Шопоголик среди звезд - Софи Кинселла

Ладно. Без паники. Только спокойствие. Все будет хорошо. Соображай быстрее… Думай, надо что-то придумать… Ну же, ну…

Минни уже топочет по лестнице, из-за двери доносится голос торопящегося за ней Люка:

– Минни, у нас для тебя сюрприз!

– Сюрплиз? – щебечет Минни. – Подарок?

– Нет, не подарок, к тебе тут гостья, вот она…

Дверь открывается, на пороге застывает Минни – крохотная фигурка в белой пижамке с оборочками и тапках-зайцах.

– Ле-е-е-еди! – захлебывается от восторга Минни.

– Это твоя бабушка, – торжественно объявляет Люк. – Минни, эта леди – моя мама. Поздороваешься?

Минни, не слушая, несется через всю кухню и утыкается Элинор в колени, а потом дергает застежку ее сумки.

– Ле-е-еди! – верещит она. – Папа, это ле-е-еди! – Она победоносно машет добытым из сумки пазлом. – Пазл, ле-е-е-ди! Давай собирать, – выговаривает она старательно, карабкаясь на стул. – На столе.

Люк смотрит на обеих в полном замешательстве.

– Она… ее знает. Минни, солнышко, ты знаешь бабушку?

– Не ба-бус-ка, – оскорбленно сопит Минни. – Это ле-е-еди.

– Она тебя знает, – в упор смотрит он на мать. – Откуда? Она тебя с младенчества не видела.

– Не говори ерунды! – поспешно вмешиваюсь я. – Откуда Минни знать Элинор? Она просто ласкается.

Но я и сама чувствую, как фальшиво звучат эти оправдания.

И до Люка постепенно доходит.

– Леди, значит. Непонятная «леди», которая время от времени проскальзывает у Минни. – Побелев от ярости, он резко оборачивается. – А это, выходит, была моя матушка? Бекки, что за интриги у меня за спиной? И не вздумай мне сейчас врать.

Тоже мне прокурор. У меня закипает возмущение. Он ведь даже не представляет, вот ни на столечко…

– Да, я водила Минни к Элинор! Потому что она имеет право общаться с бабушкой. Но прежде чем вставать в позу, может, удосужишься узнать, что еще мы сделали, а, Люк?

– Ребекка, – начинает Элинор предостерегающе, но меня уже не остановить.

– Мы организовали твой день рождения! Ты думал, это Сьюз и Тарки? А вот и нет, это все твоя мать. Она все устроила, и все оплатила, и отказывается принимать благодарность, а зря! Потому что это целиком ее заслуга. Элинор.

Я останавливаюсь перевести дух. Наконец-то. Я таскала эту тайну, как тяжелую гирю, с того самого празднования.

– Правда? – спрашивает Люк потрясенно.

К кому из нас он обращается, не знаю, но Элинор в любом случае молчит. Она словно в глубокой заморозке. Вся мягкость и теплота улетучились, глаза сжались в два темных уголька.

– Я не для этого пришла, Люк. Не для того, чтобы ткнуть тебя носом, – колючим голосом говорит она. – Совсем не для этого. Ты не должен был узнать вовсе… Совершенно…

У нее дрожат губы, и мне становится страшно. Неужели…

Нет.

Она сейчас расплачется?

– Элинор, – в отчаянии молю я, – Элинор, простите, но ему необходимо было узнать…

– Нет. – Она отводит взгляд. – Нет, Ребекка. Ты все испортила. До свидания, Минни.

К моему ужасу, она трясущимися руками подхватывает сумочку и выходит.

– Ле-е-еди! – вопит Минни. – Куда ты?

Я стою как парализованная и не могу заставить себя кинуться за Элинор. Отмираю, только услышав громкий хлопок наружной двери. Не в силах сдержать переполняющее меня чувство вины, я выплескиваю его на Люка.

– Ну что, доволен? Ты разрушил матери жизнь, молодец, гордись.

– Разрушил? Сомневаюсь.

– Еще как разрушил! Она хотела всего-навсего помириться, стать частью семьи, видеться с Минни. Неужели непонятно, Люк? Она не хочет покупать тебя, твою любовь. Она запретила рассказывать тебе правду про подготовку дня рождения. Она наблюдала тогда из укрытия, не показываясь на глаза. А ты потом рассыпался в благодарностях Сьюз и Тарки, которым было очень неловко приписывать себе заслуги Элинор.

– Значит, посвятили всех, кроме меня, – сдавленно говорит Люк. – Ну, разумеется.

– Ле-е-е-ди! – сиреной воет Минни. «Блэкберри» у Люка отзывается входящим сообщением. – Где-е-е ле-е-еди? – Она с решительным видом сползает со стула. – Буду искать ле-е-еди!

– Минни, леди пошла домой. Но я тебе расскажу на ночь сказку про нее, хорошо? А потом ты заснешь, а завтра мы с тобой придумаем что-нибудь очень-очень интере… – Я осекаюсь, заметив странное выражение на лице Люка. – Что такое?

Люк молчит, уставившись на экран. Потом переводит взгляд на меня и снова утыкается в экран. Нет, мне это совсем не нравится.

– Что? Говори!

