Шрифт:
Интервал:
Закладка:
которые продали Германии старинное судно —
флагман Нельсона — за тысячу фунтов стерлингов
Безденежье — удел глупцов,А мы… Себе мы — не враги:Наследство дедов и отцовМы выставляем на торги!В делах застой, карман пустой.Наш хлопок, уголь — кто берет?Торгуй святым; святое — дым.Вперед, вперед!
Очаг Шекспира (господа,За это кое-что дают!),Уютный домик (не беда,Что это — Мильтона приют!),Меч Кромвеля (хотите, нет?),Доспех Эдварда (о, восторг!),Могила, где лежит Альфред, —Отличный торг!
Сбыть мрамор — тоже не позор(Большая выгода при сем!).Эдвардов разнесем Виндзор,Дворец Уолси разнесем.Не будь ослом, — продай на сломСобор святого Павла. (Ай,Какой барыш!) — Чего стоишь?Считай! Считай!
Ужель неясно, торгаши,О чем ведется эта речь? —Не отовсюду барышиВам дозволяется извлечь!Историю не продают,Здесь неуместен звон монет.Мы продаем и жизнь, и труд,Но славу — нет!
На бойню отведи коня(Он, старый, срок свой пережил!),Лакея не держи ни дня(Тебе он, старый, отслужил!), —Но взгляд широкий обретиНа то, чем наш народ богат,И славный флагман вороти,Верни назад!
И если нет, куда ни кинь,Стоянок лишних никаких,Старинный флагман отодвиньПодальше от путей морских.Открой кингстоны. Пусть умрет,Когда иного не дано,И с флагом, с вымпелом уйдетНа дно, на дно!
МАЙЯ ЦЕСАРСКАЯ{240}
ЭНДРЕ АДИ{241} (1877–1919)
Геракл долга
Заждалось гномье — ишь, как долгоДержусь. И сник бы трусом,Да никак. Стою, Геракл долга.
Вот бестолочь: да я и сам имДавным-давно сломился бы,Каб вздохнуть — клянусь небесами.
Так нет же: прут, мельтешат — гонятНа беду себе, недоумки,В новую веру, в песню, в огонь.
Зло б взяло на себя самого,Так ведь и их на меня берет,Нет уж. Шагаю — и ничего.
Изболеться б, взвыть, хоть под стрехуВлезть — и пропади всё пропадом, —Но не швали же на потеху!
Что ж, так и быть. В драку, так в драку.И сон неймет, и смерть неймет меня,Знай хорохорюсь — горе-Геракл.
Эй, вы, спесь, вошь, мелкая заводь,Потише б, да попочтительней,А то ж не умру никогда ведь.
ДЮЛА ЮХАС{242} (1883–1937)
«Какой же была она — кос твоих медь?..»
Какой же была она — кос твоих медь?..Забыл я, но летом поля золоты,и в колосьях, если подолгу глядетьпротив солнца, мерещится: ты!
Какой же была она — глаз твоих синь?..Не помню, но осени сини без дна…И сквозь оторопь разлук невыносимольнет, обволакивает: она!
А шепота шелк? — Был он или не был?— Не знаю… Но луга весеннего вдох…И вестью весны, далекой как небо,твой оклик, Анна: теплом, врасплох…
ДЕЖЕ КОСТОЛАНИ{243} (1885–1936)
Как трогателен плохой поэт
Как трогателен плохой поэт. Годамио нем молчали, а потом забыли понемногу.Вот он, потрепан, сед, вышагивает в драномпальтеце, с болтающейся пуговицей, вверяянеизданное ледяному ветру — весь порыв и гонор.Издали злоба, зависть на его лице такой нездешнейпечалью выглядят — особенно на фонезнаменитых, захваленных продажной прессой,всех тех, кого приветствуют восторгиторгашей, авантюристов, овации концертных залов.Обвив венком из слез чело апостола по плешь,жизнь вознесла мечты его отрочества, и он всё большеверит им. И даже худоба его — последствие дурногопитания, чахотки — тоже стиль. Как в книге.Зря говорили — критика, литература.Идеализм — он. Он — истинный поэт.
ФРИДЕШ КАРИНТИ{244} (1887–1938)
Ребенку, кажется, не по себе
Тому, кого я вглубь себя упряталИ в тайне ото всех ношу в себе, —Ребенку, кажется, не по себе,Обиделся.
Сопит, пыхтит — колотится сердечкоВ моем; что ему в голову взбрело? —Улыбку будто смыло; морщит лоб,Набычившись.
