Твой пока дышу (СИ) - Семакова Татьяна

– Хоть какая-то интрига должна быть, раз уж фантазия ограничена местоположением?

– Ладно, хорошо… только давай без приколов, ладно? – пытается взять ситуацию под контроль. – Что ты там нафантазировал представить страшно…

Закрываю за нами дверь, вместе с ней погружаясь в темноту.

И первым делом расстёгиваю молнию на её сарафане.

– А, это… – брякает явно разочарованно.

– Я не на столько примитивен, – ворчу, стаскивая лямки с её плеч. – Просто хочу, чтобы тебе было комфортно.

– Голой и с завязанными глазами? – ехидничает, явно нервничая. – Да, я максимально расслаблена, Паш…

– Чтобы всё получилось, тебе придётся мне довериться, – растолковываю размеренным тихим голосом.

– Что всё? – шепчет сипло. – Что ты задумал? Опять ЭТО?

– Во-первых, я не про сейчас. Во-вторых, ты вообще о чём-нибудь, кроме секса думаешь? – бубню, зависнув с лямками в руках на уровне её груди.

– Когда ты меня раздеваешь или в принципе? – хихикает с истеричными нотками.

Набираю кислорода в лёгкие и резко выдуваю в сторону.

– Ладно, я понял, – не могу скрыть ни огорчения, ни досады, радуясь хотя бы тому, что она не видит моего унылого лица. – Нет, так нет, придумаю что-нибудь ещё.

Возвращаю лямки на место, застёгиваю молнию, открываю дверь.

– Можешь снимать повязку, Линда.

– Паш, ты обиделся, что ли? – приподнимает ленту и пытается выразить свою оторопь взглядом, но из-за света в коридоре щурится как мелкий вредный крот.

– Не, нормас, – открываю рот чтобы разубедить, но так нещадно давит на больной нерв её реакция, что начинаю иронизировать. – Я тупое похотливое животное со скудным эмоциональным набором. Двигай спать.

Делает два шага к двери, закрывает её, идёт обратно, выставив вперёд руки и находя меня на ощупь.

– Я так не думаю, Паш, – проговаривает с дрожью. – Продолжай, пожалуйста.

– Будешь хорошей девочкой? – хмыкаю, возвращая себе настрой.

– Буду какой скажешь… – шелестит тихонько.

Полностью освобождаю её от одежды, стараясь не заострять внимания на её манящем обнажённом теле, но, стаскивая трусики до пола, замираю перед её лобком. Глаза уже к темноте привыкли, к тому же её круглый год бледная кожа словно подсвечивает окружающий нас мрак, и это, мать вашу, гипноз.

Застываю.

Тяну носом её запах, выдыхаю, как кажется в то мгновение, огонь.

Всячески сопротивляюсь неимоверному притяжению, сжимаю кулаки, чтобы не начать обхаживать её тело руками.

Каюсь.

– Это не по плану.

– Потом расскажешь… – шепчет горячо, пропуская пальчики через мои волосы и с нажимом на затылок притягивая моё лицо к пышущей жаром плоти. – Потом, Пашенька, потом… это я животное, я, Паш, ты только подышал на меня, и я потекла… ничего с собой сделать не могу, на ногах еле стою…

– Это не по плану, – вторю хрипло, выкатывая язык и жадно проскальзывая им по половым губам.

– Оум-м-м… – стонет глухо, сгибаясь и упираясь ладонями в мои плечи.

– Куда, мать твою… – рычу, пропуская руку между её ног и, захватив ладонью попу, притягиваю к своему лицу, принуждая выпрямиться. – За воздух держись, сама напросилась!

– Да как же я… – бормочет, цепляясь обеими руками за мою голову. Сминаю её ягодицу, подключаю вторую руку, натираю припухшие складочки, остервенело зализывая клитор. Дорвался, блядь. – М-м-м… – сладко постанывает, сгибая ноги в коленях, ища более устойчивого положения и, вместе с этим, позволяя мне развернуться на полную.

Чтобы не тронуться от собственного возбуждения, размышляю над тем, сколько ещё мужиков в этом доме сейчас заняты тем же самым. После разговоров на заднем дворе, уверен, что все, кто не обходят дом.

– Боже мой, как хорошо, как я скучала по тебе, как скучала, Пашенька, как скучала… о-о-м-м-м… – совсем немного усиливаю нажим пальцев, и она сразу кончает, содрогаясь, пульсируя и отдавая столько горячей влаги, что стекает от пальцев уже до самого запястья.

