Кроме шуток - Сара Нович

уж и плох. Остину на минуту удалось убедить себя в этом, пока он не вспомнил, что через несколько часов наступит следующий год, а в следующем году Ривер-Вэлли больше не будет, и ни он, ни его родители, ни директор Уотерс ничего не смогут сделать.

С тобой точно все о-к? – спросила Чарли через некоторое время. – Ты меня немного пугаешь.

Он снова кивнул и опустил голову ей на плечо.

Куда мы едем?

Остин не хотел говорить ей, что понятия не имеет.

Наблюдая за тем, как Мэл наклоняется к зеркалу, чтобы накрасить ресницы, Фебруари в глубине души пожалела, что у нее нет привычки пользоваться косметикой. Сейчас ей бы пригодился макияж, возможность замаскировать выражение лица тональным кремом или толстыми линиями подводки для глаз. Химическая броня.

Если не считать тюбика лиловой помады, которой она неизменно красила губы перед встречами, где нужно было выглядеть внушительно, ее последней настоящей вылазкой в мир макияжа был густой слой морозно-голубых теней, которыми они с тогдашней лучшей подругой на заднем сиденье машины тайком намазали друг другу веки. И это было аж в восьмом классе, а сейчас она даже не знала бы, с чего начать. Она подумывала попросить Мэл накрасить ее, но это повлекло бы за собой новые проблемы. Почему, спросит Мэл, Фебруари вдруг заинтересовалась макияжем? Это из‐за Ванды? Другие гости на вечеринке обязательно заметят, если она явится при полном параде, а это никак не поспособствует исполнению ее желания не вызывать к себе излишнего интереса. Она остановилась на лосьоне и бальзаме для губ, присела на краешек кровати и стала ждать, пока Мэл закончит.

В эти минуты ничегонеделанья у Фебруари возникла новая забота. Она доверяла трезвым Ванде и Филу, зная, что они ничего не скажут о Ривер-Вэлли, но алкоголь всегда мог повлиять на людей непредсказуемо. И они, конечно, будут думать, что Мэл уже знает – что, если они решат ей посочувствовать? Фебруари ощутила, как подмышки становятся липкими.

Знаешь, мы можем не ходить, – сказала она.

Я только рада вытащить тебя из дома, – ответила Мэл.

Я знаю, что вечеринки глухих не совсем для тебя.

Если там есть алкоголь, они для меня.

Стуча каблуками, Мэл подошла к двери ванной и положила руку на бедро.

Теперь можешь сделать мне комплимент, – сказала она.

Фебруари улыбнулась и встала с кровати.

Милая, – сказала она, проводя рукой по изгибу талии Мэл, подчеркнутому облегающим черным платьем. – Выглядишь сногсшибательно.

Угу.

По-моему, со временем ты становишься еще сексуальнее, – сказала Фебруари.

Как хорошее вино, – сказала Мэл.

Точно. Ты знаешь, мы могли бы остаться дома.

Кстати, о…

Мэл резко выпрямилась и вышла из спальни, оставив Фебруари в шлейфе своих духов, так хорошо ей знакомого апельсинового аромата, янтарного и теплого.

…мы должны взять с собой вино.

Фебруари услышала, как Мэл открывает бар, и беспомощно пошла за ней.

Они явились с опозданием даже по меркам глухих, чему Фебруари была рада. Она не выходила в люди с похорон матери, и развязная праздничная атмосфера шла вразрез с ее затворническим образом жизни, так что в глубине души она чувствовала себя предательницей. Хотя думать о предательстве было глупо – маме бы понравилась новогодняя вечеринка глухих, поэтому Фебруари попыталась преодолеть дискомфорт. Было ясно, что им нужно наверстать упущенное на алкогольном фронте. К счастью, прежде чем они успели пройти из прихожей дальше, появилась Бет Уоркман с парой своих фирменных коктейлей “Космополитен”, которые Фебруари и Мэл с удовольствием выпили.

Добро пожаловать в мир живых, – сказала Ванда, когда они добрались до кухни.

Она говорит, что рада, что мы выбрались в свет, – перевела Фебруари для Мэл.

Мэл достала телефон из висевшей на запястье сумочки, которую брала с собой всякий раз, когда надевала платье.

я тоже, – напечатала она. – нельзя же столько смотреть чужестранку и не окосеть.

Глаза Ванды расширились.

Вам что, нравится “Ч-у-ж-е‐с-т-р-а-н-к-а”?

Мне – нет, – сказала Фебруари. – Я не фанат путешествий во времени.

Взгляд Ванды переместился на экран Мэл, где та написала:

Феб нет. путешествие во времени оскорбляет ее рационализм.

Они обе понимающе рассмеялись, и Ванда потянулась к телефону Мэл, чтобы набрать что‐то в ответ. Сначала Фебруари попыталась заглянуть ей через плечо, но у нее не было очков для чтения, поэтому она могла только наблюдать, как они склонились над экраном.

Под прикрытием кухонной стойки Фебруари ткнула Ванду в бедро.

Молчи, – сказала она, когда Ванда подняла голову.

Либо Ванда так и не поняла, о чем Фебруари, либо ей было все равно. Она вежливо улыбнулась и вернулась к разговору на экране.

Нет, ну ничего себе, подумала Фебруари. А ведь она говорила Мэл, что Ванда ей понравится, если только дать ей шанс. Она обвела взглядом комнату, рассматривая остальных гостей. Пары глухих, многие из которых были учителями в ее школе, делились своими новогодними обещаниями, наливали друг другу напитки и смеялись. Эти бесконечные улыбки. Она помахала Уиллису и Лорне Уоркманам, которые выглядели слегка подавленными, но помахали в ответ и улыбнулись. Люди они были приятные, но Фебруари надеялась избежать общения с ними, чтобы не пришлось снова вспоминать о смерти матери. Она чувствовала себя неприкаянной, пока не посмотрела в другой угол комнаты и не заметила единственных людей, которые не выглядели бессовестно веселыми: Бет Уоркман и учительница актерского мастерства, Деб Фикман, вели быстрый разговор, нахмурив брови.

Так это “К-р-а-м-е-р против К-р-а-м-е-р-а”? – спросила Фикман.

Нет, но знаешь, отчасти я действительно с ним согласна, – сказала Бет. – Разве это делает меня ужасным человеком?

Конечно, нет. Вы сказали Остину?

Фебруари видела, как Бет взяла со столика бутылку “Титос” и налила немного в оба стакана. Они чокнулись и выпили.

Как дела? – поинтересовалась Фебруари, когда они обе сделали глоток.

Это было непохоже на нее – встревать в чужой разговор, но она бы не смогла вести светскую беседу с теми, кто выглядел довольным жизнью, а для того, чтобы устроиться в углу в одиночестве, она была еще недостаточно пьяна. Бет и Деб укоризненно посмотрели на Фебруари. Деб поджала губы и начала вытирать пятно на блузке.

Извините. Не хотела мешать.

Нет-нет, все в порядке. Мы говорили про Скай.

Кстати, поздравляю! И какие вы молодцы, что решились на вечеринку с грудным младенцем.