Она его (СИ) - Белая Чарли

Я горько усмехнулся, слушая слова матери Каролины. Если бы она только знала, сколько боли я причинил ее дочери, она бы так не радовалась моему присутствию здесь. Я чувствовал себя лицемером, последней тварью. Тем не менее, я постарался внять совету Юлии Владимировны и настроился на долгое ожидание.

Меня не пустили к Каролине. Даже ее мать не пустили.

Мне предлагали пойти отдохнуть, но я категорически отказался. Боялся уходить. Мы с матерью Каролины без сна и отдыха провели еще одни сутки в клинике. Я рассказал Юлии Владимировне о беременности Каролины и о том, что ребенка спасти не удалось. Глаза женщины наполнились слезами, и она где-то около часа тихо проплакала в сторонке. Я не успел почувствовать себя будущим отцом, однако осознание того, что наш будущий ребенок не выжил, выворачивала душу наизнанку. Но я готов был молиться всем существующим богам, чтобы те оставили в живых Каролину.

Дима с Натальей на ночь ушли домой, но рано утром вновь появились в клинике. Прошло еще много томительных часов ожидания, и мы наконец смогли выдохнуть. Еще ни одни сутки в моей жизни не тянулись так долго и ни одна новость не приводила меня в такой восторг, как новость о том, что шансы Каролины на то, что она будет жить, существенно повысились. Хотя состояние ее было по-прежнему тяжелым.

Мы вчетвером радовались известию врача, обнимались и счастливо улыбались. Нам с Юлией Владимировной позволили увидеться с Каролиной. В палату позволили войти только самым близким-матери и мне, посчитав меня кем-то вроде будущего мужа.

Я не видел Каролину около двух суток, но казалось, что целую вечность. Она выглядела такой юной и такой хрупкой. Казалось, передо мной не взрослая девушка, а маленькая девочка. Ее лицо было по-прежнему бледным, но губы были уже не того ужасающе-синего оттенка, который у нее был сразу после аварии. Они приобрели чуть розоватый цвет и это вселяло надежду на то, что с Каролиной все будет хорошо. Длинные темные ресницы отбрасывали тень на нежные щеки девушки, а ее лицо выглядело так, будто она просто крепко спала.

Ее веки затрепетали и через несколько секунд она обвела палату непонимающим взглядом. Задержала свой взгляд на мне, затем на матери. Было понятно, что Каролина не понимает, почему находится здесь. Немой вопрос застыл в ее глазах, она открыла рот, чтобы что-то спросить, но получилось лишь беззвучно пошевелить губами. У нее не было сил, чтобы говорить. Сердце разрывалось от этой картины. Хотелось прижать ее тоненькое тело к себе и больше никогда не отпускать.

С трудом подавив в себе этот порыв, я позволил себе взять ладонь Каролины в свою руку. Я испытал огромное счастье от того, что могу просто сжимать эти тонкие пальчики. Каролина с трудом подняла на меня глаза. Мне показалось, что в ее взгляде мелькнула радость, смешенная с горечью.

После я отошел в сторону, позволив матери Каролины побыть наедине с дочерью. Но я не выходил из комнаты, не в силах оторвать глаз от девушки. Хотелось вновь и вновь на нее смотреть, убеждаться в том, что она действительно жива, что она не оставила нас. Через несколько минут Каролина уснула.

Ее ослабленный организм не мог долго бодрствовать. Поэтому в течение нескольких следующих дней Каролина много спала. Ее молодой организм действительно быстро восстанавливался. Но ей предстояло узнать о том, что ее беременность прервалась. Я боялся того, что эта новость может спровоцировать ухудшение ее состояния. Было принято решение не сообщать новость так долго, насколько это будет возможно.

Врачи еще не разрешали подолгу оставаться возле Каролины. Позволяли видеться с ней несколько минут в день. Прогнозы реаниматолога относительно ее выздоровления были оптимистичными. Огромным везением для девушки было то, что позвоночник не пострадал, как в предыдущей аварии, в которую она попала восемь лет назад. Мать Каролины, избегая подробностей, рассказала о том случае. К своему ужасу я узнал, что тогда Каролина едва не стала инвалидом. Ее однокласснику, который был за рулем машины, повезло меньше. В чем это заключалось, Юлия Владимировна не рассказала. Я не стал настаивать, видя, что разговор на эту тему очень трудно дается женщине.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но я все же позволил себе настойчиво поинтересоваться о том, почему двое подростков оказались в тот злополучный день в автомобиле. Мать Каролины сделала глубокий вдох, будто собираясь с силами. Я с нетерпением ждал ее ответа.

- Я всех подробностей не знаю. Каролина сказала, что они с Михаилом спешили на помощь однокласснице. У той был тяжелый период в жизни, она влюбилась в непутевого парня, из-за него пристрастилась к запрещенным веществам. Появились проблемы в учебе, спорте, да и в целом в жизни той несчастной девушки. Однажды она позвонила дочери, плакала и просила Каролину ей помочь. Моя дочь во время этого звонка была с Мишей. У ребят не было времени звать кого-то из взрослых. Было понятно, что та девушка решила свести счеты с жизнью. Они отправились на помощь на машине отца парня. Что было дальше, вы знаете!

