и Млечного Пути,Где Бог отступится, готовыСражаться насмерть и спасти.

Уайли улыбнулся от удовольствия.

— А все-таки заставляет задуматься, Нат!

Что ж, он, пожалуй, прав, подумал Хикс. Никогда не следует забывать, что нередко люди, с пафосом отрицающие все то, что они считают «ерундой», где-то в тайниках души питают к этой «ерунде» слабость.

— Вы любите поэзию? — спросил Хикс.

— Не знаю, — ответил капитан Уайли. — Просто как-то попалось на глаза. — Он подлил содовой, поболтал немного и отпил из стакана. — Я там иногда кое-что почитывал. У многих англичан была с собой уйма книг.

Он совершенно расслабился и время от времени не без удовольствия поглядывал на блондинку за соседним столиком — казалось, она была там лишней.

Хикс видел, что взгляды, которые бросал на блондинку капитан, не остались незамеченными. Пока Уайли рассказывал, как он чуть было не погиб на Мальте, и показывал руками, как глупо действовал немец и что из этого вышло, она тоже украдкой на него поглядывала. Она, разумеется, заметила и небрежную позу длинного мускулистого тела в плетеном кресле, и ровный теплый цвет мужественного открытого лица, зовущий взгляд прищуренных глаз, и это не могло оставить ее равнодушной. Оценила она и крылышки пилота на рубашке, и — нет, вы только подумайте! — ленточку британского креста «За летные боевые заслуги». Искоса взглянув на него из-под ресниц, она убедилась, что сумела привлечь его внимание. И тотчас же принялась оживленно болтать с приятельницами и их кавалерами, закидывать голову, встряхивать волосами, жестикулировать и то и дело заливаться мелодичным смехом, демонстрируя хорошенькие зубки.

На лице капитана Уайли появилось мечтательное выражение.

— Было бы где, да когда… Я думаю, дельце бы выгорело. Аппетитная курочка, верно? Интересно, кто такая?

— Не знаю, — сказал Хикс.

— Да я просто так, — сказал капитан Уайли. — Хорошо, что мне завтра нужно назад, не то бы я наверняка это дело раскрутил, а у меня в Орландо и без того напряженное расписание. Кстати, я подумал — насчет войны… Ведь вот какая забавная получается штука. Цыпочки, к которым в мирное время и не сунешься, сейчас готовы лечь со всеми встречными-поперечными. Я все-таки, видимо, изрядный сукин сын. Казалось бы, если у тебя уже есть славная курочка и она от тебя без ума, это как-то должно сдерживать; но всякий раз, когда я вижу хорошенькую мордашку, ничего не могу с собой поделать, начинаю прикидывать, как бы у нас с ней славно получилось. Сейчас, пока я не женат, это еще куда ни шло! Вы ведь женаты? Вот что бы ваша жена сделала, если бы узнала, что вы время от времени бегаете на сторону?

Натаниел Хикс смутился, но не мог всерьез обидеться на такой бесцеремонный, хотя в общем-то вполне невинный допрос этого великовозрастного младенца.

— Не знаю, — ответил он. — Не думаю, чтобы ей это понравилось.

— Вот и я говорю! — улыбнулся капитан Уайли. — Хотя, с другой стороны, вовсе не обязательно им об этом рассказывать. Но женщины чертовски подозрительны. Даже если ты с ними просто гуляешь, они очень скоро начинают задавать вопросы. Улетишь куда-нибудь на пару дней, тут и начинают накручивать себя: раз ты не занимаешься этим делом с ней, то наверняка там себе кого-то завел. Впрочем, иногда так оно и есть. А ваша жена беспокоится, чем вы тут без нее занимаетесь, как вы думаете?

Капитан Хикс снова почувствовал неловкость — он знал, что его ответ может показаться капитану Уайли недостойным настоящего мужчины.

— Не знаю, Джим, — сказал он. — Возможно, она и вправду боится, что я тут с кем-то путаюсь. Но если это так, то она напрасно волнуется. Потому что это неправда. Если хотите знать, мне совсем не хочется бегать на сторону.