Деяние XII - Павел Виноградов

– Но ваше предательство стало для меня явным не только из-за вашей связи с этим митрополитом.

В руке Сахиба появилась пластмассовая коробочка и он нажал кнопку на ее боку.

«…Я и сам не знаю, как. И в Artel`и, в Клабе подробности операции знают только непосредственные участники, – раздался в комнате приглушенный и разбавленный хрипами голос Монсеньора. – Но это совершенно точно: Клаб внедрил агента, а, возможно, двоих, в учебное заведение Artel`и в Ленинграде…»

При звуке своего голоса кардинал заметно вздрогнул. Сахиб выключил диктофон.

– Алоис… – вырвалось у кардинала.

– Именно, – кивнул Сахиб, – начальник вашей охраны. Несколько лет назад, когда я понял, что в правлении сидит крот, и возможно, это вы, я счел нужным посвятить Алоиса в дела Клаба. Он долго не мог поймать вас за руку, пока недавно не записал ваш разговор со связником Artel`и.

Казалось, старый священник был уничтожен.

Сахиб снова принялся медленно, словно нехотя, раскручивать свою игрушку.

– Вижу, вы достаточно впечатлены доказательством. Но и без него я был почти уверен… Кстати, могу обрадовать: ваш крёстный отец на поприще предательства, митрополит Назарий, жив и здоров.

Монсеньор вздрогнул и вскинул голову.

– Как такое возможно?! Он умер в Ватикане…

– О да, это типичный финт нашей дорогой Artel`и… Он был на грани раскрытия, и они его просто удалили с наших глаз. Да так, чтобы сомнений в его смерти не было. Операция довольно сложная, но реализована отлично – надо отдать им должное.

– Я видел, как он умер… Это было на приеме у Папы. До сих пор перед глазами, как он падает, и кофе из его чашки разливается по ковру… Его святейшество читал над покойником молитвы…

– Великолепно! Они несколько лет готовились: пускали слухи о его инфарктах, везде растрезвонили его фразу, что он хочет умереть в Риме… И даже виртуозно вписали нашу собственную операцию в свою. Меня провели совершенно: мы расследовали это дело, конечно, но слишком всё было очевидно – ошибка нашего агента…

– Что?!

Монсеньор с ужасом воззрился на Сахиба.

– Ну, разумеется, мы обошлись в том деле без вашей помощи… Зная ваше отношение к Папе…

– Вы хотели убить его?!

– Мы его убили. Но позже – через двадцать дней. Ну, Монсеньор, вы же понимаете, насколько он был опасен. Ваши собственные донесения о его намерениях не оставляли нам другого выхода. Он мог дать начало объединению Церквей, но не вокруг Рима, как все мы надеемся, а по восточной схеме, при которых Римско-Католическая Церковь была бы одной из патриархий, может быть первой, а может, и второй среди равных. Это совершенно неприемлемо для Клаба, и вы это прекрасно понимаете.

– Святейший отец не хотел этого, я ручаюсь…

– Мы просчитали долгосрочный прогноз, исходя из имеющейся информации. Он, конечно, сам ничего такого не хотел, но после него образовалось бы сильное движение в этом направлении, и с помощью наших противников, лет через двести каноническая территория Святого престола могла бы сократиться до пределов Европы, а то и одной Италии. Но были и другие вещи: он напрямую угрожал интересам Клаба своими планами очистить Ватикан от коррупции. А мы-то с вами знаем, если там копать глубоко, мафией дело не ограничится – можно выйти и на спецслужбы, и даже на нас… Он планировал пересмотреть некоторые решения второго Ватиканского собора, в частности, касающегося масонов – вернуться к исполнению антимасонской буллы папы Климента XII. А Клабу жизненно необходим союз масонства и Римской Церкви, чего вы, к сожалению, не понимаете. В общем, оставить этого Папу в живых было невозможно.

Монсенор внезапно понял, что все эти годы Клаб, вернее, его президент, откровенно использовал его, открывая не более, чем открывает охотник ищейке, направляя ту на след. Это вызвало в священнике запоздалый зубовный скрежет. Сахиб ясно видел это, и, похоже, наслаждался эффектом своих слов. Йо-йо всё быстрее сновало в его руках. Он уже стал ловко перекидывать шнур через ноги, высоко воздевая их, что в храме смотрелось непристойно.

– Папа должен быть умереть от инфаркта на приёме в честь Русской Церкви после своей интронизации. Но наш агент по ошибке влил яд в чашку митрополита Назария. Вернее, мы так думали. И до сих пор бы думали – меня даже не насторожило, что агент бесследно исчез после неудачной акции. Моя вина, моя великая вина… И лишь недавно я к своему изумлению увидел владыку Назария, постаревшего, конечно, который мирно обучал теологии послушников Artel`и. И всё встало на свои места: никакого яда в его чашке не было, он просто мастерски разыграл сердечный приступ, а наш перевербованный агент скрылся. Как Artel устроила с трупом и похоронами, пока не знаю, но не сомневаюсь, что всё было проделано хитроумно и с артистизмом, свойственным операциям наших драгоценных противников.