Я всматривался в лицо матери Каролины. Что-то подсказывало мне о том, что каждое сказанное слово-правда. Юлия Владимировна, говоря все это, понятия не имела о том, что я-брат той самой девушки, следовательно, у не было резона мне лгать. Меня впервые посетила мысль о том, что, возможно, Каролина говорила мне правду тогда, в моем кабинете. Если это так, выходит, что моя собственная мать мне лгала. Более того, она не хотела, чтобы я копался в той истории, прекрасно понимая, что я легко узнаю правду. Она сознательно скрыла от меня истинное положение вещей. Я отказывался в это верить. Но вместе с тем, я жаждал наконец разобраться во всей этой истории. Понять, что тогда произошло на самом деле.

Адрес Михаила раздобыть было не сложно. Мои связи это позволяли сделать очень быстро. Через час я был на пороге квартиры одноклассника Каролины. Я надавил на кнопку звонка. Мне открыл дверь парень лет двадцати пяти. Он был высоким, крепким, а взгляд-открытым и прямым. Весь его облик говорил, что передо мной сильный и волевой человек.

- Вы Михаил, одноклассник Каролины Островской? - спросил я парня.

- Да, это я! - ответил он и сверил меня любопытным взглядом.

- Расскажите мне все об аварии восьмилетней давности, в которую вы попали вместе с Каролиной!

Брови парня удивленно поползли вверх.

- Почему я должен вам, незнакомому мне человеку, рассказывать такие подробности из своей жизни?

- Я-брат Виктории! - просто сказал я, уверенный в том, что эта фраза все объяснит Михаилу.

Несколько секунд молодой человек молчал. Мне стало ясно, что мой визит не слишком обрадовал парня. Сейчас он размышлял о том, стоит ли со мной разговаривать.

- Вам лучше об этом поговорить с Каролиной! Они с Викой какое-то время дружили! Она сможет вам рассказать больше! - сказал он и сделал движение, чтобы закрыть дверь.

- Каролина сейчас мне ничего не расскажет потому, что находится в больнице в реанимации!

Парень удивленно моргнул, лицо приобрело растерянное выражение. Он уже не пытался закрыть дверь.

- Что случилось? С ней все в порядке? - с неподдельной тревогой в голосе спросил Михаил.

- Каролину сбила машина. Слава Богу, угроза жизни уже миновала!

После моих слов парень открыл дверь шире и молча сделал жест рукой, приглашая меня войти.

Михаил провел меня в зал. Когда он шел, я обратил внимание на его несколько странную походку. Он шел, слегка потягивая правую ногу. Чуть позже я узнал почему.

Одноклассник Каролины рассказал мне обо всем, что я хотел знать. Мне будто под дых ударили, когда я понял, что единственный, кто мне лгал-была моя собственная мать. Выяснилось, что она категорически отказывалась принять то, что творилось с Викторией. Мать не реагировала на странности в поведении дочери, на проблемы, которые начались в жизни дочери, на то, что учителя и тренер команды по чирлидингу дружно трубили тревогу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Каролина также пыталась достучаться до матери Виктории! - сказал Миша - Но та не желала ее слушать, а позже и вовсе обвинила во всем происходящем с вашей сестрой Каролину. Хотя, уж простите, но вся вина целиком и полностью, лежала именно на вашей матери! Каролина до последнего пыталась помочь Виктории, вернуть ту к прежней жизни. В день, когда погибла Виктория, Каролина приехала ко мне договариваться о том, чтобы мой отец-врач-нарколог по специальности, смогу заняться лечением Виктории но так, чтобы об этом не узнали в федерации, иначе на спортивной карьере Вики можно было бы ставить крест. Мы сидели в машине моего отца, когда состоялась наша беседа. Позвонила Виктория, она рыдала в трубку и сказала, что собирается принять лекарство, которое ей дал ее горе-парень Кирилл. По ее словам, это лекарство ей всегда хорошо помогало и в тот день она собиралась принять дозу по-больше, так как ей было очень плохо из-за того, что Кирилл ее бросил. Я думаю не нужно объяснять, чем именно на самом деле являлось то лекарство. Мы с Каролиной, услышав слова Виктории, испугались того, что ваша сестра могла погибнуть от передозировки. Мы не знали, где Вика могла в тот момент находиться. Поэтому даже скорую помощь вызвать не могли. Омы решили оправиться к вашей матери. Та нас слушать не захотела, обругала и захлопнула перед нами дверь. Пришлось уйти ни с чем. Каролина стала прикидывать, где в этот момент могла находиться Вика. Она вспомнила, как ваша сестра как-то поделилась с ней о том, что любит гулять по набережной, так как раньше она часть гуляла здесь со своим братом, то есть с вами. Мы отправились туда, надеясь, что найдем там Викторию. Увы, на набережную мы так и не попали. Я, еще зеленый юнец, не справился с управлением, мы попали в аварию. Так что, вина за тот несчастный случай, целиком и полностью лежит на мне. К счастью, Каролина смогла выкарабкаться, хотя в больницу она была доставлена в очень тяжелом состоянии. Я восстановился гораздо быстрее, хотя последствия аварии теперь навсегда со мной! - после последних слов Михаил приподнял штанину брюк и моему взору предстал металлический протез. Именно из-за него походка парня была немного необычной.