Завтра будет лучше - Бетти Смит

она не приехала, чтобы не распереживаться там слишком сильно, но обязательно навестит Марджи дома, как только сможет. К письму прилагалась открытка с напечатанным именем отца Беллини и надписью: «Не теряйте веры, дитя мое». К этой карточке была прикреплена другая, поменьше, и медалька с изображением Сердца Иисуса.

Другое письмо было от мистера Прентисса. Он слышал о горе Марджи. Никакие слова, которые он мог бы сказать… Но он знает, что так или иначе она выдержит это испытание… Он верит в ее силы. В жизни каждого человека может пойти дождь, но у каждого облака есть серебристая каемка…

Это крылатое выражение заставило Марджи вспомнить популярную песенку: «Ищи серебро в каждом облачке…» «„Солнышко“ …Мюзикл с участием Мэрилин Миллер… Я собиралась купить моей девочке балетные туфельки, – подумала Марджи. – Я собиралась назвать ее Мэрилин».

Три ступеньки вели в полуподвальный магазинчик. Дверь с меловой надписью «Тони. Лед» оказалась запертой. Здесь всегда бывало заперто, но Марджи почему-то рассчитывала, что сейчас будет открыто. Почему, она сама не знала. Просто весь мир казался ей очень изменившимся, вот и здесь она ожидала перемен. Взяв с крюка замызганный блокнот, к которому прилагался огрызок карандаша на шнурке, Марджи оставила заявку на доставку льда. Зимой лед не был нужен тем, кто мог хранить продукты на наружном подоконнике. Но владелец дома, где снимали квартиру Марджи и Фрэнки, этого не любил. «Потом я все равно выставлю ящик за окно. Так я смогу экономить шестьдесят центов в неделю. А хозяин, если хочет, пусть ищет новых жильцов. Я устала вечно считаться с чужим мнением и всего бояться», – решила Марджи.

В пекарне ей как будто бы обрадовались. Булочник знал, что она родила, но младенец умер. Все торговцы уже спросили у Фрэнки, можно ли его поздравить, и он им сказал. Соболезнований пекарь не выразил. Просто вдобавок к круглой плетенке положил сахарное печенье, как иногда делал, когда обслуживал застенчивых маленьких покупателей.

Продавщица гастронома проявила меньше такта.

– Я слыхала, вы потеряли малыша, – заявила она.

– Да, – ответила Марджи.

– Горе-то какое!

– Да.

– А отчего ребенок умер?

Марджи не хотелось об этом разговаривать:

– Я немного тороплюсь. Мне маленькую пачку масла и пинту молока.

– Вижу, вы не изменились, – фыркнула продавщица, обиженная такой резкой сменой темы. – Опять забыли пустую бутылку.

Марджи попыталась привычно отшутиться:

– Да я бы и голову забыла, если бы она не…

– С вас залог.

– Хорошо. А завтра я принесу две бутылки.

– Смотрите, чтобы были из этого магазина.

– Послушайте, – сказала Марджи, – у всех свои недостатки. Я вот забываю приносить пустую тару. Но это не значит, что я мошенница и попытаюсь подсунуть вам чужую бутылку. Да вы ее и не возьмете. Очень надо связываться с вами – из-за двух центов.

– Что вы говорите?! Вообще-то вы были бы не первая, если бы попытались меня обмануть.

– Я ваша клиентка уже год и никогда вас не обманывала. Но ваш магазин здесь не единственный. Не нужно мне от вас ни масла, ни молока.

– Не надо так себя вести только из-за того, что я прошу возвращать мне мои собственные бутылки.

– Я сама решу, как мне себя вести.

Марджи вышла на улицу, трясясь. Впервые на своей памяти она поругалась с кем-то из-за пустяка.

Купив масло и молоко в другом магазине, она вернулась домой и почистила картошку к ужину. А потом вспомнила: Фрэнки не знает, что она выписалась. Значит, пойдет ужинать к матери.

Он пришел в девять. После работы неторопливо поел у родителей, потом отправился в больницу. Когда на месте Марджи он увидел чужую женщину, его кольнул страх. Однако сестра быстро все объяснила. В тот вечер была очередь Фрэнки угощать всех мороженым; от неожиданности он забыл оставить ведерко в больнице и принес домой. Сверху сладкая розовая масса уже растаяла, а в середине была еще твердая. Они с Марджи все съели.

Потом они разложили на кухонном столе счета: газ, электричество… Из мебельного магазина прислали вежливое, но слегка угрожающее письмо: дескать, фирма надеется, что Мэлоуны непреднамеренно пропустили два недельных платежа и впредь такого не повторится. Коллектор от страховой компании оставил корректную печатную записку: он никого не застал дома, но в следующий раз рассчитывает получить от жителей квартиры положенные взносы, ибо прекращение страховки – дело весьма серьезное. «Искренне ваш», и так далее.

В заключение Фрэнки показал Марджи счет из погребального бюро. Она прочла: «Предмет оплаты: Мэлоун (младенец), погребение». Чуть ниже стояла продолговатая печать со словом «оплачено», чьими-то инициалами и датой, вписанной чернилами. Сверху Фрэнки положил две залоговые квитанции.

– Чтобы заплатить за это, – сказал он, – мне пришлось отдать все, что я смог наскрести. К сожалению, я был вынужден заложить твои часики и серебро. Другого выхода не нашел.

Отпихнув от себя горку счетов, уведомлений и квитанций, Марджи встала.

– Хочешь лечь спать? – спросил Фрэнки.

– Сначала напишу своему прежнему боссу.

– Зачем?

– Может, он возьмет меня обратно на работу.

Фрэнки очень аккуратно сложил все бумаги в стопку и убрал в ящик кухонного стола. Потом молча прошел в комнату, опустил кровать, достал из шкафа постельное белье. Марджи подошла к нему.

– Это поможет, – сказала она. – Моим жалованьем мы расплатимся с долгами. Нам надо как-то выбираться, иначе увязнем на всю оставшуюся жизнь.

Фрэнки продолжал молчать. Он прошел в ванную и, оставив дверь открытой, включил воду. Марджи вошла: он мыл руки – ритмично, болезненно-медлительными движениями, как делала она сама, когда ее родители ссорились. Подойдя к нему сзади, она обняла его за талию и посмотрела на его отражение в зеркале аптечного шкафчика.

– Почему ты так сильно против этого возражаешь, Фрэнки? Сейчас многие замужние женщины работают, времена изменились. Никто уже не посмотрит на мужчину косо, если жена не сидит дома. Особенно когда детей нет.

Фрэнки стряхнул легко обнимавшие его руки, одним резким движением закрыл кран, взял полотенце, тщательно вытерся и только потом ответил:

– Что ты пытаешься сделать?! Прикончить наш брак?!

Он бросил полотенце на вешалку, но промахнулся, и оно упало на пол.

Марджи подумала: «Моя работа нашему браку не навредит. Он трещит по швам с того момента, когда я тебя обняла, а ты в первый раз меня оттолкнул».

Она медленно подняла полотенце, потом еще медленнее расправила его и повесила на место. Фрэнки стоял в комнате у окна с таким видом, будто ждал ее.

– Марджи, что ты со мной делаешь?

Она насторожилась, почувствовав, что грядет ответ на ее недооформившиеся мысли, на туманные вопросы.

– Я всегда хотел содержать жену как