Люк без лишних слов поворачивает ко мне экран. Там на дорожке перед домом в зазывной взрослой позе красуется Минни.

– Это с сайта «Ю-эс-эй тудей», – поясняет он наконец.

У меня обрывается сердце.

– Дай мне.

Выхватив у него телефон, я с содроганием разглядываю снимок. Они выставили Минни такой взрослой, зрелой… просто жуть. По-моему, даже губы подретушировали, чтобы казались накрашенными.

– Это все Сейдж, – отдавая «Блэкберри», оправдываюсь я. – Она играла с Минни. Я прекратила безобразие, как только увидела. Кто тебе это послал?

– Аран. Наверное, он наши номера перепутал, текст явно предназначался тебе. Он считает, что ты обрадуешься, раз мы «засветились всей семьей».

Я только сейчас улавливаю в голосе Люка обвиняющие ноты.

– Обрадуюсь? – в ужасе переспрашиваю я. – Конечно, нет! Я их там чуть не разорвала. Я велела им прекратить. Люк, ты же не думаешь… – Я умолкаю, увидев, что он снова смотрит на экран, на этот раз с гримасой отвращения.

– Опять Аран номера перепутал. Сообщи ему уже, какой твой.

– Что там? – нервничаю я.

– Он договорился насчет встречи с продюсерами «Краше некуда», как и обещал, – глухим голосом говорит Люк. – Сказал, что ты обеими руками за и тебя там теперь с нетерпением ждут.

Поверить не могу. Я ведь совершенно недвусмысленно отказалась.

– Это ерунда, ты не волнуйся, это просто…

– Я прекрасно знаю, что это, – все так же глухо говорит Люк. – Это реалити-шоу, подразумевающее пластические операции. Ты настолько жаждешь славы, Бекки? Ты готова лечь под нож, чтобы стать знаменитостью? Готова ради минуты на красной дорожке остаться калекой или осиротить Минни?

– Нет! Люк, я ни за что…

– Тогда зачем ты идешь на эту встречу?

– Я не иду! Я сказала Арану, что меня это не интересует! Он все перепутал.

– Зачем Арану договариваться с продюсерами, если тебя это «не интересует»? – непререкаемым тоном спрашивает Люк.

– Не знаю! Люк, поверь мне! Я действительно отказалась. Я бы не стала тебя обманывать…

– Серьезно? Да, Бекки, блестяще. – Он горько усмехается. – Ты бы не стала меня обманывать. Весомый аргумент.

– Ох… – Я готова волосы на себе рвать. – Да, я скрыла от тебя встречи Элинор с Минни. И насчет Сейдж с Лоис. Но это другое. Люк, неужели ты думаешь, я позволю кромсать себя на экране?

– Бекки, если честно, – говорит он с каменным лицом, – я уже устал угадывать, что ты себе в следующий раз позволишь.

– Но…

– Где ле-е-еди? – вклинивается Минни. – Куда ушла ле-е-еди?

Она смотрит с таким наивным доверием, что я вдруг заливаюсь слезами. Ни за что в жизни я не стала бы добиваться славы за ее счет. Никогда в жизни я бы не стала рисковать собой ради какого-то дурацкого реалити-шоу. Как Люк мог такое подумать?

Накинув пиджак, он – с тем же чужим, окаменевшим лицом – идет к двери.

– Ужин на меня не готовь.

– Куда ты?

– Мне бронировали билет на ночной рейс в Нью-Йорк. Потом я решил, что до утра никуда не полечу. Но теперь задерживаться нет никакого смысла. Сейчас узнаю, если все-таки удастся попасть на тот рейс, лучше с Гэри состыкуемся.

– Ты уезжаешь? – в панике спрашиваю я.

– А тебе не все равно?

– Конечно, нет! – Голос предательски дрожит. – Люк, ты меня не слушаешь. Ты просто не понимаешь!

– Нет, – не выдерживает он. – Ты права. Не понимаю. Я перестал понимать, что тебе нужно, зачем тебе это нужно и какими принципами ты руководствуешься. Ты пропала, Бекки. Совершенно пропала.

– Нет! – рыдаю я. – Никуда я не пропала!

Но Люк уже ушел. В полном раздрае я опускаюсь в кресло. Вот тебе и вмешательство. Элинор оскорбленно удалилась, Люк оскорбленно удалился. Я только все испортила и сделала в миллиард раз хуже.

Как он может думать, что я готова на пластику? Как он может думать, что я использую Минни в своих целях?

– Где ле-е-еди? – канючит Минни, а потом окидывает меня взглядом и констатирует: – Мама плачет.

– Пойдем, милая. – Огромным усилием я поднимаюсь из кресла. – Пора спать.

Минни эта идея не особенно вдохновляет, что, в общем, неудивительно. У меня уходит вечность, чтобы уложить ее заново, а потом приходится раз десять читать «Знаешь, как я тебя люблю?», потому что, едва закроешь книжку, Минни кричит: «Еще! С нача-а-ала!», и я не могу ей отказать. По-моему, я и сама пытаюсь найти утешение в знакомом наизусть тексте.

Уже выходя на цыпочках из полутемной комнаты, я слышу, как хлопает внизу дверь. Удар в спину. Ушел, даже не попрощавшись. Он всегда прощается.