Я делом занят, я с людьми встречаюсь.Я говорю им: «здрасьте» и «а вамКак платят?» И «а как же, передам»,«А вам куда?»
Зачем-то останавливаюсь там же,Где и трамваи. Из-за труб лунаПоглядывает. Надо мной она,А я под ней.
Поглядывает. Ждет. Остановилась,Всё неувереннее влажный взгляд,Всё гуще облака, вот-вот назадУпрячется.
На повороте достаю бумажник,И ветер вдруг слегка, как чья-то кисть,Ворошит волосы: ну обернись,Да что же ты?..
Скользит неслышно солнце по скале,Некому высечь из нее вино,Крест на краю замшел давным-давно, —Иду себе.
Под вечер ключ в двери моей скрежещет,То вверх, то вниз снует кадык — я ем.Без ласки засыпаю, и совсемНе боязно.
Но тот, кого я всё ношу во чревеДуши, ребенок, мечется во мне,Брыкается, не засыпает — неПонимает.
Садится, озираясь, в темной спальне,Глазищами сверлит меня насквозь,А в дрожи губ: да что же ты? НебосьС ума сошел?
АТТИЛА ЙОЖЕФ{245} (1905–1937)
Мама
Сам не свой, уж неделю, днямиброжу, а мысли все о маме.Как, скрипя бельевой корзиной,шла она вверх лестницей длинной.
Я ж в прямоте былой ребячьейвслед орал, заходясь от плача,как шмотье ее ненавижу.Меня пускай несет на крышу.
Как молча шла она, раз надо,и ни попрека мне, ни взгляда,как рвались, лучом раскрашены,врозь и ввысь штаны и рубашки.
Заново б, — когтит раскаянье.Где теперь — вон какая она!Серым по небу прядей небыль,синьку разводит в воде неба.
СТАНИСЛАВ ЧУМАКОВ{246}
ИЕРОНИМ МОРШТЫН{247} (ок. 1580 — ок. 1623)
О Дороте
Я и весел, и в охоте,Когда еду я к Дороте,Забываю о заботе,Лишь приеду я к Дороте,Восхитительны те гроты,Где сидел я у Дороты,Меркнет злато — я скажу, —Коль с Доротою лежу.Да и в целом, кроме честиУ Дороты всё на месте.
ЯН АНДЖЕЙ МОРШТЫН{248} (ок. 1620–1693)
К трупу
Ты был убит. Я — как и ты — убит.Стрелою смерти — ты, а я — любви стрелою.Бескровья — ты, я — бледности не скрою.Тебе — явь свеч, во мне ж — огонь сокрыт.
Ты сверху тканью траурной покрыт,Я изнутри пленен был темнотою,Тебе связали руки, — я рукоюМогу пошевелить, но цепью мозг обвит.
Но ты молчишь, а я смолчать не смог,Лишен ты чувств, — от боли я страдаю,Ты — словно лед, а я в аду пылаю.
Ты станешь прахом через малый срок,Что до меня… Увы, удел не светел:Гореть вовек, не обращаясь в пепел.
Подружка
Такая девушка душе моей любезна,Чтоб не шпионила, в дела мои не лезла,Пусть поворчит, но вовремя отстанет,Поняв, что и за мной ответ не станет.Пусть не играет слишком в добродетель,Не ангелы мы, Бог тому свидетель…Пусть будет в теле, понимает шутку,Пусть даст себя облапить на минутку.Ведь если будет чистой, боязливой,Тщеславной, богомольною, ревнивой, —Такую мое сердце не полюбит.Подумать страшно, — то жена уж будет!
В разлуке
- Век перевода. Выпуск первый (2005) - Евгений Витковский - Поэзия
- Антология поэзии русского зарубежья (1920-1990). (Первая и вторая волна). В четырех книгах. Книга первая - Дмитрий Мережковский - Поэзия
- В горах Армении. Поэмы и стихотворения. Мемориальное издание - Ордуни - Поэзия
- Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1 - Коллектив авторов - Поэзия
- Пролетарские поэты Серебряного века - Антология - Поэзия
- Константин Бальмонт и поэзия французского языка/Konstantin Balmont et la poésie de langue française [билингва ru-fr] - Константин Бальмонт - Поэзия
- Клены в осенних горах. Японская поэзия Серебряного века - Нацумэ Сосэки - Поэзия
- Без лжи - Андрей Скаржинский - Поэзия
- «И дольше века длится век…». Пьесы, документальные повести, очерки, рецензии, письма, документы - Николай Сотников - Поэзия
- Ненадёжный рассказчик. Седьмая книга стихов - Данила Михайлович Давыдов - Поэзия