Деяние XII - Павел Виноградов

Айгуль усвоила лишь то, что мальчик прилетел на практику, а потому должен ходить по чайханам и слушать вопли бродячих рассказчиков-маарифов. И каждое утро он уходил, имея в дипломате не диктофон и блокноты, как она думала, а нищенскую рванину, в которую переодевался в укромном месте ближнего парка, доставал из тайника потёртую клюку, накладывал лёгкий грим и хромал на пьян-базар. Вечером всё проделывал в обратном порядке и фланировал к Айгуль, неся с собой, обычно, дыню и бутылку хорошего вина. А ночи принадлежали им двоим.

Его умиляли её шелковые штанишки и пестрый национальный халат, которые она носила в городе. Находил, что всё это идет ей гораздо больше аэрофлотской формы.

Она была только наполовину узбечкой – её отец переехал в Андижан из Душанбе и женился на местной. Говорила забавные фразы: «когда у меня началось не спать» и «концовка вина», и, кажется, стала за эту неделю счастлива. А он был доволен, что нашёл надежную крышу.

Она учила его «курить сухой коньяк» – насвай, адскую смесь, действующую, действительно, как глоток хорошего коньяка. Для этого его надо было постепенно растворять во рту, но если хоть частица попадала в желудок, то выворачивала его наизнанку. Она рассказала, что в чайханах подадут плов с широм, если сунуть чайханщику бумажный рубль, свернутый в трубочку – в этом случае сдачи с него не полагалось. Она даже сделала ему королевский подарок – старинный кинжал в золотом окладе, с надписью на фарси по лезвию. Он хранился в её семье с незапамятных времен, но Айгуль не любила оружия, и, кажется, любила своего с неба свалившегося студента. Кинжал, в котором Руслан опознал персидский кард, сейчас лежал вместе с его «чистой» одеждой в дипломате, вытащенным из тайника в парке. Это будет единственная вещь, которую он увезет из Андижана и сохранит надолго – сколько это будет возможно. Он не вернется, распаленный солнцем и желанием, в её прохладную квартиру и не расскажет ей, как обещал, про лютые эстонские морозы и чудеса города Ленинграда. Оставленная им пачка зелёных бумажек с лысым вождем лежит у неё в шкафу под бельем, а прощальный поцелуй помнят его губы.

Хайр, Айгуль!

СССР, Киргизия, мазар Хызр-бобо, 1 ноября 1983

Уже третий автобус нетороливо и часто станавливясь вёз его в сторону мазара Хызр-бобо. Руслан, пребывавший в монотонно-расслабленном состояниии, тем не менее, потихоньку начал утомляться. Вспомнив про прихваченный из особняка Хабибулло персик, достал его и наполнил рот душистой мякотью. В сотый раз за это время прокручивал он наставления Ак Дервиша перед заданием, всякий раз убеждаясь, что исполнил всё точно.

– Пока ты не почувствовал сам, куда тебя тянет Деяние, – повторял наставник, – ты должен много практиковаться в нашем деле.

Ситуация в Центральной Азии год от года становилась всё неустойчивее. С середины прошлого века исмаилиты служили орудием английских спецслужб, а те и другие – орудием Клаба. Неустанной и тайной деятельностью принца Ага Хана IV, мультимиллионера, ооновского карьерного бюрократа, а также его предков, наследственных имамов исмаилитов, была почти подготовлена ситуация, при которой в центре Азии в течение ближайших десятилетий возникнет независимое государство горских народов, включающее Кашмир, Кафиристан и афгано-пакистанскую часть Гиндукуша. В перспективе имелось в виду отхватить Горно-бадахшанскую область Советского Таджикистана – после того, как СССР неизбежно распадется. Произойти это должно было под ультрамусульманскими лозунгами, и новая страна называлась бы халифатом. Но, поскольку основной религией здешних народов оставался исмаилизм, правил бы в стране наследственный имам. Экономическое могущество новой империи обеспечат не столько драгоценные камни Памира и Гиндукукша, сколько горные плантации опийного мака. Разумеется, соседи столь большого государства, среди них и Узбекистан, попали бы в его сферу притяжения, потому уже сейчас там готовились национальные агенты влияния. Вместе с планируемым ваххабитским халифатом на Кавказе (ваххабиты тоже были продуктом британской разведки, перешедшим позже под управление США), это создало бы идеальное оперативное пространство для деятельности Клаба в Большой игре. Кое-какие тайные операции принесли ему перевес в этом регионе, и всё складывалось для него отлично.

Артели необходимо было как-то реагировать. Прежде всего, удалить главных агентов противника, а уж потом начинать исправлять общее положение. Потому нищий мальчик-калека и появился на андижанском пьян-базаре.

