Голос Вессема. Радиомолчание - Теа Сандет

взрыва. Именно там произвели взрывчатку, которая унесла жизни детей, именно там они составляли план, там находятся те, кто ответственен за каждую смерть. Туда, в свою нору, эти крысы убрались, когда все было сделано. И именно мы должны выкурить их оттуда.

— Да! — раздался чей-то возглас из задних рядов.

Я не поняла, кто это сказал, но почувствовала общее волнение. Нас наконец отправляют на задание? Не на учения, а на настоящую операцию? Да еще на такую?

— Я смотрю на вас и вижу будущее Церы в ваших глазах. Будущее, в котором нет места тварям, убивающим наших детей. Я вижу тех, кто не боится опасности, тех, кто готов сражаться. — Голос полковника становился все громче, казалось, он заполнил весь зал, проник в каждого из нас. — Мы начинаем крестовый поход против нашего врага. Мы исполним наш долг. Это знамя, — он указал куда-то за свою спину, — священно, и форма, что на нас, священна, и мы не снимем ее, пока каждый наш враг, каждая тварь не будет стерта с лица земли. Все вы принесли присягу и поклялись служить своей стране, сражаться за ее свободу и независимость, защищать свой народ. И я хочу спросить вас: вы готовы исполнить клятву?

В крике, который раздался за этим вопросом, можно было разобрать «да».

— Значит, мы на одной стороне, — сказал полковник, обводя взглядом каждого. — И мы готовы сражаться.

***

Карим был чем-то очень доволен.

— Доктор Ланге сомневался, но я его переубедил, — сказал он, едва я вошла в кабинет, где мы с ним обычно занимались. — Последняя тренировка была не очень, но я выложил ему остальные данные, так что он согласился, что это исключение.

— Ага, — кивнула я, холодея.

Ланге не хотел брать меня на операцию, но Карим его уговорил. Сейчас, когда голос полковника Валлерта больше не имел надо мной такой власти, меня начало трясти. Я обычно была не прочь подраться, но это… это же совсем другое! Что, если я облажаюсь? Не на тренировке, а по-настоящему? Если все сорвется, террористы смогут уйти, и все из-за меня? А если кто-то погибнет — из-за меня?!

— Так, — Карим хлопнул в ладони. — Давай, последняя тренировка перед завтрашним. Просто пробежимся по всем основным моментам, как на учениях, ага?

— Ага, — снова кивнула я.

Он подошел ближе и взял меня за плечи.

— Эй, — сказал он, заглядывая мне в лицо. Он всегда так делал, когда хотел меня успокоить, и я впервые в жизни подумала, как здорово, наверное, быть младшей сестрой. — У тебя все получится. Ты хороший медиатор, у тебя время контакта — две целых и восемь десятых секунды, ты прекрасно держишь связь, ты хороша в стабилизации и коррекции эмоционального состояния. И ты не теряешься в экстремальной ситуации. Нервничать — это нормально, но завтра ты должна быть спокойна.

— Я постараюсь.

— Просто помни, чему мы с тобой учились, и делай все как на тренировках. От тебя потребуется только обеспечить обмен информацией, а с этим вы все прекрасно справляетесь. Ты, Северин и Келемен будете в безопасности. Если кому-то из бойцов станет страшно — ты его успокоишь, передашь ему это ощущение. Ты же это умеешь, верно?

Я закивала.

— А вас там не будет? Кураторов?

— Я тебе там не нужен, — улыбнулся Карим.

— Хорошо, — улыбнулась я. — Значит, не попадете под пулю.

— Ты справишься. Если совсем накроет — вот, — он протянул мне пластиковый пакетик, в котором болтались две таблетки.

— Вы же знаете, что я не буду их принимать. Не люблю, когда в голове туман.

— А еще я знаю, что ты спокойнее, когда у тебя есть запасной план. Так что вот — твой запасной план.

Карим сунул пакетик мне в руку.

— Покажите им завтра, — сказал он, глядя мне в глаза. — Сделайте все, чтобы они забыли, что это такое — нападать на наших детей.

И я пообещала, что сделаю все. И я правда собиралась сделать все.

***

Я думала, что не усну, но отключилась, едва моя голова коснулась подушки, и проснулась только от сигнала подъема.

Последний инструктаж был в четыре утра. Полковник Валлерт на нем присутствовал, но говорил в основном капитан Лесовец. Показывал снимки со спутника, раздавал задачи, обозначил места, где с большей вероятностью окажется склад оружия, а где — сами террористы.

— Там есть местное население, — сказал он наконец.

Я изумилась. В пустошах кто-то живет? Я думала пустоши — на то и пустоши, что там пусто. Словно отвечая на мой незаданный вопрос, он добавил:

— Это самодельные постройки тех, кто по разным причинам не хочет жить в других местах. Антисанитария, вши, болезни, отрава, но их оттуда не выселить. Это их выбор. Даже если эти люди не занимаются производством взрывчатки сами — они пособники, они пустили террористов к себе, обеспечили их укрытием и едой. Не забывайте об этом.

Старших в наших группах оставили тех же, что были на учениях: у меня командовал Детлеф, у Эрики — Михаэль Курц, с которым, вопреки мои опасениям, они с Эрикой прекрасно сработались еще на Свальдброке. У Иштана старшим в группе, теперь состоящей всего из пяти человек, по-прежнему был Антон Рейнис. Меня перекосило, когда сержант Хольт это сказал. Интересно, как Иштан с ним работает? Надо было спросить его, как он вообще видит людей — он бы ответил. Но сейчас, конечно, уже не до этого.

— Поддержки с воздуха у вас не будет, мы не можем рисковать, давая террористам знать, что за ними наблюдают. Вы доедете вот сюда, — капитан ткнул в какую-то точку на карте, — и дальше пойдете пешком под прикрытием холмов. Рассредоточитесь и зайдете с двух сторон, взяв поселок в кольцо.

Он принялся показывать ориентиры на карте, и мой страх сменился лихорадочным возбуждением. Когда есть четкий план, уже не страшно. Когда есть план — веришь, что победишь.

Мы с Коди старались держаться ближе друг к другу все время — пока получали оружие и боеприпасы, пока загружали в машину броню и приборы, пока залезали сами.

— Полковник Валлерт — герой, — услышала я голос Аре. — Если он командует — террористам конец, мокрого места не останется. Мы их размажем!

— Размажем! — подтвердил кто-то.

— Этим мразям конец!

В машине мы сели рядом, и одновременно потянулись друг к другу, взявшись за руки.

Машины были те же, что на учениях. Закрытый со всех сторон броней кузов, узкие смотровые окошки из пуленепробиваемого стекла, жесткие сиденья вдоль бортов. Мы и группа альфа ехали в одной, Иштан со своими ребятами