Море смерти, берег любви - Светлана Владимировна Успенская

может быть, им удалось бы утрамбовать мое длинное тело, но они слишком спешили и поэтому долго и безуспешно боролись с ногами, пытаясь положить мне их на голову. Еще два амбала стояли на стреме и не выпускали из подъезда любопытных жильцов.

Кричать я не мог, губы не шевелились – не нужно было смотреться в зеркало, чтобы понять, что рот заклеен скотчем. Руками я не мог двинуть – локти и запястья были связаны за спиной. Оставалось только протестующе мычать, но на мои слабые стоны никто не обращал внимания.

Наконец меня утрясли, прижав ноги к голове, а лицо – к давно нечищенным ботинкам. Затем крышка багажника с обреченным хлопком захлопнулась, и «жигулёнок», взревев мотором, рванул с места.

От резкого запаха и тряски я снова отключился…

Глава восемнадцатая

С трудом выплывая из бесконечного забытья, я чуть заметно пошевелился и попытался распрямить затекшее тело. Ноги, скрипя и похрустывая, вытянулись. Застонав в полный голос от тупой боли, я с трудом сел и попробовал разлепить глаза. Веки вроде бы поднялись, но ни один квант света не проникал в зрачок – там, где я находился в данный момент, было темно, как на том свете. «Может быть, это уже преисподняя?» – подумал я, но тело болело так сильно, как, по моему мнению, после смерти болеть уже не может. Пошевелив руками (вроде бы ничего, еще худо-бедно двигаются), я пошарил вокруг себя и определил, что сижу на чем-то сыпучем, холодном и сыром. Темно было, хоть глаз выколи! И пахло чем-то таким, какой-то влагой и гнилью, что ли… Кряхтя, я поднялся на ноги, постоял чуть-чуть, привыкая к вертикальному положению, и шагнул вперед. Ничего, кажется, я еще не забыл, каким способом перемещаются в пространстве прямоходящие обезьяны… Вытянутые руки ткнулись в мягкую сырую стену в подтёках воды, а ноги угодили в лужу. На ощупь, как слепец, я пробирался вдоль стены, пытаясь нашарить окно или дверь. Ничего похожего на выход из этой преисподней не наблюдалось.

Тогда я сел и задумался. Кажется, пришло время немного напрячь свои мозги и определить, где я очутился. То, что я сидел около какой-то стены, правда скользкой и мокрой, не оставляло сомнений. Вне сомнения, скользкая стена находилась в помещении – к этому выводу приводил и анализ затхлого, неподвижного воздуха, который вязко забивал ноздри и скорее мешал, чем помогал дышать.

Вновь поднявшись на ноги, я оттолкнулся от стены и вытянутыми руками наткнулся на другую стену, такую же мокрую и противную. Еще несколько минут я кружил вокруг своей оси, как кот за бантиком, привязанным к хвосту, пока меня не осенило, что я нахожусь в круглом помещении, не более полутора метров в диаметре.

Я колупнул ногтями стену… От нее отвалился приличный кусок, рассыпавшийся в руках мягкими влажными комками. «Земля», – постепенно дошло до меня, и не могу сказать, что я сильно обрадовался, совершив это открытие. Скорее всего я нахожусь в каком-то подвале или колодце, я еще жив, не очень голоден, но очень сильно избит и потому не в лучшей физической форме.

Как я сюда попал? Обрывки недавних событий, скачущие в голове как диафильмы, напомнили мне связанную Кэтрин, драку при помощи гантелей, четверых питекантропов в черной «Волге», и в мозгу сразу всплыл тошнотворный запах бензина. От таких воспоминаний меня чуть не вырвало. Значит, эти дурни притащили меня и бросили в подвал. По всей видимости, я в гостях у их главаря, Рэма. То бишь у Рината. А может, не у Рэма, а, наоборот, у Касьяна? Узнал, подлюка, что я связан с близнецами, и решил меня к ногтю прижать. Из наших-то осталось всего ничего, больше ему не на ком отыграться. Но зачем я-то ему нужен? Разве что по старой памяти, отомстить за тот случай на чердаке. Но и это вряд ли… Скорее уж Рэм на меня зуб имеет. Во всяком случае, меня бросили в застенок дожидаться чести быть представленным главарю бандитов официально. И вот, сидя на мокрой земле, я трепетно ожидаю аудиенции у его величества, короля волгоградской ОПГ, который по совместительству рисует голых баб. Интересно, неужели эти гориллы помогают ему еще и в живописи? Например, подсказывают цветовое решение или поставляют натурщиц с Тверской…

Кажется, предстоит небольшая прочистка мозгов… Я пошарил в карманах. Что у меня есть для самообороны? Нащупал сложенную в несколько раз газету и ручку. В другом кармане я обнаружил своего любимого дракончика. Отлично, как говорится, то, что доктор прописал! Зажигалка мне сейчас необходима, как луч света в темном царстве.

Пламя вырвалось из пасти дракона и осветило круглые стены, блестящие от воды, и неровный пол. Теплые отблески огня отразились в лужицах под ногами. Я поднял зажигалку повыше – агатовое горло трубы уходило вертикально вверх и заканчивалось черной дырой где-то высоко над головой. Нащупав ногой кочку повыше, я встал на нее, вытянув руку, как легкоатлет с олимпийским огнем, – но безрезультатно, всё тот же непроглядный мрак над головой.

«Ну точно, они бросили меня в колодец! Вот придурки! – подумал я. – Интересно, как они будут меня доставать отсюда, чтобы отбуксировать на допрос или как там у них называется?.. Ну, короче, должны же они меня поспрашивать, зачем и по чьему приказу я засунул взрывное устройство под задницу их главарям! Может быть, они кинут мне веревочную лестницу, и я должен буду как идиот карабкаться по ней? Ну нет, фиг вам, не буду. Мне и здесь хорошо! Тихо и комары не кусают. А если эти типы полезут за мной, чтобы доставить силой, то я с удовольствием перебью их поодиночке. Правда, это не избавит меня от нелицеприятного разговора с их боссом».

Я сел на кочку и задумался. Надо выбрать тактику защиты. Глупо запираться, конечно, лепить, что взрывное устройство под машину подложил не я, – на это есть видеонаблюдение. Тут-то они меня и подвесят за яйца! Как говорил Жириновский: однозначно отрежут хвост по самые уши… Пока есть время на раздумье, надо придумать легенду, по чьему заказу я всё это совершил. Но самое ужасное, что они уже знают про Кэтрин…

Кэтрин… Что сейчас с ней? Где она? Меня захлестнула волна щемящей тревоги. Неужели они ее пытали? Били – это точно, порванная блузка и всё такое… Я вспомнил испуг на лице, ужас, застывший на самом дне ее глаз, и чуть было не закричал от ярости и бешеного желания вырваться из западни. Что сейчас с