Монсеньор ошеломленно молчал. Полученная информация не могла уложиться в его голове. Сахиб победительно улыбался, бешено меча йо-йо.

– Между прочим, – добил он, – Отрок нынешнего Узла, возможно, тоже здравствует. Во всяком случае, я испытываю обоснованные подозрения, что так оно и есть.

Но, к его удивлению, новость произвела на кардинала не то действие, какого он ожидал. Монсеньор вскинул голову, и на лице его отразилась откровенная радость.

– Слава Господу! – с чувством сказал он куда-то в сумрачную гулкость храма.

– Святой отец… – ошеломлённо воззрился на него шокированный президент Клаба.

Внезапно остановившееся йо-йо сделало большой круг и бессильно опало, раскачиваясь всё медленнее.

– Вы удивлены? – спросил Монсеньор, глядя на Сахиба с отчаянным вызовом. – А зря.

Опираясь на плиты пола, он с трудом поднялся на ноги и распрямился во весь рост. Отбросив на миг стариковскую сутулость, оказался очень высок. Гораздо выше Сахиба. Светлые славянские глаза зажглись гневом. Президент Клаба глядел на него в ошеломлении – никак не ожидал этой вспышки.

– Слава Господу, говорю я, ибо, если Отрок жив, у вас есть противник, способный вас остановить!

– Раньше вы поддерживали наши цели. Мне казалось, искренне… – тихо проговорил Сахиб.

Движение йо-йо медленно возобновилось.

– Видит Бог, это так! Я – солдат Римской Церкви, которая есть главная ценность и сила нашей цивилизации, противостоящей тьме и варварству. Я до сих пор уверен в этом. Но я больше не могу верить, что Клаб есть страж и защита этой цивилизации.

– С каких пор?

– С тех самых, когда я понял, что, помимо Артефакта, вы охотитесь ещё и за Копьём!

– Интересно, как вы об этом узнали – раз. И два – почему это произвело на вас такое впечатление?

Президент Клаба смотрел на кардинала с возрастающим тревожным интересом. А тот говорил, словно рад был возможности сказать, наконец, все начистоту.

– Узнал случайно, от одного своего агента, который сам не понимал значения этой информации. А остальное… Это Копьё – зло, его материальное олицетворение. Это не Святой Крест, данный нам Богом как жертвенник для Его великой Жертвы. Нет, это человеческое творение, направленное против Сына, богоборческое в сути своей. Это знал центурион Лонгиний, обратившийся и выбросивший свое нечестивое оружие. Но оно всплыло – дьявол постарался. Церковь искала его с самого начала, чтобы спрятать, потому что уже тогда святые отцы знали, что правильно использующий силы этого Копья человек будет иметь огромную власть. И это будет власть Князя мира сего. В тысячном году оно попало в руки Святого престола, и было скрыто. Увы, как оказалось, недостаточно надежно – снова вошло в мир, сея войны и разрушения. Пока я думал, что Клаб стремится только к обладанию Животворящим Древом, я был с ним – Крест, хранящийся в Ватикане, на столетия гарантировал бы торжество Римской Церкви. Но Копье!.. Господин президент… Кимбел, одумайтесь! Соединить эти предметы, значит впустить в мир страшное зло, какого не было никогда. Впустить Зверя Апокалипсиса! Умоляю, откажитесь от своего намерения!

Теперь Сахиб глядел на кардинала задумчиво. Йо-йо отдыхающей змеей свисало с его пальцев.

– А ведь вы нравились мне больше, чем остальные из нынешнего правления… И до сих пор я ощущаю в вас нечто, чего нет ни у кого из них. Святой отец, откуда это? Только не говорите, что от вашей веры: я не раз сталкивался с так называемыми христианами, но эта сила ощущается у них в одном на сотню.

– Бог даёт мне силу.

Мальчишка глумливо расхохотался.

– И поэтому вы спрятали под рочеттой пистолет, прежде чем меня исповедовать?

Священник устало пожал плечами.

– Просто рефлекс. Я слишком давно играю в недостойные игры. Слишком…

Неловким движением он задрал полу рочетты и извлек маленький «вальтер».

Йо-йо со щелчком обвилось вокруг ствола и вырвало пистолет из руки священника, отбросив под скамьи. Тот удивленно посмотрел на Сахиба.

– Вы меня опасаетесь? Но я бы никогда им не воспользовался. У меня иное оружие…