Держусь с трудом, продолжая ласкать клитор и продлевать её удовольствие, член и без того лопнуть готов, но тут подвал вместе с моими мозгами разрывается её неконтролируемым громким стоном, и это предел. Вышка. Потолок выдержки, который я каждый раз пробиваю головой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Бля-я-я-дь! – рычу со стоном, запуская одну руку в спортивки, второй помогая ей плавно осесть на колени.

– Я сама, сама… – бормочет мне в губы, зацеловывая и слизывая свои же соки.

Стаскивает с меня штаны до колен и принимает такую позу, что её задница вкупе с тонкой талией образует охуительное мультяшное сердце. Не та романтика, на которую я рассчитывал, но мой член у неё во рту, грех жаловаться.

– Вкусны-ы-ы-й… – тянет довольно, выпуская головку изо рта, – большой, вкусный и заразил меня! – выпаливает неожиданно, но отреагировать не успеваю: она вновь с жадностью заглатывает мой член, полируя уздечку языком.

– М-м-м… блядь… – сгибаюсь так же, как она, но имею преимущество: я, сука, уже стою на коленях.

Поразительно, если вдуматься. Даже когда ублажает меня она, я всё равно перед ней на коленях. Что за женщина…

Опускаю ладонь на её спину, ловлю дополнительный кайф от ощущения её нежной кожи под подушечками пальцев, яйца лопнуть уже готовы, но кончить мешает застрявшая в мозгу мысль.

– Чем заразил? – выталкиваю хрипло.

– Пошлятиной своей! – куражится мелкая ведьма, продолжая обхаживать ствол члена одной рукой. – Как перестать нести всю эту развратную ересь?!

– Блядь, Линда… – ржу совершенно не к месту, роняя голову к груди, – очень просто! Соси!

– Как скажешь, любимый… – шепчет безо всякой издёвки, но так тихо, что начинает казаться, будто всё происходящее – лишь плод моего больного воображения.

Будто до сих пор в больнице.

Будто так и не очнулся.

В коме.

В другом измерении.

В иллюзии.

В небытие.

Сливаю так поспешно, что не успеваю толком прочувствовать момент. Тяну её за плечи вверх и, как только она подползает на коленях ближе, обхватываю обеими руками, вжимая в ещё болезненную грудь.

– Никогда тебя не отпущу, – сиплю в своём бредовом приходе. – Никогда, слышишь? Даже не пытайся от меня удрать, даже не пробуй снова уехать, даже мысли о другом не держи…

– Ты говорил, Паш… – лопочет мне в грудь, ластясь как кошечка.

– Ещё и ещё буду говорить, пока не осознаешь, – грожу практически, сминая её талию. – Пока не дойдёт, что не могу без тебя, без вас, без девчонок моих мелких… и кто там ещё… пацан. По-любому ещё пацан!

– Девочка, – хмыкает как-то уж слишком самодовольно, – будет девочка.

– Будет?! – отшатываюсь, улыбаясь как кретин. – Будет?! Уже точно? Точно?!

Плюю на сюрприз, дотягиваюсь до пульта в кармане спортивок, врубаю иллюминацию внизу и сдёргиваю повязку с её лица, чтобы она видела мою довольную харю.

– Точно, – повторяет со смущённой улыбкой, часто моргая и привыкая к свету. Взгляд отводит, но щёки заметно розовеют: довольна-а-я-я...

Довольная. Голая. МОЯ!

– Пацан, – режу коротко и для усиления эффекта толкаюсь в неё своей очередной эрекцией, теперь уже по случаю события.

– Девочка, – надменно вскидывает подбородок, выпячивая грудь.

– Забьёмся? – бросаю вызов с прищуром.

– Забьёмся! – принимает дерзко и не менее дерзко натягивает мои штаны, со шлепком отпуская резинку.

Свиданию быть!

Глава 28

Любимый мой… родной… прости. Прости меня! Не могу я так.

© Линда Силина

Ещё даже глаза не открыла, а губы сами собой растянулись в довольной улыбке. Волшебный был вечер. На столько, что я забыла о травящих сообщениях на мобильный, что приходят с того дня, как Паша угодил в больницу.

– Доброе утро, любимая, – горячо шепчет он в мою шею, покрывая кожу неспешными поцелуями.

По телу несётся неконтролируемая волна возбуждения, со всего маха прилетая вниз живота и выталкивая из меня тихий сладкий стон.