– Имей в виду, согласно длительному прогнозу наших специалистов, в случае крайне неблагоприятной для нас конфигурации Игры, Хабибулло Абдулрустем или кто-то из его сыновей, с вероятностью 89 процентов, выйдет из-под влияния исмаилитов и возглавит ещё один халифат, который включит в себя большую часть Узбекистана и Киргизии, а также части Казахстана и Туркмении. Это вызовет в регионе хаос, который, с вероятностью 99 процентов, приведет к началу третьей мировой войны именно здесь. И, соответственно, к развязке этого Узла Игры. Не в нашу пользу. Но, если Хабибулло сейчас не станет, до распада СССР Клаб не успеет найти ему подходящую замену. Тогда придет кто-то третий, из хорезмийцев или, ещё лучше, ирони – потомков иранских рабов. Он будет лоялен России и станет противодействовать ультраисламским и исмаилитским выступлениям…

– Когда все умрут, тогда только кончится Большая игра, – поклонился батырю Руслан и отправился садиться на самолет рейса «Ташкент-Андижан».

Из окна автобуса виделась только сожжённая солнцем сухая степь – огромное плоское блюдо, уходившее за горизонт. Руслан доел персик, откинулся на сидении и впервые за все эти часы подумал, что, вот, на его руках теперь кровь ещё восьми человек. Эта мысль показалась ему глупой и пустой. Он недовольно передернул плечами. Но мысль не уходила. Вспоминал предсмертный панический ужас Хабибулло, расслабленное недоумение на лице слуги, который так и не увидел своего убийцу, ошарашенные лица молодых нукеров, падающих под пулями. Но никак не мог вспомнить лица того, кто напал сзади. Странно. Возможно, тот тоже владел какими-то техниками, сходными с теми, что преподавал Мастер. Это возможно: здесь в уединённых кишлаках ещё можно было встретить таких «Божьих одуванчиков», которые легким движением руки уронят любого квадратного спецназовца. Или актера, вроде того китайца… Брюса… да, Брюса, фильмы которого они смотрели в Обители на видео – тайком, ибо наставники не поощряли эдакой профанации. Послушники немало смеялись над его театральными выкрутасами и кошачьим мяуканьем. Может быть, в реальной жизни он и был силен, но то, что показывал в кино, казалось полной туфтой. И уж в любом случае, он бы пяти секунд не продержался против любого артельного мастерового. Не говоря уж о самом Мастере.

Думать об этом человеке было тяжело и неприятно, так же, как думать о реальности смерти. Руслан подозревал, что тот сам создал вокруг себя этот морок, чтобы растворяться не только в пространстве, но и в людских воспоминаниях. Он мог. Руслан подозревал что-то подобное ещё когда не имел понятия, что его наставник-ликвидатор, незаметный человек, всегда скрывающий лицо под маской, и есть легендарный Мастер, о котором с придыханием говорили прочие инструкторы по технике боя.

Когда прошел слух, что Мастер приехал и даст урок в Обители, в большом тренировочном зале, переделанном из бывшего цеха, собрались практически все насельники, кроме тех, кто нёс боевое охранение. На широком деревянном помосте посередине зала озадаченно топтались семь-восемь мастеровых-рукопашников и их лучших учеников. Мастер к назначенному часу не появился. Ребята пребывали в недоумении и, может быть, в тайном торжестве, когда один из них почувствовал резкий удар по плечу. Недовольно развернувшись к своему соседу, толкнул в ответ его. Тот, недоуменно посмотрев, дал волю рукам. Через пять минут на помосте, к восторгу зрителей, творилось всеобщее хаотическое молотилово.

Неведомым образом у края помоста возник потёртый мужичок в сереньком костюмчике, внимательно наблюдающий побоище.

– Всё, всё, хватит уж, – с трудом сдерживая смех, прокричал сидевший в первом ряду Ак Дэ.

Драка на помосте затихла, бойцы уставились на серого мужичка.

– Позвольте представить вам батыря Мастера, – указал на него Ак Дервиш. – А что сейчас было, он, думаю, сам объяснит.

– То, что я сейчас показал, – заговорил Мастер тусклым голосом, и только тогда Руслан в восторгом опознал в нём своего наставника-ликвидатора, – классический случай так называемого отвода глаз. Дополнительную агрессивность я придал вам наведением «злого морока». Не советую прибегать к этому способу часто – весьма опасен как для его объектов, так и для субъекта.

Позже, обретя воспоминания о занятиях в состоянии продлённого сознания, Руслан вспомнил, что видел Мастера во многих других, зачастую, невероятных ситуациях. Мастер, с земли запрыгивающий на скачущего коня, стоя в седле, рубящий во все стороны двумя шашками, словно конь обрёл по бокам бешено вращающиеся стальные колеса. Мастер, кругообразными движениями рук буквально разбрасывающий нападающих на него здоровых послушников – ни одного из них он при этом не коснулся. Мастер, уклоняющийся от быстрой серии выстрелов из пистолета. Мастер, рукой вытаскивающий из воздуха летящую в него пулю…